Колодец душ

— То есть вы знакомы с космологией, — кивнул Брендан.

— Мой отец — астрофизик. — Касс пожала плечами. — Я вполне ориентируюсь в космологических идеях.

— Тогда идем дальше, — сказала миссис Пилстик. — Мы расширяем этот принцип, утверждая, что Вселенная была задумана и создана как место для роста и совершенствования независимых сознательных агентов, и приспособлена для их вечного существования.

— Под «независимыми сознательными агентами» вы имеете в виду людей? — поинтересовалась Касс.

— Да, дорогая, именно людей.

— Естественно задать вопрос: какова цель столь сложной схемы? — вставил Брендан.

— Конечно, — кивнула Касс, — отсюда все споры и начинаются.

— Верно, — согласился Брендан. — Мы считаем, что цель процесса создания этих «независимых сознательных агентов» в том, чтобы способствовать созданию гармоничных сообществ людей, способных познать Создателя и вместе с ним заниматься со-творчеством в продолжающемся творении космоса. — Он развел руками. — Вот как-то так, если коротко.

Касс закусила губу. Подобные разговоры всегда вызывали у нее беспокойство: грандиозные претензии мечтателей, шарлатанов и безумцев казались ей схожими. Этого добра хватало в Седоне, а еще к отцу то и дело заходили разные чудаки… Ей надоели квазинаучные и иррациональные бредни.

— Я смотрю, вас что-то смущает, — заметил Брендан. — Возможно, нам стоит попробовать заново. — Он задумался, склонив голову и опершись на сложенные руки подбородком. Затем, внезапно просветлев, он спросил: — Вы когда-нибудь слышали о Точке Омега? {Термин, введенный священником-философом Тейяром де Шарденом для обозначения состояния наиболее организованной сложности и одновременно наивысшего сознания, к которому, по мнению Шардена, эволюционирует Вселенная.}

— Кажется, не приходилось, — вынуждена была ответить Касс. Она порылась в памяти и покачала головой. — Нет.

— Точка Омега символизирует конец времени и начало вечности, в этой точке окончательно и полностью реализуется цель Вселенной. По мере достижения точки Омега все больше людей будут стремиться к гармонии и реализации замысла Создателя. Тогда сегодняшнее равновесие будет нарушено, и космос перейдет к Точке Омега, то есть к своему окончательному завершению. Вселенная превратится в нетленную, вечную реальность высшего добра.

— Другими словами, в рай, — заключила Касс.

— Да, но в другом смысле, — поправила миссис Пилстик. — Новое Небо и Новая Земля. Это будет место вечного торжества Божьей любви и доброты. Мы будем жить и работать, чтобы полностью реализовать потенциал, ради которого и было создано человечество.

— И в чем же заключается этот потенциал? — Касс уже не заботилась о том, чтобы скрыть сарказм.

Миссис Пилстик ответила удивленным взглядом, как бы говоря: «Разве вы не понимаете?»

— Я не занудствую, — попыталась оправдаться Касс. — Мне в самом деле хотелось бы услышать вашу теорию.

— Предназначение человека в том, чтобы овладеть космосом, обрести опыт добра, красоты и истины.

— А еще, — быстро добавил Брендан, — в том, чтобы распространять эти несомненные ценности на всю вселенную в целом. Видите ли, Вселенная в том виде, в каком она существует сейчас, — это всего лишь Первая Фаза, можно сказать, — именно здесь рождаются живые человеческие души и учатся сознательной жизни и независимости. Однако окончательное воплощение всех этих жизней мы увидим только в следующей фазе творения — нам предстоит трансформация, которую мы едва ли можем пока себе представить.

Касс покачала головой. Их рассуждения… но какое отношение все это имеет к межпространственным путешествиям или, если уж на то пошло, к ней самой?

— Наши поиски Карты на Коже — это только начало, — сказала г-жа Пилстик. — Это далеко не все.

— Карты на Коже? — удивилась Касс.

— Вам никто о ней не говорил? — в свою очередь удивился Брендан.

Касс покачала головой.

— Ни слова.

— Тогда позвольте я расскажу, ладно? Много лет назад жил человек по имени Артур Флиндерс-Питри…

Миссис Пилстик подняла руку.

— Пожалуйста, пощадите меня.

— Миссис Пилстик уже слышала эту историю неоднократно, — пояснил Брендан.

— Да, и мне незачем слушать все это снова. — Она светло улыбнулась им. — Надеюсь, вы меня извините, но мне надо наведаться в бакалейную лавку. День сегодня хорош, что дома сидеть? Между прочим, Кассандра не видела Дамаск. Почему бы не показать ей Старый квартал, Брендан?

— Хорошая мысль, Розмари. Я так и сделаю.

— Ну, тогда я пошла. Не утомляй ее разговорами, Брендан, я-то знаю, на что ты способен. И постарайтесь не опаздывать. К вашему возвращению я приготовлю ужин.

ГЛАВА 22. Отчаяние рождает дерзость

Необходимость посещения Черной Хмари всегда вызывала у Чарльза Флиндерса-Питри опасения. Вроде бы пологие холмы Котсуолда не должны внушать подобных чувств, если бы не Черная Хмарь. Сегодня он даже смотреть не мог на огромный холм из окна кареты. Но вот он, стоит и ждет его. Холод пробирал от этой мысли.

Прошло почти пятьдесят лет с тех пор, как его отец, Бенедикт, привел его к этому кургану, и он до сих пор помнил мрачное впечатление, которое произвел на него вид холма. Насыпь неисчислимого возраста, работа древних землекопов, у которых не было ничего другого, кроме кирки из оленьего рога и тростниковой корзины. Ну зачем им вздумалось создавать еще один рукотворный холм среди других таких же природных? Загадка. «То-то их тянуло строить памятные сооружения», — пробормотал про себя Чарльз. Насколько он мог судить, та эпоха была просто переполнена всевозможными тайнами.

Карета накренилась на повороте, оставив позади деревню Банбери, и Чарльз опять пожалел о своем решении ехать в это Богом забытое место. Но пришлось. Его последний разговор с Дугласом не оставлял других возможностей.

Мальчик всегда отличался упрямством; с самого раннего детства он рос своенравным и несговорчивым. Чарльз, потерявший жену, умершую во время родов, отчаялся справиться с мятежным характером мальчишки и отправил его в школу-интернат в надежде, что суровое учреждение сможет научить его дисциплине, сам он никак не мог этого сделать. Школа Стоуникрофт, конечно, сделала парня более воспитанным; но одновременно и более хитрым. В сочетании с самоуверенностью, граничащей с безрассудной смелостью, Дуглас вырос грозным противником для всех, кто захотел бы перейти ему дорогу. Короче говоря, из эгоистичного, трудно выносимого юноши Дуглас быстро превращался в хитрого, непримиримого и опасного молодого человека.

— Не понимаю я, в чем смысл этого листа бумаги, — жаловался он во время очередного напряженного разговора с отцом. — В любом случае, он мой по праву рождения. — Дуглас с вызовом взглянул на отца. — Или ты мне и в этом откажешь, как и во всем остальном?

Чарльз взорвался.

— Вот же ты неблагодарная скотина! Как у тебя вообще язык поворачивается? Я ни в чем тебе не отказывал. — Вскочив со стула, он начал расхаживать по гостиной. — Я прошу у тебя только одного — чтобы ты получил хоть какие-то знания, занялся учебой и доказал, что можешь достичь хоть чего-то своими собственными силами. — Он посмотрел на угрюмое лицо Дугласа и увидел, что его слова не доходят до сознания сына. Тогда он попробовал другой вариант. — Ты же не дурак, Дуглас. Во многих отношениях ты — один из самых умных людей, которых я знаю. Если бы ты воспользовался хотя бы малой толикой своих природных талантов, ты мог бы достичь замечательных результатов.