Колодец душ

— Но тогда вы должны хорошо представлять тайну, лежащую в основе времени. Мы живем во времени, движемся во времени, но толком ничего о нем не знаем. Вот вам простой пример: время течет в одном направлении — из прошлого в настоящее. Мы можем заглянуть в прошлое, по крайней мере, опосредованно, через фотографии, литературу, наши воспоминания, найденные вами окаменелости и тому подобное. Прошлое всегда с нами; мы носим его с собой в виде памяти, мы живем в мире, полностью сформированном им, и оно постоянно влияет на настоящее, ведь так? Выбор, который вы сделали вчера, повлияет на то, что произойдет с вами сегодня, а выбор, который вы сделаете сегодня, повлияет на ваши завтрашние действия. Мы движемся в будущее с одинаковой скоростью, и нам приходится жить с тем, что мы обнаружим, когда доберемся туда.

— Согласна. Так происходит из-за выбора, который мы делаем каждую минуту, — сказала Касс. — Мы формируем нашу реальность посредством намерений, посредством нашей свободной воли, во всяком случае, так обстоят дела у разумных существ.

— Правильно, — согласился Брендан. — Однако существуют лей-путешествия, и наше восприятие времени и реальности оказывается несколько размытым.

— Да, я заметила.

— С помощью лей-путешествий мы оказываемся в той или иной версии прошлого, причем такого, где многое остается таким же, которое мы помним, но что-то обязательно будет другим. Люди, события и, в некоторых случаях, даже местность будут отличаться от тех, которые мы знаем на основании личного опыта. — Он остановился и посмотрел ей прямо в глаза. — Но что, если прошлое на самом деле пластично, и содержит в себе множество вариантов будущего?

— Тогда, изменив прошлое, мы сможем улучшить будущее, — предположила Касс.

— Да, именно поэтому вы сможете стать сказочно богатой и жить на своем острове в тропиках — благодаря тем изменениям, которые вы совершили в прошлом. — Брендан иронически взглянул на Касс. — Короче говоря, изменяя прошлое, вы также создаете будущее, которого могло бы не быть, если бы все оставалось так, как было.

— Если бы…— вздохнула Касс. — Беда в том, что никогда точно не знаешь, каким будет результат того или иного изменения. Все переплетено со всем, даже небольшое изменение в одной крошечной области может привести к катастрофическим последствиям где-то еще — теория хаоса в двух словах.

— А вдруг есть другой путь? — предложил Брендан. — Одна из гипотез, связанных с природой времени, основывается на том, что будущее существует как облако возможностей — ничего определенного, только потенциальные возможности. Представьте, что мы проникаем в это облако возможностей — в этот туман всех возможных результатов любого действия — и находим там конкретный результат, которого добивались?

— Выбирать будущее… — размышляла Касс. — Такая возможность способна изменить всю нынешнюю реальность, но тогда, по логике вещей, изменилось бы и прошлое?

— В этом и заключается, по моему мнению, открытие Артура Флиндерса-Питри, — заявил Брендан.

Дальше они шли в молчании; Касс напряженно размышляла до самой штаб-квартиры общества, где миссис Пилстик приветствовала их словами:

— Вы вовремя. Ужин почти готов. Я подам через несколько минут.

— Спасибо, Розмари. Ты — золото, — сказал ей Брендан. Подойдя к лестнице, он окликнул Касс: — Идемте, я хочу кое-что показать вам.

Касс поднялась за ним на следующий этаж. Достав из кармана ключ, ирландец отпер тяжелую дверь и повернул выключатель на стене. Зажегся свет и осветил огромное помещение с высоким потолком и маленькими ромбовидными окнами. Собственно, помещение занимало весь этаж. Куда ни кинь взгляд, везде громоздились книги, свитки, рукописи и даже папирусы всех видов. На стеллажах от пола до потолка, выстроившихся вдоль длинных стен, стояли книги, они же лежали в деревянных коробах на полу, составляя шаткие башни; книги валялись беспорядочными кучами по углам, торчали из-под накрывавших их холстов, высыпались из разваливающихся коробок. Три больших библиотечных стола изнывали под тяжестью огромных томов, а еще один стол был завален свитками пергамента и связками рукописей, перевязанными лентами и простыми веревками. Запах бумажной пыли с легким оттенком плесени пропитывал застоявшийся воздух.

— Заходите, — пригласил Брендан, отходя в сторону.

В глаза Касс бросился прежде всего беспорядок, царящий в этой странной библиотеке.

— Напоминает читальный зал для аспирантов в библиотеке университета, — сказала она.

— О, это не библиотека, — возразил Брендан. — И тем более не читальный зал. Это гениза.

— Гениза, — повторила Касс незнакомое слово.

— Древние евреи считали грехом выбросить книгу, а уж если она содержала тетраграмматон — четыре буквы, составляющие имя Бога, тогда это вообще был смертный грех. Поэтому, когда их священные тексты или другие писания приходили в негодность, их отправляли в генизу, где они ожидали захоронения на святой земле. — Он обвел широким жестом помещение. — Так вот, это наша гениза, но книги мы больше не хороним. Они слишком ценные.

— Понимаю. Ваше сокровище — книги. — Касс подошла к ближайшему столу. Тома, лежавшие там, были очень старые и потрепанные, и большинство не на английском языке. — Откуда это все взялось?

— Члены нашего общества собирают их во время своих путешествий и приносят сюда. То, что заслуживает внимания, мы сохраняем. Нечто, написанное на одной из этих бесчисленных страниц, какое-нибудь наблюдение, слово, имя, ссылка на забытый источник однажды может оказаться жемчужиной истины, предельно важной для наших дальнейших исследований. Тогда книга, так сказать, воскреснет, чтобы исполнить свое предназначение.

Он подошел к столику поменьше в конце комнаты.

— Я хочу показать вам один из таких драгоценных камней. — Он взял большую, но тонкую книгу в красном кожаном переплете. На обложке золотом была выдавлена надпись «Карты фей». Брендан открыл книгу. — Эти материалы составлены неким шотландским эксцентричным писателем, скрывавшимся под именем Фортингалл Шихаллион. Но, разумеется, это не настоящее имя.

— Почему вы так думаете? — скептически спросила Касс.

— Потому что настоящее его имя — Роберт Хередом. В самом конце восемнадцатого века он опубликовал трактат по картографии того, что он назвал Царством Фейри. — Брендан перевернул несколько страниц. Они были заполнены прекрасными рисунками странных пейзажей с незнакомыми названиями.

На пожелтевших страницах Касс увидела зачарованные леса причудливо искривленных деревьев, волшебные фонтаны, реки, стеклянные острова и долины, которыми управляют бессмертные короли, — рисунки были сделаны рукой искусного художника.

— Хередом обладал мощным воображением. — Брендан обратил внимание Кассандры на странную карту, не похожую ни на одну из тех, которые ей доводилось видеть. — Посмотрите на эту карту. Она другая.

Он повернул книгу так, чтобы она могла получше рассмотреть изображение. Рисунок, выполненный сепией, изображал фрагмент пергамента. Кожа была очень тонкой выделки. Пергамент с неровными краями, неожиданными складками, с несколькими крошечными отверстиями и множеством трещин и надрывов — все должно было создавать впечатление, что художник копировал какой-то реальный предмет. Поверхность пергамента содержала множество причудливых рисунков: спиралей и завитков с точками, пересекающимися линиями и перекрывающимися кругами, загадочными символами, похожими на примитивные петроглифы, иногда встречающиеся на камнях в пустынях, или на буквы несуществующего алфавита, или на стилизованные монограммы имен на неизвестных языках.

— Как странно, — пробормотала Касс. — Карта воображаемых мест.

— Это не совсем карта, — Брендан легко провел кончиками пальцев по изображению, — вернее, карта, но другая. Это зашифрованная запись одного из самых замечательных открытий в истории человечества.

Кассандра всмотрелась в рисунок повнимательнее, сосредоточившись на загадочных иероглифах. Пожалуй, ей доводилось видеть подобные знаки раньше, нацарапанные или нарисованные на камнях давно ушедшими племенами в самых разных частях мира. Но эти символы для нее ничего не значили.

— Это же пергамент, правда?

— Да, — подтвердил ирландец, — но очень редкий пергамент. Вы видите копию карты, на которую Артур Флиндерс-Питри наносил наиболее значительные из своих открытий, а наносил он их прямо на собственную кожу.

— То есть эти рисунки вытатуированы, — заключила Касс.

— Именно так. Когда Артур умер, с него сняли кожу и превратили в пергамент, чтобы сохранить карту и не потерять перечень его открытий. Мы называем это Картой на Коже, и она имеет первостепенное значение для работы нашего общества. За этими символами кроются чудеса. Например, где-то здесь изображен Колодец Душ. — Брендан пытливо взглянул на Касс. — Я вижу, вы не знакомы с этой легендой?