Колодец странствий

На худой невысокой демонессе красовались короткая маечка и юбка. Ее рога и уши скрывались в густой копне волос. Аккуратно заостренные когти покрывал ярко-красный лак. Ярко-розовые губы улыбались под милым пяточком. Ее изящные копытца удачно оттенял ярко-бордовый цвет. Хвостик украшала синяя лента. Даже в пламени ада эта женщина могла поднять жар в сердце мужчины еще на десяток другой градусов.

— Это мой друг Малкольм, — сказал Граникус.

Рука его матери замерла на полпути ко рту его младшего брата. Его отец поперхнулся. На стол упали капли супа, который он ел. Стол начал дымиться. Суп с шипением разъедал стол.

— Осторожнее, дорогой, — сказала мама Граникуса. — Нам еще пригодится этот стол. Подумаешь, у нашего сына появился друг. Вот у тебя никогда не было друзей.

Она вытерла стол обрывком тряпки, которую тут же выбросила в мусорное ведро. Ведро стало позвякивать и шататься. Оно зачавкало. Через мгновение из ведра раздался долгий басовитый звук отрыжки.

— И я горжусь этим! — сказал папа Граникуса.

Он внимательно смотрел на Малкольма. Малкольм почувствовал себя неудобно.

— Ты чей сын будешь? — спросил папа Граникуса. — У нас в деревне нет рыжих.

— Я издалека и завтра возвращаюсь домой, — ответил Малкольм.

— Это хорошо, — сказал черт и отправил в рот ложку бурой, дымящейся жижи.

— Может быть, ты хочешь есть? — спросила мама Граникуса.

— Да, — ответил Малкольм. — Спасибо.

Малкольм сел за стол. Граникус принес две тарелки и сел рядом с другом. Отец Граникуса отодвинул подальше от Малкольма солонку и перечницу. Мама чертенка глянула на мужа с упреком.

— Смотри, чтобы он ничего не спер, — сказал он.

— Дорогой, он друг твоего сына, — возразила мама Граникуса.

— Но не наш, — отрезал черт, почесывая грудь и поглаживая живот.

— Я даю вам слово, мистер, что ничего не буду воровать в вашем доме, — сказал Малкольм.

Черт продолжал поглаживать живот. Он громко рассмеялся.

— Ты даешь честное слово?

— Да! — ответил Малкольм, глядя в глаза отцу Граникуса.

— Видно ты совсем издалека, — захлебываясь от смеха, продолжал черт. — В наших краях никто не верит честному слову! Но ты продолжай, я люблю хорошие шутки.

— Если вы не верите мне, тогда поверьте сыну, — сказал Малкольм.

Малкольм отправил в рот ложку с супом. Бурая жижа оказалась на редкость вкусной и острой. Она приятно обжигала рот. Когда Малкольм проглотил ее, по телу растеклось тепло, и живот заурчал с еще большей силой.

— Этому маленькому паршивцу я вообще не верю, — сказал папа Граникуса, глядя на сына.

— Как тогда вы живете? — удивился Малкольм.

— Как все нормальные черти, — ответил черт, отодвигая пустую тарелку. — Воруем друг у друга, что можем, ходим на работу, отдыхаем, заводим детей.

Черт вышел из-за стола и подошел к жене. Он обнял ее и ущипнул младшего сына за щеку.

— Зачем вы ходите на работу, если можно все необходимое своровать? — спросил Малкольм.

Взрослые черти переглянулись, на мордах отразилось напряжение. Их мозги медленно ворочались, в попытке найти ответ на простой вопрос. Граникус налил другу добавки. Взрослые черти, еще думали над ответом, когда Малкольм доел вторую тарелку супа. Младший брат Граникуса орал во все горло и тянулся к ложке, в то время как его мама упорно морщила лоб.

Первым сообразил папа-черт. Он поднял указательный палец к потолку.

— За нашу работу Луциадус Вреднейший одаривает нас вкусной едой и заботой.

Ох, милый, ты такой у меня умный! — обрадовалась мама Граникуса.

Она дала ложку остывшего супа малышу, который тут же замолк. Малкольм усмехнулся. Он отодвинул тарелку и встал.

— Позаботиться друг о друге вы и так можете, — с улыбкой сказал Малкольм. — Зачем работать, если вы можете своровать у вашего лорда вкусную еду?

Родителей Граникуса этот вопрос отправил в нокаут. Их глаза приобрели стеклянный блеск. Они снова замерли, думая над ответом. Малкольм пожалел голодного чертенка и взял его на руки. Он стал кормить малыша, пока его мама медленно постукивала по столу ложкой.

Малкольм накормил чертенка и отпустил. Малыш, резво цокая копытцами, побежал прочь из дома. Граникус удивленно поглядел на родителей и на друга. Он убрал со стола посуду и принес большой чайник.

Глаза взрослого черта прояснились, он снова указал пальцем в потолок.

— У Луциадуса Вреднейшего есть трезубец власти, — сказал отец Граникуса и громко выдохнул. — Он говорит нам, что делать, и мы делаем.

— Тогда Граникус солгал мне, сказав, что в вашем мире нет законов и все черти равны и свободны, — заговорил Малкольм. — У вас есть главный черт, который отдает приказы и заставляет вас делать то, что он хочет. Ваш мир ничем не лучше любого другого.

— Но как же так… — пытался возразить взрослый черт.

Граникус слушал этот спор, раскрыв рот. Он смотрел то на родителей, которые перед тем как ответить, долго думали, то на странного, нового друга. Никто не заметил тени под окном, которая долго стояла, слушая спор, происходивший в доме. Она исчезла так же тихо и незаметно, как и появилась.

* * *

Граникус показывал Малкольму деревню, когда на ее окраине послышался лязг металла и крики.

— Где он? — раздался грозный рев.

«Ох, как мне это не нравится, — подумал Малкольм. — Нехороший вопрос!»

Его сердце сжалось. Граникус, как ни в чем не бывало, продолжал ему что-то рассказывать. У соседнего дома резвились маленькие чертенята, играя в «Безногую уточку».

На окраине деревни показалась дюжина здоровенных чертей. Могучие тела скрывались под старыми ржавыми доспехами. За узкими забралами шлемов горели огоньки глаз. Каждый сжимал в руках копье, погнутый меч или дубину.

— Где этот рыжий? — вновь пронеслось над деревней.

«Очень не хороший вопрос!» — подумал Малкольм.

Он подхватил под локоть Граникуса и поволок за ближайший дом. Чертенок непонимающе вертел головой и упирался.

Что ты делаешь, Малкольм? — спросил он. — Зачем здесь стража Лорда?

Рядом с вооруженными чертями появилась высокая фигура, закутанная в черный балахон с капюшоном. Фигура подняла длинную когтистую руку и указала в сторону Малкольма и Граникуса.

— Стоять! — раздался громкий вопль.