Колодец странствий

Найджел навис над ней. Лицо его украшала зверская ухмылка.

— Что нам с тобой сделать, курица? — спросил он. — Ты испортила нам праздник… Разбила орешки моего друга…

Он не успел договорить. Его оттолкнул Бобби. В руке у него блеснул перочинный нож.

— Мы выпотрошим эту курицу, — сказал Бобби со злобой.

— Убери железку, придурок! — сказал Грэг. — Мне не нужны проблемы.

Он ослабил хватку. Джиллиан поняла — сейчас или никогда, и укусила его за руку, снова ударив между ног Бобби. Грэг отпустил ее. Бобби отлетел к стене склада и свалился, скуля, как ошпаренная собака.

Убежать Джиллиан не успела. Найджел толкнул ее. Девочка ударилась о мусорный бак, голова закружилась и она села на землю, зажимая рану.

То, что произошло потом, Джиллиан видела как во сне. Она до конца не верила в происходящее, даже потом, когда рассказала отцу.

Малкольм и Джиллиан ходили домой одной дорогой. Половину пути до дома они шли шумной ватагой. Постепенно друзья расходились по домам. На развилке трех дорог они прощались с подругами Джиллиан и уже вдвоем шли домой. В этот день Малкольм бежал домой один.

Пробегая мимо магазинчика мистера Смайла, он увидел школьную сумку сестры. Малкольм повернулся на шум. У стены повизгивал Бобби. Удар Найджела завершил картину.

Малкольм бросил свою сумку. Он нагнулся и ринулся вперед, словно молодой бычок или игрок в регби. Он не издал ни звука до тех пор, пока не врезался в Найджела Кирби. Он подбросил его с такой силой, что бедняга пролетел добрых пятнадцать футов и упал на пустые коробки.

Грэг схватил складной нож, который выронил Бобби. Он стал махать им из стороны в сторону, словно обезумел.

— Только подойди, — рычал он.

— Беги, пока цел, — процедил Малкольм.

— Порежь его, — простонал Бобби.

Малкольм направился к сестре. Грэг сделал выпад. Нож порезал рукав школьного пиджака. Малкольм отскочил и зажал рану. Боль жгла, словно на руку пролили кипяток. Рукав промок. Мальчик посмотрел на свою ладонь в крови. Он не испугался, он удивился. На смену удивлению пришла слепая ярость.

Малкольм по-змеиному отклонился в сторону и ударил Грэга по руке, в которой тот держал нож. Не замедляясь ни на секунду, он ударил его ногой, вложив в удар всю злость. Грэг отлетел и врезался в стену склада с такой силой, что треснула пара досок за его спиной. Мальчик упал на асфальт рядом с Бобби, который сидел и таращился на Малкольма.

Перочинный нож, выбитый из руки Грэга, не упал на землю. Он остался висеть в воздухе. Подобно жалу скорпиона, его лезвие смотрело в сторону Бобби. Нож покачивался, но не падал, словно подвешенный на ниточке.

Малкольм взмахнул рукой, и нож пулей устремился в сторону Бобби.

— А-а-а-а! — завопил испуганный хулиган.

Нож врезался в асфальт между его ног. Лезвие вошло в дорожное покрытие по самую рукоятку. Рукоять разлетелась вдребезги. Из асфальта торчал маленький кусочек клинка. Бобби дрожал и часто тряс головой. Руками он ощупывал мокрую ширинку брюк.

— М-м-м-м-а-а-а-м-м-м-а-а, — скулил он.

Губы его дрожали. По подбородку текла слюна.

— Если еще, хоть раз… — прорычал Малкольм.

Воздух вокруг него вибрировал.

Голос сестры, откуда-то издалека, помог ему успокоиться. Малкольм опустил руки и посмотрел на Джиллиан. Она смотрела на брата с удивлением, без тени страха. Малкольм помог ей встать. Они обошли мусорный контейнер, подняли сумки и, не оглядываясь, пошли домой. Только у самого дома Малкольм посмотрел в сторону магазинчика мистера Смайла над которым, словно смерч, кружила стая черных птиц. Вдруг несколько из них спикировали вниз. Из подворотни между магазином и складом выбежал орущий Бобби. Птицы летели за ним по пятам.

На другой день, известная троица Найджел, Бобби и Грэг в школе не появилась. Три дня спустя, в вечерних новостях по местному радиоканалу, передали информацию о пропаже трех подростков десяти — одиннадцати лет. На общем собрании школы, директор предупредил учеников и посоветовал быть крайне осторожными.

Только спустя неделю Малкольм и Джиллиан рассказали отцу, что произошло недалеко от их дома. Малкольм клялся отцу, что не знает, почему обычный нож, вел себя так странно, и что произошло потом. После разговора с детьми, Джеймс зашел в кабинет и достал дневник, в который уже давно ничего не записывал.

* * *

Через неделю, когда жена и дочь уехали в Брайтон на выходные за покупками, Джеймс, достал свой дневник и позвал сына. Небольшой кабинет отца нравился Малкольму. В нем царили порядок и уют. Слева от двери кабинета располагался письменный стол, на нем стоял компьютер и лежала пара книг. У стола стояло кожаное кресло на колесиках с высокой спинкой и мягкими подлокотниками. Справа от двери кабинета стоял журнальный столик. Около него стояла пара кресел. В центре стола лежал круглый разнос, на котором стоял графин с жидкостью цвета крепко заваренного чая и два перевернутых стакана. Вдоль стен кабинета шли книжные полки. Единственное широкое окно давало достаточно света. Даже в пасмурный день через него в комнату попадало столько света, что отпадала нужда во включении настольной лампы во время чтения. Аромат старой кожи, книг и чего-то еще всегда витал в этом кабинете.

— Присаживайся.

Мужчина указал сыну на кресло.

— Думаю это тебе пить еще рано.

Малкольм улыбнулся. На столе появился графин с апельсиновым соком и белая салфетка. На салфетку легли два скальпеля в пластиковой упаковке, ватные шарики, перекись водорода, маленькое блюдце и секундомер.

Малкольм с интересом и тревогой наблюдал за приготовлениями отца. Особенно его озадачили новенькие скальпели. Мальчик решил, что отец все расскажет и покажет сам. Он перевернул один из стаканов и налил себе сок.

— Тебе налить? — спросил Малкольм.

— Не откажусь, — ответил Джеймс с улыбкой.

Он отошел к окну, собираясь с мыслями. Малкольм отпил сок и поставил стакан. Мужчина молча смотрел в окно.

— Папа, — сказал Малкольм. — Ты меня пугаешь.

— Извини, сын.

Джеймс сел на второе кресло возле журнального столика, отхлебнул сок и шумно его проглотил.

— Я не знаю с чего начать, поэтому начну с вопроса, — сказал он. — Малкольм, ты мне доверяешь?

Джеймс сделал ударение на слове «доверяешь». Малкольм удивленно смотрел на отца. Он никогда не задумывался, над этим вопросом раньше. Он не отрывал взгляд от отца и медленно качал головой.

— Да, — сказал Малкольм, растягивая слова. — Папа.

— Тогда лучше один раз показать, чем сто раз рассказывать.

Джеймс взял один скальпель и вскрыл упаковку. Он пропитал ватный шарик перекисью водорода и протер им большой палец своей левой руки. Затем он положил шарик на салфетку и взял скальпель. На долю секунды острие коснулось пальца. Малкольм вздрогнул от неожиданности. На подушечке пальца выступила кровь и медленно потекла на ладонь. Джеймс запустил секундомер.

Недоумение на лице мальчика росло. Он задавал себе простой вопрос, зачем отец это делает. Малкольм предполагал, что с ним снова будут разговаривать о случае возле магазина. Он смотрел, как завороженный, на палец отца. Кровь перестала течь. Она стала темнеть, засыхая на вытянутом пальце.