Колокол

Дима лишь покачал головой.

– Мы не вправе давать вам ответ на этот вопрос.

– А есть рай, есть ад?

– Ад есть, и недавно он был на земле, ты сам его видел.

– А Олег мой настоящий отец?
– спросила Даша и испугалась своего вопроса. Она зажмурила глаза, боясь услышать ответ.

Владимир задумался. Дима тоже молчал.

– Да, - ответил Владимир. Дима с укоризной посмотрел на него.

– Надеюсь, этого они не засекли, - тихо проговорил Дима и с некоторой злобой посмотрел на потолок.

Владимир открыл бутылку и налил в каждый и стаканов немного прозрачной красной жидкости.

– Выпейте это.

– А что это?
– спросил Виталий.

– Не смогу объяснить, просто выпейте.

Даша залпом выпила стакан. Виталий посмотрел на нее, она сидела, как ни в чем не бывало.

– Кисло, - проговорила она. Виталий выпил свой стакан. Что-то непонятное творилось в его голове. Ураган мыслей хлестал потерянными связями, все изменилось, пути назад не было. Сознание было чистым, никогда еще он не мыслил так ясно.

– Как себя чувствуете?

– Нормально, - ответил Виталий. Даша утвердительно кивнула.

– Перескажите то, что здесь написано, - Владимир протянул Даше и Виталию газете. Даша начала:

– Тут рассказывается о нас, о том, что мы живем под властью тирана, о том, что люди голодают, они не имеют прав и свобод. Требуется решение международного комитета о возобновлении операции по освобождению...
– Даша задумалась, - но ведь это не правда!

Виталий смотрел в свою газету, "Вечерние новости" рассказывали о западном побережье, об отдыхе на Ривьере. Он полистал дальше: целая полоса была посвящена празднику Воскрешения великого Пророка. Он посмотрел на Дашу, она с упоением рассказывала Владимиру и Диме о решении международного комитета.

– Встретимся через две недели, - сказал Владимир. Они встали и направились к выходу. Виталий и Даша проводили их до двери.
– Потратьте это время правильно. Все вопросы с работой и школой мы уже уладили. Через две недели вы должны быть готовы. Брать с собой ничего не надо, все получите на месте. Старайтесь свести свои контакты с другими людьми до минимума.

Они вышли и закрыли за собой дверь. Еще долго Виталий и Даша смотрели друг на друга. Даша обняла отца и поцеловала в щеку. У Виталия отлегло на сердце.

* * *

Матвей Федорович сидел в своем кабинете и меланхолично листал толстую папку. Периодически натыкаясь на неожиданный момент, он всматривался в документ, начинал водить пальцем по строкам, задумавшись, он чему-то тихо улыбался и делал пометки в своем блокноте.

Напротив него сидел, сложив ногу на ногу, Олег. Олег смотрел в стену, взгляд пытался пробить ее насквозь, попутно уничтожая все, что за ней находилось.

Матвей Федорович посмотрел на Олега:

– Ты не переживай, дело ваше конечно тяжелое, натворили вы бед, но не все так трагично.

Олег посмотрел на Матвея Федоровича и отвернулся снова буравить стену.

Матвей Федорович вздохнул, он пытался придумать что-то ободряющее, но кроме банальностей в голову ничего не лезло.

В комнату постучали. Через некоторое время дверь отворилась, и вошел Рашид.

– Добрый день, - поздоровался он. Пожав руку Матвею Федоровичу, он протянул руку Олегу, тот отрешенно пожал ее.

– Каковы наши шансы, Матвей Федорович?

– Шансы не так уж велики, чтобы быть совершенно спокойными, но и не так уж и плохи, чтобы впадать в отчаяние, - он кивком показал на Олега.

– А могут они рассматривать только нас двоих, а не всю группу в целом?
– спросил Рашид.

– Нет, к сожалению. Группа на то и группа, один за всех и все за одного.

– Да, все из-за одного, точнее двух, - Рашид вздохнул.

Матвей Федорович пожал плечами:

– Я не считаю это проступком. Наша работа связана со многими рисками, и изучить их последствия тоже наша работа.

– Вас бы в главой Совета.

– Меня нельзя, сам знаешь.

– Да, знаю, но для меня это ничего не значит. Пора бы уже перестать делить всех на черных и белых.

– Нельзя, Рашид, иначе как идентифицировать друг друга? Все равны, хочешь сказать? Так вот нет, не равны. Это утопия!

– А может, удастся?

– Нет. Нас не удалось, группа Свенсона вот до чего довела. У нас есть право на ошибку, а них, - Матвей Федорович показал пальцев в окно, - не будет. Не будет ни одного шанса, ни малейшего шанса исправить ошибки.

– А вы знаете, когда запланирован запуск?

– Ходят слухи, что на следующий год, но это только слухи.

– Тогда получается, что нас закроют, весь эксперимент?

– Я им закрою, я их сам, вот этими руками тогда придушу, - заорал Олег, он начал расхаживать по комнате, сжимая кулаки, - что значит закроют?! Там же люди, люди!
– он бросился лицом к Матвею Федоровичу.

Матвей Федорович пристально посмотрел в глаза Олегу.

– Олег, успокойся. Ты себя ведешь неподобающе инженеру. Сядь, - он взял графин и налил Олегу воды. Олег взял стакан и уставился в него.

– Олег прав, - сказал Рашид, - вы сами знаете, что он прав.

– Да, знаю, - спокойно ответил Матвей Федорович, - но Рашид, воплями тут бой не выиграть, тут надо их бить их же оружием.

Рашид утвердительно кивнул.

– Может, а?
– Матвей Федорович подмигнул Рашиду.

– А давайте, не повредит.

Матвей Федорович достал и ящика стола три стопки и бутылку хорошего коньяка. Он одни движением разлил напиток по рюмкам и протяну две Рашиду.

Рашид взял у Олега стакан воды, и вложил ему рюмку.

– Ну, давайте за нас, - предложил Матвей Федорович.

– Нет, давайте за них, решается судьба не нашего мира, проговорил Рашид. Матвей Федорович кивнул, и все трое чокнулись рюмками и выпили. Олег протянул рюмку Матвею Федоровичу.

– Нет, больше нельзя. Через четыре часа Совет, если ты придешь туда пьяным, тогда шансов нет.

Я шел по коридору управления. Долгие, тяжелые, серовато-зеленые стены без окон, высокий потолок с ярко-белыми светильниками. Глубина коридора терялась в видимом пространстве, уходя далеко и стремясь слиться в единую зеленую линию стен.