Колониальная служба (Сборник)

— Если только шевельнется — стреляй! Помни, с его точки зрения все мы уже покойники.

Когда Горн убедился, что Джинни серьезно отнеслась к его приказу и ее рука не дрожит, он снова включил устройство. Когда оно отключилось, Ларсен тяжело осел в кресле, теперь же его снова приподняло и распластало по переборке.

Джинни помогла Горну пережечь цепь вокруг лодыжки и поддерживала его, пока он, то хромая, то прыгая на одной ноге, добирался до Ларсена. Они тщательно связали бывшего капитана «Тебана» и забрали ключи из его карманов.

— Нужно выпустить пленных из трюма, — сказал Горн. — Только проследи, чтобы никто из них не открыл наружный люк.

Когда Джинни вернулась вместе с дрожащими, ничего не понимающими и еще не верящими в свое освобождение пассажирами и членами экипажа «Данаи», Горн сидел в кресле, которое занимал перед этим Ларсен, и сжимал в руке оружие бандита. Он кивнул на лежащего на полу Ларсена.

— Я хочу, чтобы его аккуратно спустили на веревке через верхний шлюз в носовой части корабля, — сообщил он капитану «Данаи». — Когда задраите люк, мы полетим туда, где нам давно уже пора быть.

Потрясенная Джинни начала задавать вопросы.

— Я не хочу даже прикасаться к нему еще раз, — сказал Горн. — Слишком велико искушение попросту убить.

Джинни сказала, что не понимает, что произошло.

— Я заставил его принести центровочную катушку, — голосом, лишенным всякого тона, ответил Горн. — Он знал, что она служит для создания искусственного притяжения. Но, к нашему счастью, он не понимал, что она может работать и в обратном направлении. Я направил на него отталкивающий луч, соответствующий двадцатикратной перегрузке, вот его и расплющило по стенке.

Отчаянный стук в кормовой люк продолжался, и Горн еще раз приказал, чтобы никто не отзывался. Он сидел, наслаждаясь покоем, близостью Джинни и безопасностью. Он с интересом выслушал рассказ о том, что произошло, когда Ларсена спустили на землю через люк в рубке: его безжизненно свисающее тело было принято командой «Тебана» под душераздирающие вопли обманутых подельников.

— Все это прекрасно, — успокаивающе сказал Горн капитану «Данаи». — Готовы ли вы принять командование и проложить курс на Фомальгаут? У меня, кажется, сломана лодыжка, и хотелось бы поскорее попасть к врачу. Кроме того, есть еще одно срочное дело.

Капитан «Данаи» с опаской посмотрел на залатанные гигантские двигатели «Тебана». Они были чересчур массивными и древними, и он им не доверял.

— С ними все в порядке, — усмехнулся Горн. — До нашей встречи это были старые двигатели Рикардо. Но пока мы летели сюда, я не сидел без дела и кое-что подправил, так что теперь это машина моей собственной конструкции. Фактически она так же надежна, как и двигатели «Данаи», правда, дизайн несколько декадентский.

Он безмятежно сидел в кресле, когда в машинном отделении загорелся сигнал «Подготовить двигатели к старту». Горн почти не следил за взлетом корабля. Пришла Джинни и села рядом с ним. С той самой минуты, когда они впервые встретились на Кароле, девушка сдерживала себя, но теперь, когда все осталось позади, она начала задавать вопросы. Горн постарался удовлетворить ее ненасытное любопытство и с удовольствием рассказал свою одиссею. Когда она услышала о смерти инженера-коротышки, то согласилась с тем, что оставить здесь команду «Тебана» в период сезонных дождей — самое правильное решение. Пусть об этих людях заботится тот, кому это положено по должности…

— Да, — кивнул Горн. — Интересно, что расскажет эта теплая компания о Ларсене, когда их подберут.

Он старательно объяснил капитану «Данаи», что купюры, полуметровым слоем лежащие на полу, нужно тщательно пересчитать. Вскоре большая часть денег, разбросанных Горном в джунглях и считавшихся потерянными, нашлась в разнообразных тайничках на «Тебане».

Горн объяснил, почему «Тебан» не должен выходить на орбиту Гермеса и выяснять координаты севшей «Данаи»: все равно никакой возможности самостоятельно поднять ее в космос. Он объяснил и многие другие вещи. Джинни следила за ним с удивлением и уважением.

— Но я не понимаю, — сказала она ему через два дня после вылета с Каролы курсом на Фомальгаут, — почему ты берешь на себя решение всех этих проблем? Ты что, не хочешь быть просто пассажиром, тем более, что у тебя нога повреждена?

— Конечно, хочу, — сказал Горн. — Но больше всего я сейчас хочу поскорее попасть на Фомальгаут.

— Почему? — недоумевала Джинни. — Что за спешка?

— Ты не забыла, что мы собирались пожениться? — спросил Горн, притягивая ее к себе. — И свадьбу хотели сыграть еще дней десять назад? И я не желаю больше терять время. Поэтому я и настоял на безостановочном полете к Фомальгауту. Или тебя это не устраивает?

Джинни ничего не ответила, только счастливо улыбалась, уютно устроившись у него на коленях.

ШАХТА В НЕБЕ

ПРОЛОГ

Вместо привычной прозрачной черноты космоса все пространство занимал золотой туман разреженного газопылевого облака. Местами он сгущался в плотные, почти осязаемые клубы, местами — редел до тонкой вуали, сквозь которую угадывалось мерцание одной — двух далеких звезд, напоминавших о существовании бесконечных просторов.

Густой туман имел равномерную освещенность, за исключением одного места, где располагалось более яркое пятно — там, на расстоянии десятков миллионов миль, находилось ближайшее солнце. Его лучи не могли пробиться сквозь пылевое марево и только подсвечивали его, как фонарь на сцене подсвечивает задник декорации.

Унылую картину нарушал одинокий обломок скалы, медленно плывущий по орбите вокруг планеты, совершенно неразличимой в золотистом тумане. За исключением одной-единственной жилы абиссальной породы, обломок целиком состоял из коричневых кристаллических минералов.

По космическим масштабам эта скала, некогда отколотая мощным ударом от чего-то большего, была малой пылинкой, имевшей в длину не более двадцати метров, а в ширину — пятнадцати. Но люди добрались и до нее.

Неровными знаками кто-то пометил скалу: «ГХ-3». Эту едва различимую на расстоянии, наполовину стертую от времени надпись частично перекрывала более поздняя: «ДК-39».

На другой стороне обломка были следы человеческого присутствия. Там находился прозрачный сферический купол, надежно прикрепленный к скальной породе; он имел диаметр пятнадцать футов и возвышался над грунтом почти на восемь футов.

Прозрачный воздушный шлюз, присоединенный к куполу трубчатой металлической рамой, располагался в боковой стене, а внутри, сквозь прозрачную пленку, виднелись предметы, которые могли принадлежать только человеку.

Здесь лежал кубообразный спальный мешок с капюшоном, одновременно являвшийся и кондиционером воздуха. Около изогнутой стены стоял штабель баллонов с надписью «Кислород», из которых во все стороны торчали вентили и шланги. Другие ящики, сложенные неподалеку, судя по надписям, содержали — или когда-то содержали — запасы провизии.