Колонист

Один за другим мы забрались в вельбот. Он был полон воды, которая практически по борта залила судёнышко. Черпать её было бесполезно, ливень не прекращался, но даже не в этом было дело. Волны перекатывались через лодку, не оставляя нам шанса вычерпать из неё проклятую влагу. Я приказал беречь силы, и не заниматься ерундой, с затоплением мы разберёмся, если переживём шторм. Главное не перевернутся снова, и продержатся до улучшения погоды.

Снова в ход пошли верёвки. Всё что мы отвязали, теперь снова накрепко приматывалось к скамьям, привязались и мы. Весла легли в уключины, я, выгнав Мэта пересел за румпель и начался новый этап борьбы за жизнь.

Находится на огромном линкоре среди бушующего урагана страшно, а находится всё там же, но в маленькой, затопленной лодке, страшнее в десятки раз! Матросы исступлённо гребли, повинуясь моим командам, а я без передышки ворочал тяжёлый румпель. Мы боролись за свои жизни и сдаваться не собирались.

Мне кровь из носа необходимо держать корму лодки перпендикулярно волне, а при подходе к вельботу каждой крупной волны уменьшать или останавливать ход. Главное не перевернутся снова, второй раз нам с вельботом не справится!

Минуты сливались в часы, ураган и не думал сбавлять обороты, наступила ночь, одна из самых страшных ночей в моей жизни. Кромешная тьма, на небе не видно звёзд и луны, я рулю, буквально ощущая движения волн своей пятой точкой. Действую только на инстинктах, как автопилот, положившись на свою интуицию и удачу. Как на русских горках, мы взлетаем вверх и падаем вниз с огромной высоты, волны перекатываются через лодку, чертовски холодно, мы мокрые, сидим в воде, а проклятый ветер не унимается, пронизывая нас своим ледяным дыханием буквально насквозь. Нет и минутки, чтобы одеться и утолить жажду, которая буквально раздирает горло, глаза слезятся от соли, морская вода просолила каждую клеточку моего организма. Это ад на земле, а точнее один из его филиалов. Я разбираюсь, потому что в аду я уже бывал. Дай-ка вспомнить… Тут не хватает только льда и айсбергов, что бы было точно так же, как и в штормовых северных морях, или летящих с верху авиабомб, как в страшном бою у берегов Аргентины, или в боях в Заполярье, на Беломорканале, в Японии, в Норвегии, да я с пару десятков таких случаев вспомнить могу! Получается я в аду и жил? Я специалист по аду, могу гидом там работать и экскурсии проводить! Я каждого чёрта в глаза знаю и с самим дьяволом знаком!

Когда-то давно, когда я впервые вышел в открытое море на вельботе, в составе спасательной партии китобойной флотилии, что бы отбуксировать аварийно севший на воду гидросамолёт связи в безопасное место и спасти его экипаж, мне казалось, что капитан отправил меня на верную смерть, чтобы избавится от шебутного китобоя. Тогда мы плыли среди айсбергов и высоких волн, и я думал, что бушует шторм, хотя на самом деле погода была вполне приличная для севера Тихого океана. Это потом я уже понял, что у страха глаза велики, и капитан был абсолютно прав, не желая мне ничего плохого, а тогда я его попросту ненавидел. Я был зелёным салагой, штурманом недоучкой, который не мог и не знал почти ничего. Мне было страшно, но рядом были опытные товарищи, а я тогда поражался их спокойствию и стальным нервам, да и вельбот был паровой. Котёл грел нас в холод и обеспечивал ход. Эх мне бы сейчас туда! Накинуть тёплую штормовку, прислониться к печке, и покачаться на той лёгкой зыби, вместо вот этого вот всего! Мечты…

Хочется бросить руль и застыть в апатии, мне уже буквально плевать, выживу я или нет. Только то, что от моих действий зависит жизнь двенадцати человек, удерживает меня от этого опрометчивого поступка. Гребцы сидят спиной к носу и лицом ко мне, я вижу каждого, а они меня. Все смотрят на меня, и от моего внешнего вида и уверенности в себе зависит жизнь экипажа. Командир не должен поддаваться эмоциям. Не зря говорят, что бегущий командир в военное время вызывает панику. Если уж командир впал в отчаяние, значить всё пропало! И потому я держусь, моё лицо как камень, и только изредка на нём появляется ехидная и злая улыбка, когда кто-то из гребцов поневоле косячит, сбиваясь с ритма. Провинившийся моряк тут же прячет свои глаза, и пока этого достаточно, чтобы он смог почувствовать свою вину, собраться с силами и исправится.

— Веселее! Черти в аду нас сегодня не дождутся! — ору я изо всех сил, чтобы подбодрить экипаж и себя, и добавляю откровенную лож — ветер стал слабеть! Гребанный ураган устаёт, а мы нет! Нужно продержатся ещё немного парни!

— Греби, в бога душу мать! — подхватывает Мэт — слышите?! Командир умирать сегодня не приказывал!

И парни гребут, гребут как роботы, равномерно ворочая вёслами, которые привязаны к их рукам, а мне их подвести никак нельзя. К тому же у них есть возможность немного передохнуть. Сейчас они работают по шестеро, меняясь каждые полчаса, а я на румпеле один, замены мне нет. Мои воспалённые глаза устремлены вперёд и вельбот несётся по волнам, как огромная доска для сёрфинга. Я люблю море и всё то, что с ним связано, но вот серфингистов теперь ненавижу. Эти гады добровольно ищут того, чего сейчас у нас в избытке! Огромных волн! Они сумасшедшие и опасные люди, теперь я это точно знаю! Как хорошо, что этот вид спорта ещё не придумали, а я запрещу его у себя в колонии на законодательном уровне, если выживу конечно! Специально на Гавайи отправлюсь и все доски у местных жителей поотбираю! А ещё на Гавайях тепло… Да нет, я точно выживу! Куда я денусь!

Глава 20

К вечеру второго дня после кораблекрушения шторм начал стихать. Обессиленная команда вельбота с трудом второчила вёслами, я же так и продолжал сидеть на румпеле, и находился в полубреду. Мой мозг уже не участвовал в процессе управления лодкой, руки сами по себе держали румпель, на автомате поворачивая его в нужную сторону. Два дня без сна давали о себе знать, несмотря на холод я вырубался. Спать за рулём вредно для жизни и здоровья, и особенно вредно, когда ты несёшься по оживлённой автостраде, или управляешь лодкой в шторм, когда любая ошибка может стоить тебе жизни. По моей просьбе Мэт и гребцы периодически окликают меня, когда им кажется, что я отключаюсь, чтобы убедится, что я не сплю.

Вскоре дождь прекратился, волны больше не захлёстывали вельбот, и я дал команду приступить к откачке воды. Теперь свободная смена гребцов не отдыхала, а усиленно трудилась, работая черпаками, ведром и всем чем придётся. Медленно, но верно, наша «подводная лодка» начала всплывать над поверхностью океана.

— Всё Мэт, готовим плавучий якорь, и всем отдыхать — наконец оценив обстановку решился я. Конечно ещё штормит, но нужно хотя бы немного поспать — дежурить будем по два человека на румпеле, что бы случайно рулевой не заснул. Но прежде нам нужно избавится от воды, иначе мы замёрзнем насмерть, несмотря на то, что сейчас относительно тепло. Нужно просушить одежду, а пока накроемся парусом, согреем друг друга.

— Тепло?! — синими губами криво и со страдальческой миной на лице усмехнулся боцман — так холодно мне не было никогда в жизни!

— Ты ещё не знаешь, что такое холод салага! Когда вернёмся в Форт-Росс, расспроси об этом охотников за каланом! Сейчас просто жара и пекло, по сравнению с зимой в северных морях. Там бы мы мокрыми не протянули и получаса, даже в вельботе! Мы просто потеряли много сил и не ели, и провели всё время в воде, от того и кажется нам, что сейчас лютый мороз. Раз мы пока живы, значить сейчас тепло и мы где-то в субтропиках! — пояснил я ситуацию боцману — нам нужно продержатся ночь, а днём мы уже будем греться на солнышке и обгорим до хрустящей корки, ты этот холод ещё будешь вспоминать как самое лучшее, что с тобой было в жизни! Как только вычерпаем воду, ведра и всю тару помыть и приготовить к сбору дождевой воды, надеюсь ливень ещё будет, нам нельзя терять возможность пополнить свои запасы!

Плавучий якорь мы соорудили быстро, тем более заготовка уже была на борту, а затем общими усилиями избавились и от воды. Корпус вельбота не протекал, что давало надежду на то, что процедуру осушения нашего корабля повторять не придётся. Распределив вахты, и сознательно не включив в них себя, я выпил глоток воды, с трудом удержавшись от того, чтобы напиться в волю, рухнул на дно вельбота под мокрый парус, прижался к спине кого-то из матросов после чего мгновенно вырубился.

Проснулся я от того, что всё тело затекло и жутко хотелось пить. Ночью, сменные вахты матросов перешагивали через спящие тела на дне вельбота, в темноте даже на кого-то наступая и падая, пару раз и на меня кто-то свалился, но я на мгновение открыв глаза, засыпал снова, не обращая на такие мелочи внимание. Подумаешь пару новых синяков! Я и так сплошь ими покрыт и наверняка выгляжу сейчас как синий леопард.

— Вы проснулись господин Виктор? — бодрый до безобразия голос Мэта проскрипел по моему воспалённому мозгу как скребок по стеклу — шторм прекратился! Ночью ещё был дождь, а сейчас вышло солнце, как вы и говорили!

Было раннее утро, море было спокойно и на востоке действительно виднелся восходящий диск солнца. Сегодня будет жара, это к гадалке не ходи, нужно одеваться, пока моя нежная кожа не покрылась волдырями ожогов.

— Ага, ничто не вечно под луной… — прохрипел я в ответ, и никого не стесняясь отлил за борт — воды успели набрать?