«Колонист»
Шрифт:
– Красноармеец Некрасов! – выкрикнул командир в звании майора.
– Я! – громко сказал я и сделал три уставных шага вперёд.
– А я твою пятнистую рожу помню. Вчера награждали, – узнал меня комдив. – Ты, я смотрю, везунчик.
– Красноармейцу Некрасову присваивается звание сержанта, и сержант Некрасов награждается медалью «За Отвагу».
Мне вручили медаль и треугольники, восемь штук, по четыре на гимнастёрку и на шинель. После этого, сообщив, как я рад этому и служу Союзу, вернулся в строй, где ещё троих разведчиков наградили медалями. Дальше командиры ушли, а наши остались. Озеров Бурова сделал своим замом, прошлый погиб два дня назад, а я стал командиром нашего отделения. Блин, надо с ребятами нормально знакомиться. А весело, прибыл воевать и за три дня звание и две награды честно
Резко присел, над головой тут же свистнуло несколько пуль, тогда я совсем сел в окопе и сказал своим бойцам:
– Пристрелялся, гад. Семёнов, сними его из своей трофейной снайперки.
– Есть, – козырнул боец и стал готовиться к выстрелу.
С момента, как прошло награждение второй медалью, прошло аж два месяца. Пролетели Новый год и январь, конец февраля наступил. За это время по воевать пришлось изрядно, и надо сказать, опыт у меня в работе армейского разведчика рос не по дням, а по часам. Правда, хочу добавить, что больше такого взрывного роста в званиях и наградах не было, запомнили меня штабные работники и старались не подтверждать наградные листы. Так что за эти два месяца я лишь третью медаль «За Отвагу» получил и звание старшего сержанта, заменив отправленного в госпиталь тяжелораненого Бурова. Озеров ещё месяц назад ротным стал, нашего нового взводного четыре дня назад убили, теперь я командую нашим взводом из тридцати трёх бойцов, я тридцать четвёртый. А ведь по довоенным штатам во взводе полагалось иметь пятьдесят активных штыков. Кто-то из госпиталя вернулся, новички прибывали, но потери всё же были. Стоит добавить, что в нашем взводе их меньше всего имелось, но были, не без этого.
В данный момент я с одним отделением своих бойцов провожу довольно серьёзную операцию, её разработал штаб нашей дивизии. Нам придали трёх артиллеристов, один был радистом, и вот приказ нужно выполнить, а у меня сложилась репутация везунчика, у которого почти всегда (было всё же несколько неудач) всё получается. Линию Маннергейма мы уже прорвали, она в тридцати километрах позади, месяц назад деблокировали нашу дивизию и сейчас вышли на оперативный простор. Только была одна проблема. Единственная дорога, где может пройти техника, повтор с трактором и отвалом тут не сработает, была перекрыта деревней, превращённой финнами в укреплённую крепость. Каждый дом, что дот. А за деревней в укрытиях несколько батарей тяжелых гаубиц, до двух дивизионов, что обстреливали дорогу и не давали нашей дивизии двинуться дальше.
Задачу ставил лично комбат: обойти деревню, найти хорошее место для корректировщиков и навести наши гаубицы на финские. Почему группа небольшая, понять тоже можно. Финны не дураки, и все места переходов перекрыты секретами и кукушками. А малой группой по-тихому пройти можно. Вот мы и прошли. Отработали просто восхитительно, три батареи напрочь разнесли, ещё две потрепали, когда финны начали нас искать. Не знаю, что нас выдало, но обнаружили. Назад нельзя, в тыл тоже, вот и я исполнил мазурку, сделал хитрый ход. В тылу деревни был глубокий овраг, километрах в трёх от её окраин, и через него перекинут мост.
Охрана небольшая была, что тут мост, так, однопролётный, отделение солдат при двух станковых пулемётах. Гранатами их закидали и пулемётом подавили. Дальше бойцы оружие собирают, уцелевший станковый пулемёт к бою готовят, а я думаю, что теперь нам делать. Окружили, гады. Уже около батальона вокруг. Подумав (интересная идея пришла), подозвал сержанта-корректировщика и спросил у него:
– Накрыть финнов сможешь?
– Сделаю. Но могут и нас зацепить.
– Мы в окопах, а они в чистом поле, вот как из станкового пулемёта с десяток скосили, так что давай. И сообщи наши координаты, чтобы случайно не накрыли.
Идея состояла в том, чтобы заставить залечь финнов, а желательно вообще бежать от губительного обстрела куда подальше, а мы в это время тихой сапой слиняем по дну оврага. Это если финны его не перекрыли. Я бы перекрыл. Противник уже метров на сто подошёл, знал, что нас немного, стрельба была страшная, парни ещё починили ручной
пулемёт, и теперь он дополнительно работал, однако финнов куда больше, последний рывок, и они ворвутся в окопы, но тут разверзлись врата ада. По-другому и не скажешь. Тряся головой, слегка оглушило близким разрывом, я полз по окопу, переползая через лежавших парней, и, наткнувшись на сжавшегося сержанта-корректировщика, схватил его за шкирку и затряс, крича:– Ты, скотина, какие координаты дал?
Тот вряд ли меня от грохота вокруг вообще слышал, но пытался что-то вякать. Прижав ухо к его губам, услышал:
– Сорок снарядов должны выпустить.
Тут вскоре действительно стихло. Вскочив, я осмотрелся и закричал парням:
– Быстро собираемся и уходим. Забираем всё ценное.
Мост горел развалинами внизу, прямое попадание, но мы, забрав двух раненых, несли их на плащ-палатках, споро улепётывая из этого квадрата. Хорошо, серьёзных потерь нет, ранеными и оглушёнными обошлись. Рация разбита, правда, радист её не бросил, подотчётное имущество, нужно предоставить для списания, сообщить, что стреляют по нам, не можем, однако шанс появился, и мы им воспользовались.
Первые четыре снаряда рванули в гуще финнов, бегущих на нас в атаку. Да так, что чуть ли не роту слизнуло с поля и дороги, ещё около взвода контузило, а дальше началось. Снаряды рвались перед нами, вокруг нас и за нами. «Точность» поражала. Сейчас же, отбежав на двести метров, поднялись по склону и скрылись в кустарнике, за которым был лес. Мы уходили в сторону глубокого тыла противника, если шанс оторваться и был, то только там. Правда, сколько раз оглядывался и изучал финнов в бинокль, всё равно никаких попыток преследовать нас не заметил, похоже, те сильно дезориентированы обстрелом. Батальон сильно пострадал и был рассеян. Ну и ещё то, что вокруг стояла ночь. Ведь наша артиллерия накрыла финнов в полночь, и бой с батальоном начался ближе к трём утра. Я помогал корректировщику наводить на финские батареи, тот с моих слов и вёл огонь. Довольно точный. Скоро рассвет, нужно уйти как можно дальше и не наткнуться на секреты.
Была краткая остановка, нормально раненых перевязали, а то наспех, только чтобы кровь остановить. Я сам всё сделал, в одном месте удалил парню мелкий осколок, засевший неглубоко. Пока отдыхали, двое разведчиков сбегали к дороге, мы двигались параллельно ей. Сказали, что там несколько машин прошло, и санитарный обоз идёт в сторону уничтоженного нами моста. Пусть случайно, но всё же нами. Ох влетит же мне за него. Мост должны были захватить целым наши передовые части. Полковник именно так и говорил. Тут ещё наблюдатель сообщил, что по нашим следам идёт группа финнов, по экипировке и вооружению на солдат из секретов не похожи, больше напоминают диверсантов, что любят работать в наших тылах. Мы с ними часто сталкиваемся – неприятные мальчики, могут смертельно удивить. Правда, и мы тоже не сопляки. Опыта набрались, воюем как надо. Только не в том состоянии, как у нас сейчас.
– Два десятка. Битые падлы, нахрапом не возьмёшь, засаду устроить, так половина уцелеет и даст нам прикурить, – закончил доклад наблюдатель. – Минута, и они будут тут. Был бы тут весь наш взвод…
– Ясно, уходим. Милютин, задержишь их, выпустишь один диск, и за нами. Егоров, прикроешь Милютина. Не геройствуйте, приказ только задержать на пару минут.
Мы отбежали метров на сто, когда сзади застрекотали автоматы и пулемёты. А бежали к дороге. С диверсантами я связываться не хотел, это такие черти, что вцепятся в загривок, не отцепишь. А дорога, дорога может помочь, если транспорт захватим. Выскакивать на дорогу мы не стали, выползли на обочину, и я тут же расслышал гул моторов, а когда появилась легковушка в сопровождении грузовика, приказал:
– Машины захватить целыми, с пассажиром как получится. Работаем.
Кузов грузовика расстреляли из двух ручных пулемётов, видно, что солдаты были внутри. Салон легковушки парой очередей из автоматов прошлись. Дальше стали быстро выкидывать финнов из машин, по пути избавляя от всего ценного, моё правило, что с бою взято, то свято, все знали и приветствовали, а вот документы мне передавали. Сам я, выкинув водителя из-за руля легковушки, пытался устроиться за рулём, как один из разведчиков, что освобождал заднее сиденье, воскликнул: