Колонист

– Что-то я не пойму...

– Ты, случайно, не о микроконтроллерах в гидроволокне?
– с самым невинным видом спросил я.

– Где-то, как-то так. Я не пойму зачем они вообще нужны? На систему они завязаны на прямую, но каким боком они к ней относятся... На простые датчики они вообще не тянут: там мощностей, можно второй компьютер из них собрать.

– Так ты бы меня спросила, я бы тебе сразу сказал.

– Ну и зачем же они?

– В них хранится "мышечная" память и двигательные рефлексы. Основная система только общие указания к желаемым перемещениям выдает, а остальное уже на уровне микроконтроллеров обрабатывается. Сравни, как двигается наш инженерный робот, и как двигался богомол, когда грузовик разгружал? Он же как живой себя вел!

– Ага... Ну тогда я эту мышечную память сейчас со спокойно совестью стираю.

– Эй! Зачем это?

– А потому что она зашифрована. Причем уникальными ключами именно под конкретную систему. Предупреждать надо было, когда мы старую систему сносили. А сейчас ключи все потерты, а взламывать все это хозяйство... У меня для Йорика и другие занятия найдутся на ближайшую пару лет. Поважнее.

Блин. Засада. Да еще и Май внесла свою лепту:

– Вообще-то я не уверена, что вы бы смогли даже за 20 лет расшифровать правила работы с наработаной базой.

– Это почему?
– хором спросили мы с сестрой.

– Карта двигательных рефлексов и мышечной памяти является военной тайной. На ее разработку огромное количество средств было выделено. И человек-лет работ операторов, обучающих пластике движения. Плюс каждая машина еще свой опыт накапливает, который потом собирается и обобщается.

– То есть ты не сможешь сделать запрос, чтобы нам по новой установили эту карту, для нашего ПО?

– Нет.

– Вот ведь... Ладно, Лель, стирай там все и ставь по нулям. Надеюсь, прямого управления хватит.

– Как хочешь...

Еще через час мы убедились, что это была не очень удачная идея. После установки ПО, его запуска и настройки авторизации (пока не заморачивались и дали полный доступ для всех) мы таки запустили богомола. Но вот только КАК он двигался! Неуклюжие рывки, попытки работы в разных режимах, перемещение манипуляторов по-одному, неожиданные движения... Положение усугубляло то, что вместо классической гидравлики и сервоприводов богомол использовал гидроволокно, по своей структуре отдаленно напоминающее мышечную ткань. Соответственно, получилось, что и "культура" движения в такм случае была совсем другая. Совсем не такая, на которой было расчитано наше ПО. Богомол нас просто-таки бомбардировал отладочными сообщениями, что манипуляторы ведут себя не корректно.

Промучавшись еще пол часа и ничего не добившись мы решили взять таймаут и присели в сторонке.

– Май, слушай, ты вроде говорила, что он еще обучаться умеют?

– Ну, там есть подобие мышечной памяти для удачных движений.

– А а как его обучают этим самым "удачным" движенями, случайно не знаешь?

– Так это же в курсе робототехники есть!

– Не знаю, как в вашем курсе, а мне только про стандартных инженерных роботов упоминания попадались.

– Ну, если коротко, то как и в обычной жизни. Ему надо "показать" как правильно двигаться.

– Как показать?

– Там сложная система: снимается запись с насекомых, обрабатывается на суперкомпьютерах, чтобы адаптировать эти движения под увеличенные размеры и массу. Потом еще люди-операторы подключаются, вносят свои коррективы. Еще отдельно моделируют пластику. А потом все это объединяют и тестируют. А еще...

Как-то это все страшно и громоздко звучит. Но что-то интерестное проскочило:

– Стоп-стоп-стоп, Май! Повтори, что ты говорила про людей-операторов?

– Подключаются и вносят свои коррективы.

– О! А как они подключаются?

– Через обычные костюмы виртуальной реальности. А у кого есть шунты - те напрямую. Только это все равно полумеры.

– А что так?

– Так строение тела разное! Андроидов так программируют, а вот у инсектоморфов и прочих, конечности устроены по другому, другой центр тяжести, разное количество суставов, динамиа другая. В общем, это как заново ходить учиться.

– Но подключиться и обучить можно?

– В принципе, да. Но, по-моему, это нереально. Даже если бы у тебя шунт был, все равно обычно несколько месяцев уходит на то, чтобы просто обучиться двигать всеми шестью конечностями. А в вирт-костюме - вообще бесполезно.

– Ну костюм, допустим. Но кроме шунта у нас же еще какие-то альтернативы есть?

Леля не удержалась и внесла свою лепту:

– Еще есть шлем и бандаж на позвоночный столб для снятия карты нервной активности, у Нильса в лаборатории таких есть несколько штук. Но это тебе все раввно не поможет.

– О! Круто! А почему не поможет?

– А потому что снимать нечего будет! У тебя в голове мысли бывают только по большим праздникам!

– Это мы еще посмотрим, у кого не получится: у меня или у тебя. А пока вот тебе ответственное задание: любыми правдами и неправдами добыть у Нильса шлем и бандаж. Скажешь, нам не надолго: на пару недель буквально.

Май прокашлялась:

– Извините, Хрон, но я не уверена, что вам хватит всего двух недель. Это ОЧЕНЬ мало.

– А это мы еще посмотрим...

***

Первое подключение было, мягко говоря, не удачным. То есть само включение КСНА (Комплекса Снятия Нервной Активности) прошло штатно, а вот когда мы подключили обратную связь... Сначала сработал предохранитель и меня просто выкинуло: параметры сигнала были запредельными. Не сработай предохранитель, и госпитализация была бы мне гарантирована. Потом, после настройки желаемого уровня, частоты и еще доброго десятка параметров подключиться все же удалось и сигнал пошел. И, что забавно, такой, какой надо. Но вот как на это отреагировал мой организм...

Чтобы хоть немного передать мои ощущения, попробуйте представить себе изумление рыбы, выброшенной на берег. Или крайнюю степень алкогольного опьянения, когда вестибулярный аппарат отказывает (вы теряете ощущение верха и низа), а руки и ноги двигаются не так, как вы ожидаете. Или что ваши друзья склеили ваши ботинки, пока вы спали, а потом внезапно разбудили.

А теперь попробуйте вычленить общее для всех этих ситуаций. То самое чувство потери ориентации плюс тошнота, как при морской болезни.