Колонисты Пандоры 3

Дед рассказывал, что в самом начале многие сумели банально заплатить за билет в космос. Когда он рассказывал, я не понимал, кому в той ситуации могли понадобиться земные деньги, золото и бриллианты. Наверное, продолжали работать вбитые в подсознания землян понятия и стереотипы.

Я сам видел пачки денег и драгоценности в зоне отбраковки. Люди тащили это добро на борт чемоданами. А затем бездушные машины выбрасывали всё прямиком в космос. После убытия эвакуаторов на земной орбите остались летать не только сотни тысяч замороженных трупов, но и несметное количество барахла, которое ещё недавно было смыслом жизни многих поколений землян.

И вот столь разных людей я по какой-то необъяснимой причине должен спасти.

— Ярослав, а ты весь бортовой журнал просмотрел, или по верхам прошёлся? — неожиданно спросил сержант, что отвлекло меня от тяжких дум.

— Да я только чуть-чуть глянул. Докрутил до начала земной эвакуации. А ты дальше полез? Раскопал что-то необычное?

— Здесь всё интересно. Куда не ткни по временной шкале, в более чем четыре сотни лет, везде различные экзотические уголки космоса, звёздные системы, планеты и какие-то сооружения невообразимых размеров.

В подтверждение своих слов Павлов принялся выводить в информационное поле наиболее интересные трёхмерные изображения. Там я сначала увидел планету, полностью покрытую одним гигантским мегаполисом. Затем в поле зрения появились сотни кораблей разных размеров, конструкций и типов. Все они замерли в настоящей многоуровневой очереди, перед висящим в космосе огромным портальным кольцом. Переход в иную часть галактики периодически открывался, пропуская через себя группы судов, и снова закрывался. Созданное древними цивилизациями сооружение явно повиновалось некому циклу, продиктованному током космических течений и влиянию аномалий.

— Красиво! — сказал я.

— Очень! — с благоговейным придыханием согласился сержант. — Аж дух захватывает, когда представляешь, сколько граждан живёт в этой проклятой империи. На планете-городе обитают сотни миллиардов жителей. А я обнаружил на записях не менее двух десятков подобных мегаполисов. И это только там, где физически побывал наш эвакуатор.

— К чему ты ведёшь?

— Для того, чтобы уничтожить нас, империи даже не понадобится щёлкать пальцами, — констатировал сержант.

— Я знаю. Достаточно одному клерку наложить положительную резолюцию на запрос о помощи Госра.

— Думаешь, комендант отправил своим хозяевам сигнал?

— Я уверен, он сделал это в первую же секунду, как увидел в космосе зарканский дредноут.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— Сержант, я изначально знал, куда влезаю. Здесь без подобных рисков никак.

— И на что же мы тогда надеемся? — проговорил парень и вымученно усмехнулся.

— Я надеюсь, что нам удастся пропетлять между политическими и коммерческими течениями, существующими в имперских властных структурах. Представь, сколько проблем у такого огромного государственного образования и сколько перед Аратаном стоит глобальных задач? Как много они ведут войн, и какие противоречия их разрывают изнутри? Думаю, наша забытая всеми колония у них точно не в приоритете.

— Но мы уничтожили их боевые платформы, а затем захватили станцию. При этом погибли граждане империи, — напомнил собеседник.

— Что для империи десяток гражданских специалистов, работающих по контракту с одним из торговых синдикатов? А остальное — это давно списанная космическая рухлядь. При этом в целостности и работоспособности колонии заинтересован всё тот же торговый синдикат, с которым, как я понял, связан покровитель Госра. То, что имперцы платят нам за уникальные товары, крохи от их реальной стоимости в метрополии. И, несмотря на мизер наших объёмов, перебои в поставках никому не выгодны.

— Значит, ты надеешься, что они захотят с нами договориться?

— Здесь всё будет зависеть от человеческого фактора. Поэтому мы сейчас висим на волоске. Коменданта я, кажется, заинтересовал. Но сможет ли он договориться со своим покровителем и командиром боевого крейсера? Это большой вопрос.

— Поскорее бы этот вопрос разрешился. А то неизвестность давит на мозги. И ещё этот эвакуатор, набитый замороженными людьми, словно холодильник брикетами с синтезантом в рабочей столовой.

— Мы должны дать им шанс начать новую жизнь, — уверенно сказал я, а новгородец кивнул, соглашаясь.

— Только их целых пятнадцать миллионов! Нам такую прорву народа попросту не прокормить.

— Здесь ты ошибаешься. Прямо за маршевыми двигателями расположен уровень, набитый стационарными синтезаторами пищи и биорасщепителями. Закладывай любой материал, не содержащий токсинов, и питательные брикеты будут штамповаться десятками тонн, причём каждый час. Конечно, это не стейк из мяса молодого Кава. Но кто захочет жить, съест и такое, а потом добавки попросит.

— Это у вас на фронтире свежее мясо, а в фабричных цехах рабочие до сих пор едят синтезированные пайки, — проговорил сержант и сморщился, видимо, вспомнив, что-то своё.

Я тоже подумал о былой вольной жизни на фронтире и снова уставился на Пандору, к которой меня нестерпимо тянуло. Видно, не зря дед утверждал, что родившиеся там колонисты — это настоящие инопланетяне. И называться землянами они не имеют никакого права.

Призадумавшись, я снова начал рассчитывать шансы на успешное приземление. Но ситуация не становилась менее критической.

Вдруг в информационном поле всплыл солидного вида цифровой мануал. Сотни папок содержали в себе тысячи страниц с расчётами, планами, чертежами, графиками и всевозможными списками.

Быстро пролистав заголовки, я выяснил, что этот объёмный блок информации составил ИскИн. И он содержит точное описание того, что нужно делать с людьми, сразу после приземления и вывода их из состояния заморозки.

При этом во всём чувствовалась рука деда. Его видение устройства жизни сквозило из каждой странички, явно отличаясь расчётливостью практика, а не теоретика. Оно и понятно, ведь когда-то давно все фронтирные посёлки строились по его планам. И даже бригадиры бородатых лесорубов часто спрашивали у старика совета, как и где обустроить тот или иной форпост.

Немного увлёкшись штудированием кипы цифровых материалов, я снова начал верить, что задача выполнима, потому перестал копаться в итоговых выкладках. Вместо этого, решаю обратиться напрямую к ИскИну:

— Один авторитетный человек часто повторял одну и ту же присказку — не говори гоп, пока не перепрыгнешь.

«Он прав», — тут же ответил цифровой слепок деда.

— Ну и зачем ты всё сейчас показал?

«Чтобы ты не сомневался в верности поставленной задачи».