Колоски
Шрифт:
— Да нет у меня никакого выбора! — отчаянно охнула Лиса. — Это ты пойми! Я отравлена, Дон! Отравлена Видением! Правильно Майка говорит, все мы уроды. Видящие гораздо большие нелюди, чем вампиры, Дон, вам люди хоть как-то нравятся, хоть забавно вам на людей смотреть. А Видящим даже не забавно. Я и Майку никогда не спрашивала, как она меня видит, сама знаю, что там не цветущий сад. Уж скорей пустыня. Или кладбище. Я выжжена, Дон. Я слишком хорошо представляю себе, каковы все изнутри! Я уже не могу, не в состоянии никому верить, ты понимаешь это? Я просто ЗНАЮ, что все вокруг лгут, если не мне — то самим себе. Все, понимаешь? ВСЕ! Одно время даже презирала — всех. За враньё за это, — она помолчала, обиженно сопя. Дон не мешал, только крепче обнял. — Потом-то поумнела. Вот, как вы все умерли, тогда и поняла, что иногда просто невозможно выжить, не наврав самой себе с три короба. Даже жалеть научилась. Плохо, правда, получается, но… иногда бывает. Но, ты пойми, пока у меня было это Видение проклятое, я хоть о ком-то могла точно сказать: вот этот вот сейчас мне не врёт, и «вот этому» поверить, хотя бы на этот конкретный раз. А
— Да-а, дела-а… Такое мне в голову не приходило, каюсь, — всерьёз расстроился Дон. Тоскливая обречённость в голосе Лисы непривычно и неприятно отозвалась в нём. — А я так за тебя радовался, что ты освободишься…
— Спасибо, Дон. Я тоже так думала. А вышло наоборот. Попыталась урвать для себя крохотный кусочек, а потеряла весь Мир и самое себя. Знаешь, я вампиром всего ничего пробыла — часа полтора? Но заноза в мозгах осталась колоссальнейшая. Удивительное состояние: я точно знала, как правильно, а как неправильно, и никаких сомнений. Не для других правильно, а именно для меня, понимаешь? Такая лёгкость…
— Нормальное состояние ординара, — кивнул Дон. — Но вместе с этим и теряется многое: жалость, сочувствие.
— Да у меня и так с этим не очень…
— Я всегда говорил, у тебя очень наш подход к жизни, — засмеялся Дон. — Вампиры не сочувствуют, они исправляют возникшую неправильность в своей картине мира. Оперативно устраняют диссонанс. Как раз твой стиль!
— Похоже, — кивнула Лиса. — Примерно так, только ещё острее, чем при жизни. Знаешь, было здорово. Не представляешь, как я жалею об утрате этого ощущения. Да нет, понимаю — сама дура. Жадная дура: полёт ей подавай! А что к полёту ещё и вечность прилагается — так дура же, вот и не подумала. И это ещё один ужас. Дон, зачем дуре вечность? Обеды варить? У меня заранее крыша едет! Пройдёт пятьсот лет, тысяча — а я буду торчать в кухне? Нет, останься я ординаром — это было бы нормально, вот, чувствую просто. Но не осталась же! И теперь, как подумаю… Убей меня сразу, а? Только не больно, я знаю, ты можешь. Если меня ещё в прошлую зиму уже тоска взяла — что дальше будет? Талантов-то нет у меня, стихи не пишу, музыку не сочиняю, в рисовании ноль — что мне делать, Дон? Дракончиков плодить? Самка-производитель? Дракоферма? Так ведь не люблю я детей, я и с этими-то с ума схожу, когда летом приезжают! Как мне жить, Дон, что делать?
«Целоваться — у тебя здорово получается!», чуть было не ляпнул он по привычке, но вовремя себя одёрнул. Да, Лиса отзовётся на ласку, но боль души это не избудет, она только притихнет на время, а проблема останется. Вечная проблема вечных: что делать? Надо же, как быстро она всё поняла! Так, всё очень плохо, гораздо хуже, чем он думал. Всё, что он собирался ей говорить, никуда не годится. Надо быстро сообразить, что ей можно сказать, а что категорически нельзя. Но врать уже можно, счастье-то какое! Только осторожно. Главное — не объяснить ей ненароком, обойди Жнец, что в теле дракона она с лёгкостью необыкновенной может в любой момент вернуть себе это своё Видение, было бы желание. И в любой момент выключить. Когда-нибудь она это, конечно, поймёт, но лучше когда-нибудь потом, когда научится контролировать свою силу и свои желания. Пусть научится хоть немного доверять и верить, иначе она может стать опасной. Видение плюс неконтролируемая мощь — очень неприятное сочетание. А пока надо её заболтать и успокоить. Начнём с очевидного.
— Ты зря себя винишь. Собственно, после того, как ты получила инсульт, от тебя уже ничего не зависело, решение принял я, и не жалею! Очень удачно получилось! Потому что никакая ты не дура. Посидела бы, всё обдумала, да, того гляди, и отказалась бы. А меня это не устраивает. Я ведь тебя на поднятие уговорить хотел, не сейчас — лет через пятнадцать.
— Сдурел? — возмущённо дёрнулась Лиса.
— Вот о том я и говорю, — засмеялся Дон. — Я бы предлагал, ты отнекивалась, так бы и тянулось без конца. Уже знаешь, как себя чувствует ординар, и то вон как дёргаешься, а уж не зная — точно бы отказалась. А так очень удачно, хлоп — и в вечность! Ну, за себя не можешь — за меня порадуйся: я уже говорил, ты нужна в моей картине мира, так что я, как раз, очень рад, что ты не сообразила про бесплатное приложение к полётам. А насчёт талантов — они у тебя точно есть, просто всегда не доставало времени, чтобы их развивать. Хоть и с той же корчмой — тебя же никто не учил, до всего сама дошла! И с магией — ты вспомни, какой сегодня Роган был хорошенький со своей плазмой, и у меня не вышло, а ты эти стабилизаторы, как пирожки печёшь. И с Лягушонком тогда всё, чему я тебя учил, вполне успешно применила. Ты у меня вообще умница. И доверять со временем научишься, тебя просто опалило это твоё Видение, но это пройдёт, не сомневайся. Ты же не вампиром стала, ты жива, развитие не прекратилось. Просто надо немного подождать. Торопиться-то некуда, никто же не заставляет тебя прямо сейчас резко менять жизнь. И рядом все мы, мы же тебе не врём?
— Мне — может, и нет, а себе — постоянно, — вздохнула Лиса.
— Ну, к катастрофическим последствиям это ведь не приводит? Вот и ладно. Главное — не впадай в панику и не придумывай про окружающих то, чего сама же и испугаешься. Я даже помню, что ты мне зимой излагала. Что нет в мире того, кому ты была бы необходима. Это глупости, Лиса. Причём теперь, с утратой Видения, ещё и опасные. А вдруг такой найдётся, но будет тебе противен так, что ты и смотреть на него не сможешь? Вон, как Ри на тебя смотрит, скоро дырку проглядит — хочешь? Интересу ради? Загуляй, пококетничай, поваляй в кроватке. Для этого доверять не обязательно. А для меня, как ты понимаешь,
тема измены несколько смешна, так что я не обижусь — хочешь? Он-то по щелчку прибежит!Лиса не раздумывала.
— Не хочу, — решительно, но осторожно, чтобы нос Дона с макушки не съехал, замотала она головой. — С ним… не смешно. Он зануда. Он никаких «интересов» не поймёт, и ни за что потом не отвяжется. И что я с ним делать буду? Я-то тоже зануда, даже пошутить не умею, вечно братец Вака лается, что шутки у меня казарменные и вообще — циничка пошлячная. И кокетничать я не умею, не научилась, не с кем было и незачем. Представляешь — парочка зануд? Да я повешусь!
— Во-от, — засмеялся Дон, — а ты говоришь! А Лайм? Настоящий мужик, хоть и эльф наполовину, у него даже борода растёт, и он её бреет, — заговорщицки прошептал он Лисе на ухо. — Чесслово! Я сам видел! Не то, что я — не пойми, что. Дроу ле Скайн, а теперь ещё и дракон. И ни у кого борода не растёт, так со мной и не узнаешь никогда, как это — когда тебя щетиной… — Лиса вывернула шею и покосилась назад очень выразительно. Типа, спасибо, всю жизнь мечтала, чтобы щетиной покарябали, ага. Дон захихикал, но продолжил ей в макушку: — И моральные нормы у него очень человеческие. Опять же, не то, что у меня, старого развратника. Неужели он тебе не нравится?
— Нравится, — честно вздохнула Лиса, изучая давно знакомый рисунок на обоях и прижимаясь спиной к надёжной груди старого развратника. — Но он… слишком добрый. Я с ним постоянно себя контролирую — обидеть боюсь. Ты же меня знаешь, я и не хочу, а как ляпну… Даже дружить, наверно, не получится, всё виноватиться буду, что я злобная стерва. Нет, я знаю, что я злобная сварливая стерва, но комплексовать из-за этого совершенно не хочу. Тебя от моей вредности на «хи-хи» пробивает, иногда даже обидно, а он старается быть своим, но… Знаешь, так, наверно, дворняжка рядом с породистым псом себя чувствует, чесслово! Воспитание у него, вот что. И оно из него совершенно неосознанно вылезает. На Квали немножко похоже, но в нём не напрягает, как-то он это умеет сглаживать. Или молодой просто, и спеси в нём пока нет, какая у многих на-райе вырабатывается. Лайм тоже не спесив, но он, похоже, очень старый, да? — Дон утвердительно повозил носом по её макушке. — Во-от, я ж чувствую! Есть в нём старомодность какая-то, и вежливость прямо до церемонности, и мне сразу неуютно так… Я-то тварь невоспитанная, почти беспризорник, знания нам в голову запихивали, а с воспитанием в Универе плоховато. Может, конечно, это у него только со мной так срабатывает, а с тобой он другой, но я уж лучше издали, на цыпочках. Не умею я так, как ты. Вот ты всем подходишь. И мне, и Лайму. И Мастер Корнэл твой такой же.
— Зато мне не все подходят, — тихо засмеялся Дон. — А Мастер Корнэл дипломат, ему положено всем подходить. И кое в чём ты не права. У тебя ведь был курс психологии в Универе? Я там не учился, но учебник прочитал. Вспомни: «всё, что делается личностью — делается для себя, иные соображения — обман или самообман. Личность самоценна и не может оправдывать свои действия или существование благом другой личности». Там дальше про исключения, про родителей и детей, но не суть. Я сначала возмутился и долго думал, даже наизусть выучил, потом понял. Это правда, Лиса, так и есть.
— Я помню, — вздохнула Лиса. — Самое смешное, что я почти то же самое когда-то говорила Квали. А вот к себе применить не получается. И… хорошо, для себя. А вот тебе — для себя — зачем тебе я? Теперь? Знаешь, я ведь всерьёз гадала, как у нас с тобой теперь будет. Я-то знаю, что я не подарок, это вампирам со мной забавно, а людям со мной тяжело, я знаю. Нет, ты не подумай, я не «ищу оправдания своему существованию», а, вот, как ты говоришь — интересу ради. Ты больше не ле Скайн — почему именно я?
Дон вдруг быстро и неуловимо развернул Лису, как в гамак опрокинул. Осторожно коснулся губ.
— Ты хочешь признания в любви? — улыбнулся он. Глаза его смеялись, но голос звучал серьёзно. А ведь это первый раз за всё время, когда он смотрит мне глаза в глаза, а не занавешивается своими шикарными ресницами, поняла вдруг Лиса. И глаза опять нечеловеческие. Странно, почему вокруг меня так мало людей? Рогана человеком не назовёшь, он маг, этим всё сказано. Да и сама уже не… А Дон, не дожидаясь ответа, задал новый вопрос: — А ты поверишь? Без Видения? — и Лиса виновато отвела взгляд. Дон засмеялся, чмокнул её в нос, будто знак восклицательный поставил. — Не торопись, это придёт. И верить, и доверять научишься, пусть не сразу, но уж времени-то теперь достаточно. Вот тогда и будут всякие признания, и без вопросов, обещаю. А пока позволь напомнить: ты моя жена. И пусть Ри что угодно говорит про снятие клятв при обороте — Утверждения нашего брака никто не отменял! Утверждению-то ты веришь? Ты — моя, а живой я, оказывается — очень жадный. Ага, сам не ожидал. Прямо собственник! Нет, играть можешь, с кем хочешь, но насовсем не отпущу! Вот такая метаморфоза, учти на будущее! Сбежать даже не пытайся: догоню и покусаю, р-р-р! — осторожно прикусил он её ухо. Лиса ойкнула и покраснела. И подосадовала: дурацкое свойство, уж сколько лет замужем, а краснеет каждый раз, как девчонка! Поймала довольный взгляд Дона и ещё сильней покраснела, хотя, казалось — уж дальше некуда. Очень уж откровенный у него взгляд. И обещающий. Сразу такое вспоминается… А он ещё и смеётся, зараза такая! — Нет, ты не смущайся, а то горчить будешь. А то, что ты вкусная, всё ещё имеет силу. Сейчас объясню, — улыбнулся он на явное недоумение Лисы. — Ты помнишь, мы собираем энергию, которая иначе выплёскивается в никуда, люди не могут ею пользоваться, помнишь? Драконы так тоже умеют, но немного иначе. Это был мой самый первый вопрос, Ри мне довольно подробно объяснил. Драконы энергией обмениваются, при этом она растёт у обоих. Не знаю, как я тебе понравлюсь в этом плане, сам себя не попробуешь, но давай рискнём? По крайней мере, энергия у меня теперь своя, не заёмная. А тебе скоро магии учиться, запас лишним тоже не будет. Да? Иди сюда…