Колосс поверженный. Красная Армия в 1941 году
Шрифт:
«Первое. С февраля-марта 1941 года все саперные батальоны и инженерные полки Западного особого военного округа находились на специальных работах по укреплению госграницы. Из года в год привлекаемые на оборонительные строительства в отрыве от своих соединений, при отсутствии достаточного времени для боевой, а порой и политической подготовки, инженерные части превращались в рабочие команды. Саперы, в отрыве от своих соединений, не обучались инженерному обеспечению боя и взаимодействию с другими родами войск.
Второе. К моменту начала военных действий все инженерные части находились в пограничной полосе и в боях понесли большие потери убитыми и ранеными командно-политического состава и красноармейцев. Потери во всех видах материального обеспечения большие. Тяжелая инженерная техника (дорожные машины, компрессоры и другие) частью уничтожена артиллерийским огнем и авиацией противника, а частью оставлена. По состоянию на 24.6.41 г. 23-й инженерный полк в районе Сопоцкин дезорганизован и рассеян, 10-й инженерный полк основными подразделениями втянулся в бой на госгранице, командование полка со спецподразделениями при 1-м стрелковом корпусе — Визна. По данным прибывающих с фронта военнослужащих управлений
338
«Краткий отчет начальника инженерного управления Западного фронта начальнику главного военно-инженерного управления Красной Армии о работе инженерных частей фронта за период с 22 июня по 13 августа 1941 г.» // СБД ВОВ, вып. 35 123–124.
Воробьев заявлял, что к 27 июня на Западном фронте остались действующими только три саперных батальона и два понтонно-мостовых батальона. Их использовали для строительства преград немецкому наступлению на Оршу, Витебск и далее до Днепра. Фронт собрал на помощь им гражданских рабочих, но усилия оказались тщетными — частично потому, что у саперов не было ни транспортных средств, ни мин, а также имелось очень мало взрывчатки. После фронт создавал новые инженерно-саперные части, но слишком поздно и в недостаточных количествах, чтобы остановить немецкое наступление.
Со схожими трудностями столкнулись и войска связи. В июне 1941 года они состояли из войсковых, армейских и фронтовых полков и подразделений. Общевойсковые войска связи были распределены по одному взводу связи на каждый боевой батальон, по роте связи на каждый полк и по батальону связи на дивизию и корпус. Батальоны связи, приданные дивизиям и корпусам, отвечали за связь в пределах своих организаций и между данными организациями.
В мирное время при каждом штабе армии находился отдельный батальон связи, который по завершении мобилизации полагалось увеличить до полного полка. Каждый военный округ (в военное время — фронт) обслуживался своим собственным полком связи, а другие отдельные полки связи находились в подчинении у РГК. Полк связи, в военное время насчитывающий 799 бойцов, должен был состоять из двухротного радиобатальона, оснащенного 10 радиостанциями, и телеграфно-телефонного батальона, оснащенного 57 телеграфами и 2 рациями. Организованный схожим образом армейский полк должен был иметь в своем составе 684 бойца, 9 радиостанций и 45 телеграфов [339] .
339
Там же, 56–57.
Довоенные войска связи РГК состояли из 19 отдельных полков связи (14 окружных и 5 армейских), 25 отдельных батальонов связи, 16 отдельных радиобатальонов спецназначения (для ведения радиоперехвата) и 17 центров связи (одного для НКО и по одному на каждый военный округ). По планам Генштаба они должны были образовать во время войны структуру войск связи из 37 отдельных полков связи, 98 отдельных батальонов проволочной связи и 298 отдельных рот связи. В действительности же удалось создать лишь 17 полков (нехватка 48,6 процентов), 25 батальонов (нехватка 74,4 процента) и 4 роты (нехватка 98 процентов).
Оснащены войска связи были недостаточным количеством радиостанций, вдобавок большей частью устаревших — советская промышленность сильно отставала по части производства всех видов современного оборудования связи. Мобилизованные в июне 1941 года части связи были на 39 процентов оснащены переносными рациями, на 46 процентов — армейскими и аэродромными радиостанциями, на 77 процентов — полковыми рациями, на 35 процентов — телеграфными аппаратами [ «Бодо»] и располагали всего 43 процентами требовавшихся им телефонных проводов. В среднем фронты имели 75 процентов требовавшихся им раций, армии — 24 процента, дивизии — 89 процентов и полки — 63 процента. Такое количество, вкупе с общим отсутствием опыта использования радио со стороны не знакомых с методикой работы с радио командиров сделали связь в начальный период войны настоящим кошмаром.
По причине указанной нехватки раций и малого количества умеющих работать с ними командиров войска Красной Армии в очень сильной степени полагались на телефонную связь. Та же, в свою очередь, быстро нарушалась в первые же часы войны немецкими диверсантами, а впоследствии — стремительным наступлением немецких сухопутных сил. НКО пытался бороться со стремлением командиров полагаться на телефонную связь. 15 февраля 1941 года он приказал всем командирам и штабам «научиться искусству управлять войсками по радио» [340] .
340
Ramanichev, «Red Army», 209, со ссылкой на: ЦАМО, ф. 32, оп. 11309, д. 15, л. 16.
В целом мобилизация потерпела провал, и войска шли в бой с недостаточным количеством по большей части устаревшей аппаратуры связи. Вдобавок кадры частей связи были лишь частично обучены или вообще не обучены, а командиры большей частью не имели опыта работы в боевых условиях. Это сильно мешало войскам осуществлять координацию действий в условиях мобильной войны. Многочисленные документы советских архивов констатируют страшные последствия такой ситуации [341] .
341
См. например: «Краткий отчет начальника управления связи Юго-Западного фронта начальнику управления связи Красной Армии от 27 июля 1941 г. о работе связи Юго-Западного фронта: 33 июня по 26 июля 1941 г.» // СБД ВОВ, вып. 36, 106–109.
Еще до начала войны прозвучали
предупреждения о трудностях, которые Красная Армия испытывала со связью. Менее чем за час до нападения немцев начальник штаба Прибалтийского особого военного округа генерал-лейтенант П.С. Кленов отправил в Генеральный штаб тревожное донесение:«Слабыми местами связи округа, могущими вызвать кризис, являются:
1. Слабость фронтовых и армейских частей связи по численному составу и мощности относительно своих задач.
2. Необорудованность узлов связи армии и фронта.
3. Недостаточная развитость проводов из паневежисского и двинского узлов связи.
4. Отсутствие средств связи для обеспечения тыловой связи.
5. Слабая обеспеченность имуществом связи окружных, армейских частей связи и военно-воздушных сил» [342] .
342
«Донесение штаба Прибалтийского особого военного округа от 22 июня 1941 г. генеральному штабу Красной Армии о недостатках в организации связи в округе» // СБД ВОВ, вып 34:4.
Опасения Кленова очень скоро подтвердились. Через четыре дня полковник Курочкин, начальник управления войск связи Северо-Западного фронта, доложил ситуацию со связью фронта после четырех дней боев. В докладе, озаглавленном «Условия связи с начала кампании» он писал:
«Отдельные батальоны связи дивизий и корпусов, будучи в штатах мирного времени и имея автотранспорт в некомплекте, не могли поднять полностью проводное имущество связи, находящееся в неприкосновенном запасе, и оставили его на складах постоянных квартир. Пограничные сражения произошли в обстановке, когда дивизии и корпуса дрались на весьма широком фронте….
С первого момента войны авиацией противника и диверсионными группами постоянные провода вдоль границы были разрушены, поэтому дивизии и корпуса вынуждены были восполнять этот пробел полевыми средствами.
На второй и третий день войны произошли весьма динамичные и кровопролитные бои, в результате которых наши части стали быстро отходить на тыловой рубеж обороны — Зап. Двина.
Этот отход не носил планомерного характера. Почти все дивизии находились в полуокружении или окружении и самостоятельно пробивали себе путь к р. Зап. Двина.
Отдельные батальоны связи дивизий и корпусов часто принимали непосредственное участие в боях с противником совместно со своими штабами.
В итоге произошла потеря почти всего наличного комплекта проводной связи и значительной части радиостанций. Личный состав этих батальонов в значительной мере погиб в боях [343] .
На второй-третий день войны главными видами связи в звене дивизия-корпус стали радио и служба делегатов связи…
Радиосвязь
1. Радиосвязь с первого дня войны работает почти без перебоев, но штабы неохотно и неумело в начале войны пользовались этим средством связи…
Средства подвижной связи
Штабы фронта и армий в начале кампании не имели табельных средств (авиации, автомашин, мотоциклов) для организации связи подвижными средствами.
Начальники штабов очень неохотно шли на выделение этих средств из состава боевых частей» [344] .
343
В настоящее время некомплект радистов — 2950 человек, проволочников — 5520 человек. Недостает раций — 1300, кабеля — 17 520. (Прим. документа).
344
«Доклад начальника управления связи Северо-Западного фронта начальнику управления связи Красной Армии от 26 июля 941 г. о состоянии и использовании войск связи фронта в начальный период войны» // СБД ВОВ, вып. 34, 187–190.
Доклады с других фронтов многократно повторяют данное описание поддержки войск связью и связанных с ней трудностей.
Проблема противовоздушной обороны в современной войне была естественным следствием возросшей важности воздушной мощи и в особенности усиления бомбардировочной авиации. Несмотря на это, советские военные руководители до 1940 года в целом недооценивали важность противовоздушной обороны в современной войне [345] . Однако весной 1940 года немецкие военные в ходе своих операций на Западе ярко продемонстрировали, чего может достичь воздушная мощь. В то время массированные немецкие бомбардировки войск, экономических объектов и узлов связи, умелая интеграция воздушной поддержки с наземными операциями, террористические бомбежки населенных центров и стремительный захват превосходства в воздухе произвели отрезвляющее воздействие на советских военных.
345
Это утверждение ничем не обосновано — напомним, что даже штатный танковый зенитный пулемет впервые появился именно на советских машинах в конце 1930-х годов. Другое дело, что средства ПВО крупнее счетверенного «Максима» советская промышленность не могла производить в достаточных количествах из-за слабости технологической базы. (Прим. ред.).
Советские военные теоретики подробно проанализировали роль воздушной мощи в немецких военных победах и много писали о ней в своих военных журналах. Однако они ошибочно сделали вывод, что воздушная мощь была полезна только против небольших и слабых государств, лишенных большой, хорошо развитой экономики и изрядной военной силы:
«Они признали подобные средства [воздушную мощь] неосновательными в войне с крупным государством, обладающим равным или даже большим военно-экономическим потенциалом, которое оставалось бы бдительным, и которое располагало вооруженными силами высокой боеготовности». [346]
346
Начальный период, 81.