Колояр. Дилогия

– Весьма натянуто, – сухо парировал Щербатов. – Речь уже не о газете идет, а о человеке, бывшим в твоем подчинении. И не важно, что давно с тобой контракт прервал. Следы, в первую очередь, привели к тебе. Я пытаюсь вывести тебя на откровенность. Есть подозрения, что погибший архат крутился в твоем Ярославле с какими-то темными делишками, а ты не знал об этом. Причем это произошло за две недели до попытки взять в заложницы мою дочь. Слишком близко стоят эти события. Вот что напрягает меня. Нет ли в твоем доме крысы, которая на два лагеря работает?

– Я в хозяйстве разбираюсь не хуже тебя, – Панин расслабленно пошевелился. – И даже скажу, может быть, чуть больше, чем надо. Просто чтобы ты оценил мою откровенность… Мои стукачки из Костромы тревожно кричат: кажется, Бакринские затевают что-то очень нехорошее. В последнее время прямо наплыв инженеров, генетиков, магов-артефакторов. Откуда у нищеты такие деньги, чтобы оплачивать дорогостоящую работу спецов? Вот на что надо обратить внимание.

– Лаборатория? – напрягся Апраксин. Он почему-то рассердился, но не подал виду. Панин не обязан ему докладывать о каждом чихе соседей.

– Возможно, так и есть, – спокойно кивнул ярославский князь. – Сведения отрывочные, информации мало.

– Итак, господа, – нижегородский князь решительно встал. – Я хочу предложить некий вариант мира, когда отсутствие железных доказательств должно успокоить уважаемые дома и не привести к ненужному кровопролитию. Князь Щербатов, основываясь на косвенных фактах, в первую очередь беспокоился о судьбе своей дочери, и не принял во внимание некоторые изменения, произошедшие в клане Паниных. Без железных доказательств я не могу дать положительный ответ князю Борису и допустить беспорядки. Слишком все зыбко и расплывчато. Но в то же время я понимаю обеспокоенность каждого из вас. Великий князь, государь русский, очень не любит, когда на землях его вассалов бушуют клановые войны. И мы ее не допустим.

Князь Апраксин встал, опираясь кулаками о крышку стола. Теперь оставалось проверить, насколько ярославский и торгуевский князья еще доверяют друг другу.

– Князь Борис, князь Роман, прошу вас к столу, – хозяин Нижнего Новгорода сделал широкий жест в сторону тяжелой бордовой портьеры, ограждающей основной зал от приватных комнат. – Не соизволите ли отужинать вместе со мной? Вашим людям накроют прямо здесь, только нужно подождать несколько минут.

– Я охотно принимаю ваше предложение, – Щербатов встал и сделал легкий кивок. Он заинтересовался всплывшей информацией по лаборатории в Костроме, и интуиция подсказывала, что ниточки покушения могут тянуться не только из Ярославля. Пусть Панин кочевряжится, ему же хуже будет. К удивлению Бориса Даниловича, ярославский князь тоже высказал свое согласие. Значит, война откладывается на неопределенное время.

Щербатов и сам чувствовал некоторое смущение от обвинений, словно подспудно знал, что Панин не пойдет на такое безобразие. Украсть кровного родственника, получить за него некие дивиденды – это ожидаемо. Но дважды покушаться на жизнь Мирославы? Не князь Роман руку приложил, а кто-то умело разыгрывает карту, извлекая из рукава заранее припасенные тузы. Черт бы побрал этого Колояра! Смутил разум, заставил всю княжескую машину работать вхолостую, и чуть не столкнул лбами два Рода!

За небольшим столом, где уместились трое князей, после опустошения бутылочки беленькой, шел откровенный разговор. Князь Панин, укоризненно глядя на Щербатова, разглагольствовал:

– Эх, Борис Данилович! Неужели из-за какого-то грязного клочка бумаги ты поверил в совершеннейший бред? Согласись: обвинять меня только лишь на основании того момента, что в кармане убитого мага, который давно не служит мне, нашлась странная улика – это не серьезный факт, а оскорбление. Я могу сейчас предоставить тебе досье на Зиновия! Там собраны все материалы по его окружению, по контактам, чем он занимался последние годы, какие колдовские штучки выдумывал.

– А давай! – не стал отказываться Щербатов. Спорить ему расхотелось. – Вдруг вы что-то проглядели.

– Да все мы прочитали на десять рядов, – поморщился Панин. – Сверху вниз, снизу вверх, справа налево. Единственное, что указывает на гнилую натуру Зиновия – его неоднократные встречи с костромскими дворянами. Именно после этого архат перешел на службу к Бакринским. А я серьезно тебя прошу заняться Аляповыми. Что-то подсказывает мне, от них тянет душком.

– Проверю, обязательно проверю, – Щербатов откинулся на спинку стула. – Но ты, Роман Васильевич, особо не расслабляйся. У тебя тоже есть причины ставить мне палки в колеса. И свои подозрения я не отбрасываю.

– Господа, – Апраксин оглядел разгоряченных князей, – мы должны сейчас выработать некие принципы мира, чтобы не развязывать бойню на землях, имеющих высокий экономический рост. Война любит сгонять со своих мест самых лучших. А мы же не хотим, чтобы мастеровые, инженеры, ученые и талантливые ремесленники побежали в соседние княжества. Да, и в Кострому, будь она неладна. Кому от сих мероприятий будет хорошо? Не вам, это точно. Поэтому сохраняйте спокойствие. Обвинять никого не нужно. Я подозреваю о наличии третьей стороны, пытающейся столкнуть вас лбами.

– О чем я и толкую с самого начала, – пробурчал Панин, наливая из графина водку в рюмки своих собеседников. Они все были равны по статусу и не заморачивались мелочью, кто здесь должен проявлять больше рвения и услужливости. Официантов в комнате не было, позвать их можно с помощью кнопки вызова. Чего тогда чиниться? – Ищи, Борис, крота и снимай с него кожу, пока не расколется до жопы. Это он сливает информацию по твоему клану. Некое третье лицо решило поиграть в свои игры, и втягивает меня. Только я не хочу драться с тобой, князь.

– А ты дай слово, что не причастен к покушению на мою дочь! – Щербатов пристально взглянул на Романа Васильевича, пытаясь своим взглядом пробуравить невозмутимую маску на лице ярославского князя, этакий бетонный бастион, за которым пряталось много интересных вещей. – Княжье слово?

– Даю, – не моргнув, ответил Панин, снимая с пальца массивный перстень. Он проделал какую-то манипуляцию с ним, после чего раздался щелчок, и с внешней стороны выскочил металлический шип. Этот шип ярославский князь воткнул в указательный палец и дождался, когда набухнет капля крови. Затем Панин перевернул перстень и впечатал его поверхностью рубинового камня в кровь. Камень окутался бледно-алым всполохом и багрово запульсировал в такт ударов сердца.

– Я тебе доверяю, – кивнул Щербатов, внимательно глядя на манипуляции с камнем. – Опасная у тебя штучка на пальце. Для кого приготовил?

– Это клятвенный камень, – успокоил его Панин, цепляя перстень на палец. Рубин продолжал мерцать. – Если через пять минут я не упаду замертво – мое слово подтверждено. Но ты будешь мне обязан.

– Я знаю о таком обряде, – Щербатов выглядел спокойным и чуточку разочарованным. Панин не побоялся дать слово с помощью опасного перстня, а это означало, что Борис Данилович изначально пошел по ложному следу. Но в то же время и радовался непричастности старого противника к покушениям на дочь. – Ты получишь свое, если мы найдем истинного заказчика.