Колыбель богов

Проснувшись, все подкрепились лепешками и вином, и пока Киро разжигал костер на плоской каменной плите, чтобы использовать ее в качестве сковородки, на которой он намеревался поджарить на ужин моллюсков, Акару, Даро и Атано вышли в море на вечернюю рыбалку. В это время рыба стремилась к отмелям острова на кормление и улов обещал быть богатым.

Так оно и получилось. Сеть забросили всего четыре раза, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы дно лодки покрылось толстым слоем живого серебра. Особенно много поймали крупных морских лещей, белое мясо которых было жирным и очень вкусным. Рыбу определили в сеть, связав ее узлом, и опустили в воду, чтобы она не уснула до возвращения в Аминисо, и присоединились к Киро, который священнодействовал возле костра.

Ужин получился – лучше не придумаешь: испеченное на камне мясо жемчужниц и зажаренные на вертеле лещи. Даро и Атано объелись и их плоские мускулистые животы стали, как у беременных женщин. Акару и более умеренный в еде Киро лишь посмеивались, глядя на юношей. Дед хорошо понимал внука и его друга: несмотря на обилие рыбы в прибрежных водах Крита и на его рынках, не всегда можно было попробовать такие вкусные деликатесы, как мясо морских лещей и моллюски жемчужниц, стоившие дороговато по сравнению с другими дарами моря.

Прохладный тихий вечер опустился на море. Небо с западной стороны окрасилось в пурпур, перемежающийся золотыми полосами, дневная жара уступила место вечерней прохладе, на востоке начали зажигаться первые звезды, в костре потрескивали угольки, разбрызгивая искры, и неумолчный шум прибоя располагал к неторопливой вечерней беседе. Разлегшиеся на все еще теплых камнях юноши внимательно вслушивались в размеренный, несколько надтреснутый голос старого кибернетоса:

– Никто не знает доподлинно, кому первому пришла в голову мысль построить корабль из досок. Мудрецы ахейцев рассказывают, что на корабле в их страну впервые прибыл Данай, сын царя Та-Кем, – Черной Земли, которую они называют Айгюптос. До этого люди передвигались по морю на плотах, изобретенных в Лазурных водах [26] царем Эрифрой для плавания между островами. Ахейцы утверждают, что направлять путь по звездам мореплавателей научили финикийцы, не так ли, Киро? Весло изобрели платеи [27] , мачту и горизонтальную перекладину для крепления паруса – великий мастер Дедал [28] , паруса же придумал его сын Икар. Судно для перевозки конницы первыми построили самосцы, корабль со сплошной палубой – фасосцы, эмболон [29] впервые пристроил к носу корабля Пизей, сын Тиррена, а якорь изобрел Эвпалам. Но первое морское сражение дал основатель нашего государства Минос…

26

Лазурные воды – Красное море.

27

Платеи – жители древнегреческого города-государства в Южной Беотии.

28

Дедал – персонаж древнегреческой мифологии, выдающийся художник и инженер, считавшийся изобретателем разных инструментов, а также построивший лабиринт на острове Крит.

29

Эмболон (греч.), ростр (лат. rostrum) – таран с металлическим наконечником в носовой части военного корабля. Наряду с основным тараном несколько выше ватерлинии на крупных кораблях имелся малый таран – проэмболон. Обычно он имел форму бараньей, свиной или крокодильей головы и был расположен над основным тараном. Служил в качестве ограничителя для предотвращения излишнего углубления основного тарана в корпус атакуемого корабля, так как это сильно затруднило бы его извлечение и могло стать причиной гибели корабля нападающих вместе с их жертвой.

– Наш флот – самый сильный! – запальчиво сказал Даро.

Акару в задумчивости покачал головой.

– Власть над миром – власть над морем, – так говорят ахейцы, – сказал он, пристально глядя в огонь, словно увидел там нечто очень интересное. – Флот миноса огромен, но морское могущество Крита не безгранично. Чего стоит одно племя дарданов. Своей колыбелью они считают Крит и у них большой и сильный флот. Род они ведут от Дардана, сына бога Дивея и Электры, а свою столицу Илион они назвали в честь Ила – сына Дардана. Их царство простирается от Геллеспонта до реки Каик, власть дарданцев признают все близлежащие острова, в том числе Тенедос (прежде он назывался Фойника) и Лесбос, расположенные на важнейших перекрестьях торговых путей. Эти острова стали их крепостями, а жители – пиратами, которые весьма искушены в мореходном деле…

Старик подбросил в костер несколько веток, и угасающий костер снова набрал силу.

– Другое племя, которое обзавелось крупным флотом, это лукки – ликийцы, – продолжил свое повествование Акару. – Между прочим, они считают себя родичами дарданцев, а значит, тоже выходцами из Крита. Ликийцы осмеливались нападать даже на Айгюптос, что говорит об их морском могуществе. И безрассудстве – даже минос никогда не сделает такую глупость, потому что корабли Черной Земли хоть и примитивны по сравнению с нашими, но зато очень многочисленны. Они нападают, как свора охотничьих псов на крупного зверя и отбиться от них очень трудно, если не сказать – невозможно. Кстати, флот фараона пополнился и длинными большими кораблями, о чем нам поведал Видамаро… Дальше нужно отметить карийцев, которые участвуют в морских походах на паях с финикийцами, а флот Ханаана за последние десятилетия значительно усилился. Пиратские флоты финикийцев и карийцев уже принудили ликийцев обратиться к менее хлопотным занятиям, нежели морской разбой. Так что тучи над Эгеидой сгущаются, и для Крита могут настать нелегкие времена. Многие зарятся на наши богатства…

Под неторопливый голос деда Даро и уснул. Он спал, как убитый, и когда проснулся, то ему показалось, что прошло всего мгновение с того момента, когда сомкнулись его веки. Рассвет только проклюнулся, а старый кибернетос уже поторапливал молодежь, чтобы Даро и Атано побыстрее справились с завтраком. Что касается Киро, то иногда казалось, будто он вообще питается воздухом; он ел точно так же мало, как и его хозяин, а то и меньше, поэтому по нему можно было изучать строение скелета. Тем не менее финикиец был чрезвычайно вынослив, и сила в его руках была незаурядная.

На этот раз на добычу раковин-жемчужниц отправился и Атано. У него с вечера глаза горели, когда он увидел горсть драгоценных горошин, высившихся горкой на куске белой холстины. Ему очень хотелось понырять, тем более что Акару разрешил ему взять себе несколько жемчужин из тех раковин, которые он поднимет на поверхность. Даро лишь ухмыльнулся, услышав слова деда; он точно знал, что этой милости его друг обязан только своему подарку.

В другом случае дед просто не пустил бы Атано в лодку; Акару, несмотря на внешне мягкий и податливый характер, временами был жестким и требовательным. Ведь под опекой кормчего находится команда корабля, среди которой случаются моряки с неуживчивым характером, бунтари, любители вина, а иногда и просто лентяи. И со всеми нужно справляться, чтобы команда действовала как одно целое, беспрекословно выполняя распоряжения кибернетоса. Даро знал, что несколько раз деду даже приходилось браться за меч, чтобы усмирить особо ретивых и непокорных. Что касается оружия, то с ним Акару управлялся не хуже воинов из охраны дворца, личных телохранителей миноса. Именно он научил Даро многим приемам боя на мечах, а также настоял, чтобы тот ежедневно упражнялся с копьем и в стрельбе из лука. Будущий кибернетос, продолжатель семейного дела, должен быть на голову выше любого из команды корабля, ведь от мастерства во владении оружием могла зависеть продолжительность его жизни. А если учесть, что в море нередко случались встречи с пиратами, то и вовсе понятно стремление деда обучить внука воинскому ремеслу.

Даро нырнул первым. И опять его захватила эйфория, навеянная красотой подводного мира. Будь у него жабры, он оставался бы под водой очень долго, чтобы налюбоваться игрой ярко раскрашенных пестрых рыбок, атакующих здоровенного краба, который вылез из своего убежища, чтобы погреться в первых солнечных лучах, колыханием водорослей – зеленых, синих, оранжевых и даже огромным скатом-хвостоколом, который скользил над самым дном, выбирая место на песке, где бы он мог зарыться поглубже.

Увлеченное созерцание подводной жизни едва не стоило ему жизни. В какой-то момент он вдруг почувствовал безотчетный страх, но предпринимать что-либо уже было поздно. Мимо него вдруг стремительно промелькнула огромная акула-молот и напала на ската-хвостокола, который тут же ударил ее своим ядовитым шипом. Но этот укол, который был очень опасен, даже смертелен для человека, на акулу не произвел никакого впечатления.

От неожиданности Даро шарахнулся в сторону. Но тут же, мигом сообразив, что немедленно подняться на поверхность – не лучший вариант – мало ли что взбредет в голову хищнице – нырнул на глубину, где торчали каменные зубья, за которыми он и укрылся. Со страхом, смешанным с острым интересом, он наблюдал за действиями акулы. Сначала она прибила ската ко дну мощным ударом головы, а затем прижала его к камням и начала кусать с обеих сторон, что фактически парализовало ее добычу. Затем акула схватила обессилевшего хвостокола в пасть и разорвала его на части быстрыми рывками головы со стороны в сторону.

Даро не волновался, что ему не хватит воздуха до конца трагического представления. Он мог находиться под водой дольше, нежели самые известные ныряльщики Крита. Этому искусству его обучил все тот же Акару. Главное – не поддаваться панике и очень экономно расходовать запас воздуха в легких – расслабиться, и если плыть, то медленно, не делая лишних, ненужных движений, притом стараясь это делать по направлению подводного течения. Кроме того, нужно расширить свое сознание до такой степени, чтобы оно охватывало не только близлежащий участок моря, а все пространство вокруг, даже невидимое, скрывающееся за водной завесой. Тогда появляется иллюзия, что ты постепенно превращаешься в рыбу, и от этого приходит удивительное спокойствие, способствующее долгому пребыванию под водой. А еще дед учил Даро правильному дыханию и заставлял его подолгу бегать, чтобы увеличить объем воздуха в легких.

Акула медленно проплыла над Даро – он уже приготовился встретить ее своим трезубцем – и исчезла, растворилась в зеленом сумраке подводного мира. И только теперь он услышал тревожный стук. Это дед подавал ему знак опасности – он наконец заметил акулий плавник и начал бить под водой колотушкой в специальный медный бубен; похоже, акула до встречи со скатом плыла под водой, прижимаясь поближе ко дну. «Тревожный» бубен был так хитро устроен, что издаваемые им звуки значительно усиливались и были отчетливо слышны на большом расстоянии.