Колыбель Боли

У обоих мужчин на лицах огромные и устрашающие ухмылки; временами из их уст срываются насмешки. В один момент к его заду приставляют что-то тёплое — небольшое касание — затем дикая и непонятная боль пронзает внутри между ягодиц. Вперед-назад, будто трубочист перепутал отверстия и решил прочистить его анус. Настолько неприятные и унизительные ощущения, что Фёдор начинает плакать. Парень, что находится сзади, входит всё глубже и глубже, будто он задался целью добраться до его желудка. Фёдор начинает слышать лёгкие постанывания, как вдруг второй — Василий, — держащий его руки, сказал:

— А теперь, паскуда, открывай рот и соси мой толстый член, — после чего расстегнул ширинку и поднёс член ко рту Фёдора.

Фёдор попытался укусить его за этот конец, но ему тут же прилетела ответная реакция.

Он смутно помнил о том, что происходило, но точно знал, что его начали бить кастетом по зубам. Передние зубы вылетали один за другим из его рта. Море крови сопровождало падение зубов, а также крики, боль и страдания. Фёдор начал молиться, чтобы он отключился, но этого так и не произошло. И вот он чувствует, как в его рот через закрытые и напряжённые губы влезает член. Он давится массой крови, зубов, а теперь и членом.

Сцена, когда Вася совал и высовывал член изо рта, напомнила ему, как он лишал девственности свою жену, и, что несомненно возбуждало его до крайней степени, как он видел кровь на своём конце.

Член в заднице и член во рту — какой-то повышенный уровень членов в его организме. Можно ли мужчине почувствовать себя ещё более униженным, чем в этой ситуации? Вероятнее всего, нет.

Почти одновременно он почувствовал, как его прямая кишка и полость во рту заполнились чем-то жидким и тёплым. Он не мог понять, во что превратился его рот: он был заполнен кровью, зубами и вязкой жидкостью. Он уже почти захлебнулся, так как не собирался глотать всю эту мешанину, как вдруг его отверстия освободились, и появилось время передохнуть и выплюнуть содержимое изо рта. Теперь они оба лежали на диване, тяжело дыша, когда один из парней предложил минут через пять сделать второй заход.

— Знаешь, мне хочется развязать бинты и распустить швы, чтобы ещё немного заполнить эту кровать кровью. А? как тебе идея?

— Ты всё-таки хочешь, чтобы он здесь умер?

— Честно говоря, мне вообще плевать, что с ним будет. Я просто хочу взять от этого момента всё по максимуму. Мы ведь можем замотать ему ноги обратно, так ведь?

— Слышь, товарищ, ты наверное всё ждёшь, когда сможешь отключиться? — обратился он к еле живому Фёдору. — Боюсь разочаровать тебя, но этого не произойдёт. Тот препарат, что мы тебе ввели, не даёт человеку потерять сознание. Так что ты сможешь полностью насладиться всеми прекрасными моментами этого романтического вечера.

Лёжа на животе, почти убитый, выплёвывая коктейль из спермы, крови и зубов, Фёдор что-то стонал, плакал и молил, как вдруг замер от новых ощущений: на его культях начали разматываться бинты.

— Слушай, а может хоть чуть-чуть обезболим его? Не дай бог сердечко-то не выдержит и отъедет ненароком.

— Он же военный, на войне терпел и здесь потерпит. Правильно говорю, солдатик?

— Убейте меня, прошу вас, — простонал Фёдор, — хватит, просто убейте.

— Ты чего, братец? Куда ж тебя убивать? Мы что, похожи на убийц? А? То-то, нет.

Фёдор почувствовал адскую боль сначала в одной культе, затем во второй, будто по ним водили ножом, хотя на самом деле так и было. Затем из двух его ног начала идти кровь. Алая, прекрасная как роза, кровь. Они видели в крови что-то привлекательное и будоражащее, то, что грело их душу и манило разум. После завершения процедуры по спуску крови, Вася и Рома поменялись местами и начали с особым усилием трахать бедное, истекающее кровью тело инвалида. Всяческие чувства уже покинули его на этом этапе — он думал, что уже умер и попал в ад за те поступки, что совершал, и теперь получает наказание по всей строгости. Ему оставалось только ждать и надеется, что это бесконечная пытка всё-таки закончится.

Роман, перед тем как войти в анал Фёдора, хорошенько смазал член в крови и попытался втиснуть его максимально резко. Им уже переставало нравиться, что Фёдор практически не сопротивляется, и тогда тот, что находился во рту, начал бить его по голове, дабы получить ещё немного сопротивления. Федя чувствовал, что его прямая кишка разорвана, но это уже не имело никакого значения. Кончив по второму разу, они успокоились и, немного отлежавшись, один из них, тот, кого звали Рома, предложил последнюю идею.

— Знаешь что, Василий Игоревич, у меня возникло ещё одно желание!

— Да? И какое?

— В общем, ты ляжешь на спину, а он к тебе на пузо. Я прорежу дырочку в его мошонке и выебу эту дырку, — и улыбка расползлась столь широко, что Васе стало немного страшновато. — Да ладно тебе, это будет последнее.

На лице Василия появилась идентичная улыбка. Идея, которая показалась ему уже сверхбезумной, заиграла новыми красками. Он предвкушал осуществить её.

— А у него от такого сердце не остановится?

— Не переживай, у меня есть ампула адреналина — заведём его, ха-ха-ха-ха.

В третий раз Фёдор ощущал, как его полумёртвое тело снова хватают. В этот раз его уложили на пузо одного из мужчин — он не мог уже разобрать, кто есть кто. Затем последовала такая боль, которую он прежде не испытывал. Первая мысль: ему отрезали мошонку, потому что после надреза он почувствовал, как из неё что-то вытекло между ног, тёплое и приятное. Затем двойное проникновение в его анус и разорванную мошонку, каждый раз всё больнее и больнее. Он начал в голове молить бога, чтобы тот сжалился над ним и остановил его грешное сердце. Этого он так и не дождался. Третий акт соития был больнее, но и быстрее, чем предыдущие разы. Затем его скинули на кровать, и он остался лежать, не подавая признаков жизни, но всё ещё находясь в сознании.

Выкурив по сигарете, Вася и Рома решили чуть-чуть прибраться, замотать обрубки ног бинтами и напихать в мошонку побольше тряпок. Смыв с себя всю кровь и переодевшись в новую одежду, они, засунув Фёдора в какой-то мешок, кинули его в багажник машины, на которой приехали.

Они прибыли ровно на то место, откуда забрали Фёдора, и даже достали коляску из кустов, усадив его в неё как манекен. Вряд ли то, что от него осталось, можно было назвать человеком. Тело без души: голова опущена, пустые глаза. Со рта всё ещё шла кровь, как и из задницы кровь вперемешку со спермой, с ног и мошонки также вытекали жидкости его организма, и не только его.

Пробыв на том месте около получаса, его нашла мама с дядей Колей: они ходили по улицам всю ночь, пытаясь отыскать его, а уже отчаявшись возвращались домой. С криками она кинулась к своему сыну, от которого уже ничего не осталось. Будто это была просто обёртка. Она пыталась достучаться до него, но не получила успеха. Николай зашёл в ближайший дом, разбудив людей, и попросил позвонить в скорую помощь. Уже через десять минут по пустынным утренним улицам на вызов приехала бригада медиков.

Фёдора тут же отправили в реанимацию, где провели множество операций, потратив около трёх часов. Кровоточащие части были зашиты, но дело было в том, что если снаружи его можно было залатать, то внутри его душа, если она конечно существовала, была уже мертва.