Колыбель Боли

Стоит ли начинать брак, если ты не уверен в себе? Этим вопросом часто задавался Константин, но, ослеплённый любовью, заглушал здравый смысл и тем самым превратил свою свободную жизнь в подобие рабства, где он постоянно был что-то должен супруге.

Конечно же, на ребёнке сказываются перепалки родителей, и вряд ли в лучшую сторону. Многие ли родители задумываются об этом? Вряд ли... По итогу мы получаем всё больше психически нестабильных подростков, а затем и взрослых людей, которые зачастую не отдают себе отчёт в том, что они творят.

На первый взгляд обычный первоклассник Иван уже в юном возрасте замечал, что его привлекают некие странные явления, отчего появляется лёгкое щекотание внизу, в районе паха. Уже в шесть лет во дворе, где он обычно гулял и играл, он узнал о мастурбации от ребят, которые были старше него. Это так завлекло Ивана, что переросло в какую-то маниакальную страсть: он мог дрочить по двенадцать раз в день и ему всё было мало. Он не мог насытиться этим прекрасным чувством и останавливался лишь тогда, когда на его члене появлялись маленькие раны, из-за которых обычный поход в туалет становился неприятным и болезненным. Приходилось ждать пока член заживёт, а затем в очередной раз дрочить до такой степени, что кожа снова стиралась до ран. И так снова и снова...

Шли годы. Простое подёргивание пениса уже наскучило Ване: пропали эмоции предвкушения, осталась только небольшая вспышка в конце и всё. Пустота, поселившееся в нём, более не заполнялась оргазмом, как это было ранее. Куда-то пропала искра, которая заводила его моментально. В четвёртом классе Ваня отважился попробовать кое-что рискованное. Конечно, он ещё не понимал, насколько это рискованно, и во что всё это могло вылиться.

— Дети, записываем текст со страницы сто восемьдесят два, а затем переписываем текст со страницы сто восемьдесят четыре и сто восемьдесят пять, — все в классе уткнулись в свои тетради, пока учительница записывала домашнее задание на доске.

У Ивана эти два текста уже давно были переписаны. Он попытался отвлечь своего друга, который сидел впереди него, но тот, будучи занят, никак не отреагировал на эти провокации и продолжил переписывать текст, чтобы не тратить на это время дома. Затем он решил подразнить свою соседку, которая сидела слева от его руки, но та тоже была слишком занята переписыванием текста. И тут он понял, что остался с самим с собой наедине, хоть и в окружении тридцати человек. Сидеть и ждать оставалось ещё около двадцати минут, но каждая минута растянулась на вечность и казалось, что следующая минута становится всё длиннее и длиннее. Ноги стали будто неметь. Он почувствовал, что мизинцы начали пульсировать. Боги, как же он ненавидел такие моменты, эти ублюдские мизинчики. С великим удовольствием он бы избавился от них прямо в эту секунду, но, к сожалению, у него ничего не было под рукой, чтобы отсечь их. «Какие же вы надоедливые, — размышлял он. — Да и по факту они не нужны человеку, никакой опорно-двигательной функции они не несут, так чего ради они вообще есть?»

В такие моменты он был очень серьёзно настроен и готов избавиться от них, но когда звучал звонок и кровь снова лилась по всему организму, эти мысли улетучивались на раз.

Спустя длинные пять минут что-то ёкнуло в нём, и он почувствовал, как зазудел пах. Тогда он начал мечтать, что учительница проводит урок в нижнем белье, а затем подходит к нему, чтобы проверить домашнее задание. Что-то неверно написанное в его тетради злит её — она хватает его за пенис, шепча на ухо:

— Будешь отрабатывать после уроков, Ваня, — после чего убирает свою руку от его гениталий.

Эта фантазия настолько взбудоражила его, что он понял, что либо кончит сейчас, либо умрёт.

Очень медленно и осторожно его рука опускается под парту и расстёгивается ширинка — предательский звук молнии кажется неимоверно громким — он замер и огляделся, — не присматривает ли кто за ним. Затем одной рукой приспускает трусы и хватается за член, крепко сжимая его, так, чтобы он был полностью налит кровью и даже начал неметь. Аккуратными движениями пальцев он начал массировать головку члена. Возбуждение возросло настолько сильно, что его начало немного трясти. Сбилось дыхание. Он начал водить запястьем вверх-вниз. Не прошло и пятнадцати секунд, как он кончил себе в руку. Он так сильно напрягся от оргазма, что было похоже, что его перекосило от инсульта, но ни единого звука он не издал, хотя было огромное желание прокричать: «Да-а-а».

На первый взгляд никто ничего не заметил: вроде бы всё в порядке, можно спокойно выдохнуть и с облегчением расслабиться. Ощущение, будто на его спине висели металлические блины по пятьдесят килограммов, и вот ему удалось их скинуть. Единственная нерешённая проблема, с которой следует разобраться, это сперма в правой руке, от которой он ещё не избавился, а также мокрые трусы, в которых придётся проходить несколько уроков.

Именно поэтому впредь он всегда скидывал этот яд, находившийся в его организме, в какую-нибудь ёмкость или на бумагу, но только не в трусы и не на себя. Шестой урок только начался, а он уже почувствовал, что не может это терпеть: в очередной раз груз повис на его плечах и давит к земле. Он осознавал, если сейчас же не скинет его, то эта тяжесть раздавит его на куски, после чего он не сможет сдерживаться и закричит на весь класс.

— Марья Ивановна, можно выйти? — с поднятой и трясущейся рукой уже почти стоял четвероклассник Ваня.

— Урок только начался, что тебе нужно? — с довольно грозным видом ответила его классная руководительница.

— Можно мне в туалет? — почти умоляюще попросился ребёнок.

— Только быстро, туда и обратно!

— Спасибо, — эти слова были произнесены уже на ходу, так как он старался максимально быстро покинуть класс и добежать до туалета, чтобы его желание, охватившее за долю секунды, было исполнено.

Внимательно осмотрев коридор возле туалета, убедившись в отсутствии людей, он зашёл внутрь. Как жалко, что в кабинках нет дверей, да, собственно, и унитаза не было. Так, дырка в полу, что называлась очком. Уединённым это место вряд ли можно было назвать. Конечно, риск — дело ещё более возбуждающее, но очень уж не хотелось, чтобы кто-либо застукал его за таким непристойным занятием. Собственно, вариантов он видел немного: предстояло сделать всё в этом самом месте. В противном случае он не сможет выдержать той нагрузки, что легла на него.

Спустив штаны до колен, он чуть наклонился к стенке и упёрся в неё рукой, после чего без церемоний начал мастурбировать, представляя, как его одноклассницы ходят по классу нагишом. Много времени это не заняло — наступает кульминация этого действа, и он отчётливо слышит, как кто-то направляется по коридору в его сторону.

Настаёт момент, когда стоит выбирать: получить, возможно, лучший оргазм в его жизни (он не был возбуждён так ещё никогда, но это сулило тем, что его, вероятнее всего, застукают, и он опозорится до конца своих дней), либо он остановится, приведя себя в порядок и спокойно покинув помещение, но... это сведёт его с ума и, скорее всего, он умрёт, как думал на тот момент. Так что выбор в очередной раз был невелик.

Наступает момент великого блаженства и, возможно, великого позора. Один мальчик из старшего класса почти зашёл в туалет. В это время Иван кончает и, так как напряжение было на высшем уровне, непроизвольно издаёт продолжительный стон. Ему хочется удержаться и на этот раз, но, к сожалению, тут он бессилен. Какого было удивление старшеклассника, который увидел Ваню с опущенными штанами, прижатым головой к стене, членом в правой руке, тяжёлым дыханием и красной, как слива, головой.

В этот миг на Ваню срывается волна смеха и позора. Ему ничего не остаётся, кроме как быстро надеть штаны и поспешить покинуть туалет. Он уже догадывался, что теперь вся школа будет в курсе произошедшего.