Колыбель предков

Такой поворот в настроениях вызван не только признанием питекантропа как одного из древнейших обезьянолюдей, а также открытиями черепов синантропа, обезьяночеловека, подтвердившего статус питекантропа. Описание черепа австралопитека из Стеркфонтейна не оставляло сомнений в справедливости многих выводов, сделанных Раймондом Дартом, после изучения черепа бэби. Существо, заселявшее сотни тысячелетий пещеру в Стеркфонтейне, принадлежало к той же разновидности высших антропоидных обезьян, что и австралопитек Дарта. Брум, подчеркивая связь с бэби, назвал древнейшего обитателя известнякового холма в Стеркфонтейне Australopithecus transvaalensis [14] , но затем в процессе изучения, убеждаясь в значительном сходстве взрослого австралопитека с человеком, дал ему примечательное имя — Plesianthroups transvaalensis [15] , что означало «соседний с человеком». Тем самым выделялся новый род в семействе австралопитеков. Многие из предсказанных антропологами черт взрослого австралопитека были выявлены при изучении черепа плезиантропа. Обезьянообразность, которая скрадывалась в черепе бэби, выпирала наружу в отдельных структурах новой находки: надглазничные валики оказались массивными, лобная кость убегала назад, верхняя челюсть выступала, заостренные клыки отличались массивностью, и выходили за пределы зубного ряда, затылочное отверстие было сдвинуто назад, объем мозга не превышал 440 кубических сантиметров. Однако по строению резцов, коренных и предкоренных зубов, не резкому выступанию скуловых костей, не особенно уплощенному лицу, длинноголовости, а также по пропорциям слепка мозговой полости плезиантроп обнаруживал большее сходство с человеком, чем с высшими антропоидными обезьянами!

14

Австралопитек трансваальский.

15

Плезиантроп трансваальский.

Этот вывод нашел подтверждение. В течение нескольких месяцев Брум каждую неделю посещал карьер Стеркфонтейн. Каждый новый визит приводил к открытиям: к коллекции костей плезиантропа Трансваальского музея добавлялись обломки черепов, отдельные зубы, а вскоре были найдены другие кости скелета австралопитека — бедренные и берцовые кости, лопатки, позвонки, ребра, часть фаланги пальца.

Анализ особенностей строения костей конечностей показал, что плезиантроп полностью освоил прямохождение. Отличия затрагивали малосущественные и незначительные детали. Устройство стопы не противоречило выводу о прямой посадке тела австралопитеков, хотя при ходьбе большая часть веса приходилась на переднюю ее часть, что считается характерным для антропоидов. Как бы то ни было, не оставалось сомнений в том, что передние конечности плезиантропа из-за их тонкости (ненадежная опора) не использовались при передвижении. Они были свободны от опорных функций, и поэтому австралопитеки могли с помощью их манипулировать предметами. Детали строения плечевых и локтевых костей, сходных с человеческими, подтверждали такой вывод. В частности, большой палец противопоставлялся другим. Около полутора сотен зубов плезиантропа, большинство из которых были сходны с человеческими как по структурным особенностям, так и манере изнашивания, подтверждали вывод Дарта об эврифагии, то есть всеядности австралопитеков, человеческого, а не антропоидного способа питания. Небольшого роста (высота этого существа составляла 122–152 сантиметра), с прямой посадкой тела, свободными для всевозможных действий руками, юркий, сильный, ловкий — австралопитек представлял опасность для животных, поскольку поступки его контролировались необычайно большим (до 550 кубических сантиметров) мозгом.

Наконец, Брум пришел к заключению, что материалов и наблюдений накопилось достаточно, чтобы спокойно и уверенно вывезти плезиантропа в «Большой свет». Вскоре представился удобный случай. В конце 1936 года его пригласили участвовать в Филадельфийском конгрессе антропологов, программа которого специально предусматривала анализ проблем, связанных с древнейшим человеком. В конце января 1937 года Брум отбыл из Южной Африки и до съезда в США посетил Лондон. На заседании Зоологического общества он сделал небольшой доклад о находках в Стеркфонтейне и выставил для обозрения окаменевший слепок мозга плезиантропа. Рассказ Брума произвел сильное впечатление на английских антропологов. От их пренебрежительного отношения к австралопитеку не осталось и следа, хотя противоречивость в суждениях не исчезла. В частности, противники прибегнули к обычному трюку: они заявили, что кости конечностей принадлежали не плезиантропу, а настоящему человеку, современнику австралопитека, который все же представляет собой антропоидную обезьяну.

Триумфальный успех ожидал Брума в Филадельфии, где 20 марта он прочитал перед собранием ведущих антропологов Америки, Европы и Азии краткий доклад. Его с энтузиазмом слушали Алеш Хрдличка, Гордон Чайльд, Ральф Кёнигсвальд, Пьер Тейяр де Шарден, Альберт Хутон. Диапозитивы наглядно представили как место открытия, так и разнообразные находки. Брум стал популярнейшим человеком в Америке. Колумбийский университет присвоил ему почетную степень доктора наук, крупнейшие научные центры, вроде Гарвардского университета, приглашали нанести им визит. С апреля по июнь Брум путешествовал по США и читал лекции в Чикаго, Беркли, Лос-Анджелесе, Кливленде, Солт-Лейк-Сити, Нью-Гавене, Линькольне.

Но как ни приятно принимать всеобщие восторги, Бруму не давали покоя мысли о событиях в Стеркфонтейне. Сколько костных остатков плезиантропов потеряно за полгода его отсутствия, когда разработки известняка проходили без надлежащего контроля. Скорее назад, в Южную Африку! Когда в августе он вернулся в родные места, то не узнал карьера. Оказывается, Барлоу недавно прекратил разработку из-за бедности известняковых пластов. Теперь сырье добывали в нижней части возвышенности. Брум опасался, что «золотой родник доистории» станет теперь бесполезным, но его волнения оказались напрасными: под холмом все еще встречались участки костеносной брекчии. Бруму не понадобилось много времени, чтобы открыть превосходно сохранившуюся верхнюю челюсть женской особи и часть лицевого скелета и нижней челюсти пожилого плезиантропа. Зубы первой челюсти представляли собой отличные образцы для изучения особенностей строения жевательного аппарата австралопитековых антропоидов. У второй они были сильно стертыми. Затем последовали открытия нижнего конца бедренной кости, запястья, многочисленных костей всевозможных животных.

Хотя в 1938 году в Стеркфонтейне была найдена невиданная по объему коллекция остатков недостающего звена, первый череп плезиантропа, обнаруженный 17 августа 1936 года, оказался наилучшим по полноте, и Брум позже восстановил его почти полностью. Одновременно с контролем за известковыми разработками в Стеркфонтейне он расширил маршруты разведочных экскурсий. Однако его долго преследовали неудачи.

И тут к нему на помощь снова пришел Барлоу. Когда утром 8 июня 1938 года Брум появился в Стеркфонтейне, он встретил его загадочной улыбкой.

— Доброе утро, профессор Брум, — сказал он. — Я имею нечто весьма приятное для вас!

Барлоу смотрел на собеседника как школьник, которому известен какой-то необыкновенный секрет. Затем он протянул своему клиенту довольно крупный обломок кости. Бруму с первого взгляда стало ясно, что управляющему опять повезло: он обнаружил часть нёба и верхней челюсти с первым коренным зубом, без сомнений принадлежащих австралопитеку. Барлоу делал успехи в палеоантропологии! Что касается Брума, то его поразили два обстоятельства. Во-первых, новый обломок черепа австралопитека имел непривычно большие размеры. Это означало, что фрагмент принадлежал какой-то крупной разновидности человекообразного антропоида Южной Африки, отличающегося от бэби и плезиантропа. Неужели третий вид австралопитека? Во-вторых, нёбо и участок челюсти с зубом размещались в каменной матрице иного характера и цвета, чем окаменевшие пласты заполнений пещер Стеркфонтейна. Отсюда следовал вывод, что находка сделана за пределами карьера.

— Да, это приятный сюрприз, — сказал равнодушно Брум. — Я думаю, мистер Барлоу, что такая находка стоит не менее пары фунтов стерлингов, и мне приятно вручить их вам.

Брум опустил кость в карман, достал чековую книжку и выписал названную сумму. Став владельцем обломка черепа неведомой пока разновидности австралопитека, Брум спросил:

— Где и при каких обстоятельствах вы нашли эту кость?

Однако Барлоу ответил так путано и уклончиво, что у Брума не осталось сомнений в нежелании его раскрыть секреты. Кто же, в самом деле, станет добровольно выдавать тайны, обеспечивающие процветание бизнеса?

Брум, зная упрямство Барлоу, решил не оказывать на него давления, а найти обходные пути. Узнав, что в ближайшее воскресенье Барлоу не останется на руднике, Брум с утра явился в Стеркфонтейн. Поджидавшим его мальчишкам он показал последнюю находку Барлоу и спросил, видел ли кто из них эту кость. Помощники единодушно заявили, что за последние дни ничего подобного в карьере не находили. Именно это и желал услышать Брум. Он почувствовал уверенность в том, что фрагмент черепа найден за пределами Стеркфонтейна. Теперь следовало снова нажать на Барлоу.

Во вторник Брум прибыл на территорию карьера.

— Послушайте, мистер Барлоу, — сказал он, — я прошу вас рассказать, где вы добыли кость, переданную мне неделю назад. Посмотрите — здесь совсем недавно обломаны два зуба. Они, наверно, лежат там, где найден этот образец. Мне ли рассказывать вам, как важна для антрополога каждая лишняя косточка черепа!

Барлоу оказался в затруднении. Не мог же он обманывать старого профессора и вести его к первому попавшемуся на пути участку карьера. Он ведь не менее упрям и будет там переворачивать камни неделю, а если понадобится, и другую, и третью, не давая никому покоя. Брум, наблюдая колебания компаньона, призвал на помощь все свое ораторское искусство. Пылкую речь он завершил неожиданно: грозно обвинил Барлоу в том, что, скрывая место открытия челюсти, он выступает не только против местных ученых, но, по существу, против «всего мира»! Последний довод возымел действие.

— Извините меня, профессор, но прошлый раз я ввел вас в заблуждение, — пробормотал смущенный Барлоу. — Образец найден не в Стеркфонтейне. Его передал мне Герт Тэрбланч.

— Кто такой этот Тэрбланч? — сердито спросил Брум.

— Герт Тэрбланч — школьник. Он живет в Кромдраае, всего в двух милях от Стеркфонтейна. Я знаю его потому, что по воскресным дням он водит журналистов по окрестным пещерам.

— Вот как! В таком случае я немедленно еду к нему! — воскликнул Брум и решительно направился к своему автомобилю.