Колыбель. Часть первая. Террор

– Впервые чувствую себя так неуютно в этой лаборатории… – пробормотал Володька.

Через несколько минут вошёл человек, с которым разговаривала Майя Викторовна. Он был чуть выше среднего роста, разменявший пятый десяток лет и в штатском костюме. Он устроился на край письменного стола напротив Александра и Владимира, и принялся с интересом изучать их взглядом. После этой паузы, человек взял найденный Ерёменко предмет и спросил:

– Вы знаете, что это такое? – Володька и Ерёменко отрицательно покачали головами. – Тогда объясните, откуда это у вас?

– А сами-то кто, собственно, такой? – Александр начал было вставать, но тут же почувствовал, как ему на плечо опустилась тяжёлая ладонь. Александр посмотрел на владельца тяжёлой ладони снизу вверх, тот покачал головой и Ерёменко, вздохнув, вынужден был усесться обратно.

– Прошу простить мне мою бестактность! – человек приложил руку к груди и слегка поклонился. – Ермаков Михаил Николаевич, полковник КСБ.

– Системная безопасность? – переспросил Володька. – Вот это поворот!

– У нас тут дело государственной важности, поэтому прошу вас отвечать на вопросы быстро, точно и главное честно. Это понятно? – Ермаков обвёл взглядом задержанных. – Итак, откуда у вас эта вещь?

– Да мы не знаем что это! – выпалил Володька.

– Мой племянник говорит правду. Я нашёл это у себя на работе и никак не мог взять в толк, что же это за штуковина! Попросил племянника помочь разобраться. Парень тут вовсе ни при чём! Мы её отсканировали, поставили на поиск, и ушли в кафетерий. Пришли, а тут уже вы…

– И где же вы трудитесь?

– На строительстве атмосферного очистителя, монтажником электронных систем.

Ермаков оторвался от планшета и задержал взгляд на Ерёменко, затем обратился к Володе:

– Молодой человек, вы можете идти. До конца расследования будете находиться под подпиской о невыезде. Распространять информацию о том, что тут произошло, настоятельно не рекомендуется. На вашей работе в институте это никак не отразится при условии, что вы ничего не учудите. Это ясно?

– Да. Вы лучше скажите об этом Майе Викторовне! – проворчал Володька, собирая вещи. – Ничего не понятно и говорить об этом нельзя, чего уж неясного?

– Обязательно поговорю. Сергей, Михаил, вы закончили? – один из парней с оборудованием кивнул. – Тогда проводите молодого человека.

Дверь закрылась за уходящим племянником с лёгким щелчком. Александр посмотрел на представителя спецслужб. Тот ответил не менее пристальным взглядом. Наконец Ерёменко сказал:

– Я расскажу всё, что знаю, но после вы скажете, что это такое, договорились?

– Хорошо, – согласился полковник после небольшого раздумья.

Александр рассказал Ермакову о странном отключении электричества в седьмом секторе атмосферного очистителя, о срочном вызове, о странной находке, о которой никто ничего не знал. Полковник КСБ внимательно слушал и периодически делал какие-то заметки у себя в планшете. Когда небольшой, в общем-то, рассказ Ерёменко подошёл к концу, Ермаков убрал планшет и сказал:

– Значит, седьмой сектор. Вася!

Из-за двери появились голова и плечи здорового молодого парня.

– Седьмой сектор. Кто работал, проектировал, имел доступ к чертежам, записи с камер.

– Так точно, – дверь закрылась, и Ерёменко с Ермаковым остались наедине.

Ермаков взял предмет в руки, попробовал на вес.

– Прилично весит!

– Да уж. Так что это?

Полковник положил предмет перед собой, затем достал из кармана небольшое приспособление вроде пульта и провёл им над цилиндром. Теперь вместо цилиндра перед ним лежал порошковый огнетушитель, покрытый блестящей красной краской. Ерёменко поёрзал на стуле.

– Голограмма?

– Она самая, – Ермаков провёл ладонью по затвору огнетушителя. – Это маяк для наводки точечных ударов, в том числе и орбитальных. Диверсант закладывает его рядом с объектом, который необходимо уничтожить. Маяк маскируется под любой небольшой объект – камень, нарост на дереве, кирпич, блок электроники… Или огнетушитель. В нужное время наносится точечный удар. Сама по себе технология не нова, но хитрость этого маяка в том, что он может ретранслировать любые волны, накладывая на них свой паразитный сигнал. С помощью этих маяков бомбардировщики США бомбили центральную Африку во время инцидента.

– Так значит, это американцы?

– Нет, не они. По крайне мере, не обязательно они. В том конфликте… В той войне много чего было испробовано, и, как и после любой войны, осталось много всего, в том числе и эти маяки. Нам известны случаи, когда такие штуковины всплывали на чёрных рынках в разных странах по всему миру. Так что маяк мог заложить кто угодно.

– Значит, кто-то хотел запустить ракету в атмосферный очиститель? – ошеломленно пробормотал Ерёменко. – Возможно, что там могут быть ещё такие маяки?

– Да. Угроза вполне реальна, но над её устранением уже работают.

– Но кто мог додуматься до такого?

– А вот это мне и предстоит выяснить, Александр Александрович! – Ермаков взял маяк и направился к двери. У самого выхода полковник обернулся. – И, само собой, город пока не покидайте! Вася, все компьютеры из лаборатории нужно забрать.

– Само собой! – ухмыльнулся здоровяк.

ХЕРШЕЛ

Минимализм, возведённый в Абсолют. Именно такими словами можно было описать интерьер его кабинета. Необходимый минимум мебели, исполненной в простой геометрии, окна от потолка до пола на восточной и западной стенах. При каждом восходе и закате помещение наполнялось багровыми красками. Хершел Стюарт про себя называл это место простым и лаконичным словом: «логово». Без сомнений, фамильный особняк с портретами предков, массивной резной мебелью из ценных пород дерева, больше подходили под такое определение, но Хершел давно уже заметил, какую тоску нагоняет весь этот средневековый антураж и перебрался в пентхаус собственного небоскрёба. Лишь постоянно горящий камин из металла и стекла немного оживлял интерьер. Именно сюда вели ниточки его финансовой империи.

Изящной формы шахматные фигуры были исполнены в средневековом европейском стиле – в виде латников, рыцарей на вздыбленных лошадях и короля с тонкими и изящными чертами лица, и в восточном стиле – верблюды, воины в лёгких доспехах и шароварах, падишах, упитанный царь царей в свободном одеянии. Хершел, естественно, играл за рыцарей.

Пауэлс, сидевший в нелепой позе, наконец-то сделал ход верблюдом. Ход вполне предсказуемый – полковник слишком явно пытался перейти от глухой обороны к нападению. Хершел уже давно взял за привычку играть в эту древнюю, благородную игру с постоянными партнёрами. По стилю игры, по сложности построений комбинаций можно было понять, с кем имеешь дело. Вот Пауэлс, например, был довольно прямолинеен, но мог преподнести сюрприз, идя на риск и жертвуя порой весьма ценными фигурами!

– Хороший ход, полковник.

– Благодарю.

Хершел кончиками тонких пальцев прикоснулся к фигуре пешки и сделал ход, выманивая вражеского коня, точнее верблюда.

– Полковник, как продвигается то дельце в Алабаме, о котором мы разговаривали пару месяцев назад?

– Работа ведётся, милорд. Как только от вас поступит распоряжение, мой человек выполнит всё наилучшим образом. Я задействовал лучшего специалиста. У него весьма нестандартный подход к работе.

– Всего одного? – Хершел удивлённо приподнял бровь. – Уверены, что этого достаточно?