Колыбельная для вампиров

«Моя прекрасная королева, зачем же ты убила моё сердце, прежде меня? — со светлой грустью подумал он и тяжело вздохнул. — Какое безумие юности! Ведь я был настолько ослеплён любовью, что не стал бы бороться с Эльжбетой за власть…»

Голос юноши не сразу пробился сквозь пелену воспоминаний Палевского и он, заметив встревоженный взгляд жены, виновато улыбнулся. Но его слабость длилась недолго, он перевел взгляд на Ника, и на его лице вновь появилась привычная маска холодного высокомерия и собранности.

— Я только что говорил присутствующим, — сказал юноша, вопросительно глянув на него, — что хотел бы продолжить своё представление…

— Я думаю, что все уже поняли, с кем имеют дело, — холодно перебил его Палевский.

— И с кем же, если не секрет? Что вы знаете обо мне кроме имени? Да и оно вам неизвестно, а только идиотская кличка «Старейший»… надо же, звучит забавно, действительно, сразу же воображаешь себе седобородого старца… — в голосе юноши прозвучала грустная ирония. — Впрочем, не стоит отвлекаться, время уже позднее. Если позволите, то я расскажу вам свою историю. Как я стал Старейшим для расы вампиров и попрошу, не перебивать меня, — тихо добавил он и повернулся к Рени. — Поверьте, миледи, я на самом деле пришел в ваш дом как гость.

— Я верю, Ник, — ласково сказала Рени. Стоя на грани, она обострённым шестым чувством видела в гордой душе бесприютное одиночество, которым он тяготился, но не знал, как избавиться без ущерба для собственного достоинства. — Знайте, в любом случае Вы для меня останетесь желанным гостем, — она ободряюще посмотрела на юношу. — Смелей, я с нетерпением жду Вашу историю.

— Спасибо за поддержку, миледи.

Всё-таки Ник с сомнением посмотрел на Палевского, но вскоре на его лице, как и у хозяина дома, появилась не менее привычная маска холодного высокомерия, и размеренным голосом он начал свое повествование.

— Господа, все началось, на этой же планете в немыслимо далекие времена. До того как появилась ваше название «Земля» мой народ называл её «Арея». За много тысяч лет до сегодняшнего дня на планете существовала единая высокоразвитая технологическая цивилизация эреев, которая по космическим масштабам почти мгновенно погибла в глобальной катастрофе. Угроза пришла из космоса и о ней знали заранее, но, к сожалению, уже ничего не могли поделать. Причина гибели оказалась банальной, но ее угроза не исчезла и в наши дни. Огромный астероид-бродяга, вывернувший к нашей планете неизвестно откуда, был замечен слишком поздно, и космические обсерватории не смогли вовремя просчитать его траекторию. Надеяться оказалось практически не на что, — взрывать астероид уже не имело смысла, поскольку он слишком близко подошел к планете, и его траекторию, как и траекторию его обломков, мы уже не могли изменить. Организовать базы на соседних планетах мы тоже не успевали.

Он глянул на присутствующих, и на его лице отразилась гордость за свой народ.

— Должен заметить, что к тому времени наша цивилизация уже освоила околосолнечное космическое пространство и готовилась к прорыву к звездам, — и горько добавил, — К сожалению, так и бывает частенько в жизни, глядишь вдаль и не замечаешь булыжника под ногами. Конечно, у нас существовала сеть баз на других планетах солнечной системы, но они носили больше научный или промышленный характер и потому жилые комплексы на них рассчитывались только на обслуживающий их персонал. При всем желании они никак не могли принять и разместить сотни миллионов эреев, но часть населения все же отправили на базы и до разумного предела укомплектовали их персоналом. К сожалению, никто из них катастрофу не пережил. Я неоднократно проверял околоземное пространство, но никто не отозвался на мой зов… и следов какой-либо разумной деятельности в околосолнечном пространстве нет.

Опустив голову, юноша помолчал, а затем выпрямился и посмотрел на Палевского.

— Ладно, что зря бередить душу, для тех эреев уже всё кончено. Теперь о том, как я оказался в вашем мире. Спасли меня родители, практически за миг до того, как на Арее разразилась глобальная катастрофа, пришедшая из космоса и уничтожившая почти все живое на планете. Немного о том, кто они: мой отец — Рай-ин-Рай Восточного Гана райтан Таятан Реази Вистанио таноэль Радужной короны из дома Вечного Лета — конструктор и разработчик новой космической техники, а мать — райтанэль Нида Роя Клиу, сентано Розового Лотоса, дома Вечной Осени — талантливый математик и астрофизик. С гордостью и нисколько не преувеличивая, я могу сказать, что мои родители — и отец и мать — были по-настоящему гениальными учеными. Перед катастрофой они вместе работали в области практических космических полетов и занимались разработкой первой в мире хронокапсулы. Это не пресловутая машина времени, но возникающее в ней стасис-поле отсекало ее от реального потока времени. Короче, созданное ими устройство оказалось сродни бреду современных фантастов об анабиозе, только процесс сохранности объектов в хронокапсуле построен несколько на ином принципе, но суть от этого не меняется.

К тому времени наши ученые уже рассчитали точное время апокалипсиса и мои родители, хотя и очень спешили, успели полностью завершить только две экспериментальные модели нового устройства. А затем, когда подошло время катастрофы, они привели нас с сестрой в свой научно-исследовательский центр космических разработок… Помню, как отец спешил. Он без особых церемоний прощания с ходу приказал нам лечь в хронокапсулы, что мы с сестрицей и проделали, хотя с моей стороны процедура оказалась не совсем добровольной…

— Сколько вам с сестрой исполнилось лет на момент отправки? — перебил его Штейн.

Недовольный тем, что его прервали, Ник все же ответил:

— Мне пятнадцать лет, а сестре — двадцать.

— Ваша сестра жива? — Тут же немедленно задал следующий вопрос Штейн и после долгой паузы Ник совсем уж неохотно процедил сквозь зубы:

— После отключения хронокапсулы сестры выяснилось, что из-за скрытого дефекта она погибла. Надеюсь, на настоящий момент у Главы СБ вопросы исчерпаны и я могу продолжить свой рассказ?

Ник мрачно глянул на Штейна, который в ответ благоразумно промолчал, и тогда он снова приступил к своему повествованию.

— Вот так, благодаря последнему слову науки и техники нашей погибшей цивилизации, я оказался в современном мире на древней базе эреев. Трудно судить к добру или нет, но благодаря старой цивилизации и моим усилиям появились вампиры, далекие потомки эреев, — резюмировал Ник и, размышляя, задумчиво продолжил: — Сейчас я думаю, что мне необычайно повезло. Случайно или нет, но отец очень удачно выбрал время отключения хронокапсул. Новый мир в то время оказался слишком молод, чтобы воспротивиться пришельцу из другой цивилизации. Случись отключение в наши дни и меня могли бы обнаружить и засунуть в какую-нибудь закрытую научно-исследовательскую лабораторию. В возрасте пятнадцати лет я не смог бы оказать должного сопротивления, поскольку ещё не умел в полной мере управлять своим ментальным полем. Неизвестно, чем бы кончилось дело, и уж совершенно точно не появилась бы раса вампиров.

Неожиданно Ник весело по-мальчишески ухмыльнулся.

— Смешно, но поначалу я как дурак обрадовался, оказавшись в нетронутом цивилизацией мире. Как всякому пятнадцатилетнему идиоту, мне грезились великие приключения и грандиозные подвиги!.. Вау! Это же так здорово — погоня за мамонтами и охота на сохранившихся кое-где динозавров! Всё складывалось просто замечательно, и я с головой погрузился в море приключений. Правда, путешествовать по дикому миру оказалось непросто, и несколько раз я выбирался из немыслимых передряг с огромным риском для жизни. Что ж, подвиги на свежем воздухе очень воодушевляют, вот только со временем вдруг остро встал вопрос — во имя чего, или во имя кого? Кому я тут в этом мире нужен? И очень быстро выяснилось, что никому. Первая же попытка пообщаться с местными аборигенами привела меня на грань нервного срыва. Пещерные охотники показались мне до крайности безобразными и неуклюжими. Сразу же бросалось в глаза, что почти все они низкорослые, коротконогие и глаза у них маленькие… короче, полная противоположность эреям, а еще они тупые и вонючие, от них несло как от зверья, — с капризными нотками в голосе добавил юноша и вызывающе глянул на окружающих. Рени снисходительно улыбнулась его снобизму, и он, спохватившись, что ведет себя не по-взрослому, смущенно улыбнулся.

— Простите, кажется, я увлекся воспоминаниями тех лет. В общем, контакт закончился полной катастрофой. Как уже говорилось, я еще был слаб ментально и, несмотря на внешнюю маскировку, аборигены по-звериному чувствовали, что я иной, чем они, и зачастую мои попытки общения с ними заканчивались конфликтом со смертельным исходом. Затем, в один прекрасный день мне все надоело и после сна в хронокапсуле, я попал уже в пятнадцатый век. Но и там люди жили немногим лучше своего скота, — в неимоверной тесноте, непролазной грязи, вечно голодая и умирая от болезней и ранней старости. Такая жизнь показалась мне ещё ужасней, чем у пещерных охотников. Думаю теперь вы, живущие в условиях современной цивилизации, в состоянии понять, что я почувствовал, оказавшись в их среде. Это как вырвать избалованного ребенка из современной цивилизации и оставить его в первобытном племени. В общем, у меня возникла и расцвела мощным цветом полнейшая ксенофобия по отношению к человечеству.