Колыбельная

Подойдя к коктейльной комнате, она услышала за дверью голос Уилбура.

– А вот и ты, дорогая, – приветствовал он ее, когда она вошла. – Что будешь пить?

– Я не знаю, – Шоу в нерешительности посмотрела на ряды бутылок, стоящих в баре.

– Почему бы тебе не выпить мартини, кузина? – спросил Роберт, и Шоу вновь почудились издевательские нотки в его голосе. Он, видимо, догадался, что Шоу не разбирается в коктейлях.

– Выпей лучше хереса, дорогая. Или имбирный эль, если хочешь, – приветливо сказала Дженнифер и жестом пригласила ее сесть рядом с собой.

– Да, я выпью хереса, – ответила Шоу и послушно села рядом с женщиной.

– У меня тут семейный альбом, и я подумала, что ты захочешь посмотреть на фотографии Чарльза, твоего отца.

– Десертный херес или сухой? – спросил Уилбур.

– Да, пожалуйста. То есть я хотела сказать, десертный, – быстро ответила девушка, не имея понятия, что имел в виду старик.

– Этот снимок был сделан, когда мы праздновали его четырехлетие. Мы всегда справляли его дни рождения на острове. Он родился в феврале. А сезон тут длился с января по март.

– Спасибо, – сказала Шоу, когда Уилбур протянул ей рюмку.

– Как правило, он скучал на этих праздниках. Тут у него недовольное лицо, потому что одна из приглашенных девочек настояла на том, чтобы сидеть во главе стола, потому что она была якобы самой старшей из детей…

– А лошадку ему подарили на четвертый день рождения? – спросила Шоу.

– Какую лошадку?

– Ту, что сейчас стоит в моей комнате. У нее коричневые грива и хвост и красные поводья.

– Я ее уже много лет не видела.

– Но по описанию похоже, что это действительно лошадка Чарльза, – заметил Уилбур, когда Дженнифер непонимающе уставилась на Шоу. – Странно, что она теперь в твоей комнате.

– Чушь какая! – возмутилась Дженнифер. – Ты это придумала, Шоу. Сейчас пойду и посмотрю.

Она встала и вышла из комнаты.

Шоу растерянно вертела рюмку в руках. Роберт и Уилбур смотрели на нее. Девушка поняла, что сделала что-то не так.

– Взгляни-ка на портрет девочки над камином, – сказал вдруг Роберт, когда молчание затянулось. – Волнистые белокурые волосы и темные карие глаза. Высокие скулы, идеально прямой нос, красивый рот.

Шоу разглядывала изображение чересчур элегантно одетой девочки, которая с прямой спиной сидела на богато украшенном стуле. И тут она узнала ее.

– Теперь тебе, вероятно, станет ясно, почему Уилбуру показалось, будто он тебя уже где-то видел. Это портрет твоей бабушки Марты Шоу Террилл, когда она была ребенком. Но с тем же успехом это мог бы быть и твой портрет.

– Да, – согласилась девушка. – Она действительно очень похожа на меня.

– Ты похожа на нее. И на ней твой медальон. Медальон, который Чарльз потом подарил твоей матери.

– Никакой лошадки в твоей комнате нет! – Дженнифер так стремительно вошла в комнату, что все вздрогнули и замолчали. – У тебя не в порядке нервы, детка. Или слишком бурная фантазия.

– Моя бабушка тоже так все время говорит, но я видела, что у окна в моей комнате стоит детская деревянная лошадка. Или, во всяком случае, она стояла там.

– Наверное, это тебе приснилось, – Дженнифер села и опять взяла альбом в руки.

– Но судя по описанию, это могла быть действительно лошадка Чарльза, – возразил Уилбур. – Господи, это такой старый дом. Наверняка он сыграл с тобой шутку.

Он утешительно похлопал девушку по плечу.

* * *

Когда на следующее утро Шоу пришла в столовую, то к своему неудовольствию она обнаружила, что там уже никого нет. Тем не менее она принялась за завтрак. В какой-то момент она услышала звуки пианино, доносящиеся из библиотеки. Это упражнялась Дженнифер.

Шоу сидела за огромным обеденным столом, и вдруг ей остро захотелось оказаться дома, в своей маленькой уютной квартирке, где она по-быстрому бы выпила кофе и уже побежала бы по своим делам. Тут же, прежде чем спуститься вниз, ей ежедневно приходилось тщательно приводить себя в порядок, укладывать волосы, долго выбирать одежду. Весь этот церемониал действовал ей на нервы и порядком надоел.

Смех и звуки разговора, доносящиеся с кухни, пробудили в ней желание пойти туда и просто поболтать со слугами. Если бы у нее хотя бы было радио! Подумав о радио, она вспомнила о колыбельной, которую она вновь слышала этой ночью. Эта уже хорошо знакомая мелодия пробудила ее от глубокого сна. Она попыталась внушить себе, что это всего лишь ветер, который приводил в движение музыкальные часы в комнате над ней.

Мрачная атмосфера в столовой стала действовать на Шоу угнетающе. Не окончив завтрака, она резко встала и быстро вышла из комнаты.

Холл был залит ярким солнечным светом, проникавшим внутрь через высокие окна. Мраморные плитки на полу буквально сияли. В саду легкий бриз шевелил ветки и листву на деревьях и кустарниках.

Тут пианино умолкло, и Шоу решила, что Дженнифер принялась за вышивание. Или в это время она работает в саду? Девушка повернулась, чтобы осмотреть дом. Его фасад был залит ярким солнечным светом.

В этот момент в окне башни промелькнула какая-то фигура. Шоу приложила ладонь ко лбу, чтобы защитить глаза от солнца, и хотела махнуть рукой, думая, что наверху Дженнифер. Фигура в башне быстро подошла к окну и опустила жалюзи.

Ничего не рассмотрев, Шоу недовольно топнула ногой и отвернулась от дома. Тут она увидела Роберта, направлявшегося к ней.

– Вот получил только что свежую газету, – сказал он. – Иногда нужно заглядывать в прессу, чтобы знать, что происходит в мире. Но, увидев тебя, я решил, что лучше пойти искупаться.

Сказав это, он настолько близко подошел к Шоу, что она вынуждена была даже сделать шаг назад.

– Ну, что скажешь на это? – спросил молодой человек. – Пойдешь со мной на море?

Она хотела было отказаться, но вместо этого согласно кивнула головой.

– Тогда через десять минут встречаемся внизу, – бросил Роберт через плечо и пошел в дом.

«Все-таки я неблагодарная, – подумала она, ожидая Роберта. – У меня плохое настроение, потому что ночью меня мучили кошмары из-за часов, а затем я вынуждена была завтракать в одиночестве. А ведь при этом я самая счастливая девушка на свете. У меня был замечательный отец, и я бы об этом никогда не узнала, если бы не приехала сюда».