Колючка

– А обычным оружием?

– Тоже можно. Но бывали случаи, когда сильный маг выталкивал из тела клинок и сращивал раны. Поэтому против мага обычно используют белую драконью сталь. Она, по неизвестной причине, не дает магии хода. Я читал опус мага Дягила Сардинского, который утверждал, что клинки из драконьей стали вместе с жизнью вытягивают магию, передавая ее убийце.

Меня словно ударило молнией. Вот что произошло в момент смерти отца! Меченый хотел забрать его магию, но я отбросила его и схватилась за рукоять кинжала. Сила вырвалась на свободу, заставив мой огонь опалить небеса, а затем признала нового хозяина. Если у меня раньше и была тень сомнения, не найти ли лазейку, чтобы отказаться от магии, теперь ее не оставалось. Частица отца живет во мне, и я не расстанусь с ней ни за что на свете!

– Наверное, ты хочешь знать, зачем мне этот кинжал? – прервал затянувшуюся паузу капитан Нотис.

– Чтобы убить мага, – сказала я хрипло. – Меня.

– Да. По закону полицейские маги обязаны работать с напарником, у которого при себе квилон. Если маг проявит хоть малейший признак безумия, он будет заколот на месте. Из милосердия, конечно.

– Можно уточнить? Я рискую лишиться жизни только потому, что вам что-то там показалось?

– И в этом случае тоже. Я не допущу резни и магических катастроф на улицах Узора. Правда, вспышку безумия трудно перепутать с чем-то другим. Незадолго до нее маг перестает отбрасывать тень.

Я тут же скосила глаза на пол, чем немало повеселила Нотиса. Моя тень была на месте, равно как и мой рассудок.

– Рад, что ты все же слегка в себе сомневаешься, – добродушно заметил капитан. – Следи за собой, и не дай безумию ни единого шанса.

– А что, если оно мной овладеет, когда вас рядом нет?

– Как раз об этом я и собирался с тобой поговорить, но мы заболтались. Твоим напарником должен стать один из курсантов. Полагаю, ты выбрал бы Родерига Фабби.

– Он подходит.

– Тогда решено: пока идет подготовка, он проследит за тобой. Передай ему свой квилон.

– А этот? – я указала на лежавший на столе кинжал, чей зловещий блеск влек меня, как зов сирены.

– Этот останется у меня. По окончании учебы ты перейдешь в мою команду, и твоим напарником стану я.

Я вздрогнула. Меньше всего я хотела получить кинжал в спину и тем более, если убийцей станет капитан. Пусть лучше Певир меня убьет, хоть не так обидно будет.

– Отсюда логично предположить, что ночевать тебе придется или в казармах, по соседству с Родеригом, или в моем особняке. Как тебе такой выбор? Опять ложные альтернативы?

От всего сказанного в моих мыслях царил сумбур. Ютиться в вонючих казармах, ходить вместе с остальными в отхожее место, каждый раз боясь, что личина нечаянно спадет, мыться в общей купальне, куда нас обещали проводить вечером – все это казалось мне ужасным. Но перебраться к Нотису, видеть его постоянно, день и ночь – ничуть не лучше. Внутренний голос шептал мне: не делай этого, держись от него подальше, он – твоя беда.

– Рин?

– Постойте. Я не готов выбрать прямо сейчас.

– Речь не о сейчас. Ближайшие недели ты проведешь в казармах. Мастер Осорг будет знакомить тебя с азами магии. Квилон, который ты видишь, принадлежал его напарнику, сержанту Войзу, он недавно погиб.

Какая-то недоговоренность повисла, но я не стала уточнять. В тот момент мне было не до мастера Осорга. Гораздо сильнее меня волновало то, что капитан подошел очень близко, и я чувствовала его всей кожей. По затылку побежали мурашки. Я неотрывно глядела на губы капитана, которые приоткрылись, словно готовились к поцелую. Сердце пустилось вскачь. Я ожидала, что капитан коснется меня, но он отпрянул и принялся лихорадочно листать пыльный фолиант.

– Ты свободен, – резко сказал он.

Я встала.

– Последний вопрос, капитан. Мне говорили, женщины не бывают магами, но леди Эна – исключение?

– Вижу, она тебе прямо покоя не дает, – на лицо капитана вернулась игривая улыбка. – Секрет прост – Эна не человек.

– А кто же? – удивилась я.

– Сирена.

Вот как, сирена! Я читала о них и подолгу разглядывала оттиски гравюр в книгах, но везде они были изображены с рыбьими хвостами. С этим как-то не увязывались сапожки леди Эны и ее плывущая походка. Поблагодарив капитана, я спешно покинула его кабинет. Мои ладони от волнения покрылись влагой, и я бы не смогла зажечь на них огонь, даже если бы от этого зависела моя жизнь.

Родериг с остальными по-прежнему сидели на занятии у Галта. Я поболталась по двору без дела, пока не попала в лапы к Певиру.

– На кухню, чистить коренья! – велел он. – А потом сразу ко мне. Сутки губы, не забыл?

– Губы? – растерянно спросила я.

– Гауптвахты, Рин! Сразу видно, желторотик. Ничего, сделаем из тебя мужика. После Порога пойдешь в увольнение вместе с остальными, и я тебе этого не говорил, но все собираются в дом с фонарем. Чуешь, куда клоню?

– Чую, – вздохнула я. – У меня еще не было женщины.

– Вот! – возрадовался Певир. – А после Порога – будет. Выберешь самую сочную, чтоб дух занялся.

Я прикидывала, как бы ловчее соскочить со скользкой темы.

– Храню себя для невесты. Она в деревне осталась.

– Ну и храни! А баба-то чем помешает?

– Тут, знаете, или одно, или другое. Если моя невеста пронюхает, что я загулял, она меня сожрет.

Певир махнул рукой.

– Брось! Девки любят горячих. Короче, ты идешь и точка.

Я согласилась. До Порога пять дней, что-нибудь успею придумать. Заражусь лихорадкой святой Агудины и слягу.

Вечером, перед тем как отправиться в штрафной сарай на холодную ночевку, я отвела Родерига в дальний конец двора, за мешки, вручила ему квилон и объяснила, что с ним нужно делать. Парень пару минут моргал глазами, как сова, а потом принялся кричать:

– Придурок! Ты конченый придурок!

– Не хочешь?

– Конечно, нет! Я не убийца.

– Родериг, тебе и не придется меня убивать. Просто носи его с собой. И следи за моей тенью – поглядывай время от времени. Что тебе стоит?

Родериг со злостью сплюнул, но квилон взял. Со мной он больше не разговаривал.

На гауптвахте у меня было много времени, чтобы обдумать произошедшее. Сарай, где я сидела, почти не спасал от вьюги, и я окружила себя кольцом огня. Незаметно сон сморил меня.

Из густой тьмы появился отец. Он шел не спеша, у его бедра висела тушка фазана.

– Охотился? – спросила я.

Он ничего не ответил. Полный печали, его взгляд говорил о многом.

– У меня мало времени, – сказал отец. – Чтобы передать тебе сообщение, я потратил последние силы и теперь ухожу к благим богиням.