КОМ 4

— Не ори, Илья! Извини нас, пожалуйста. Такое, действительно, не в подобном месте обсуждать бы, но чего уж теперь?

Я оглянулся. На нас откровенно не косились, но пару неприязненных взглядов я поймал.

— Братцы, давайте лучше прогуляемся? А то мешаем людям культурно отдыхать. Да и ты, Серго, обещал рассказать: что за охота такая?

— Охота? — тут же заинтересовался Витгенштейн.

— Сейчас расскажу! Правда, давайте прогуляемся.

Мы рассчитались и пошли вдоль набережной.

— Ну так вот. Это старая, даже, можно сказать, древняя горская свадебная традиция. Что такое обычная охота — рассказывать, я так думаю, не надо. Но если у зверя разум человеческий? Представили? Кто на кого охотиться будет? Сейчас наша свадебная охота, конечно, проходит без крови. Патроны все магические, артефактные. Вроде тех снарядов, что с краской. Попадание — светящееся облачко и стазис на пять минут. А раньше-то в меня должны были настоящими стрелами да пулями стрелять.

— Подожди, — я аж остановился. — Как — в тебя?

— Илья, не прикидывайся глупым, тебе не идёт, — вернул мне давешнюю подколку Багратион. — Я как жених, с группой поддержки, обратившись, должны будем невесту из условленного места выкрасть. А защитники невесты должны будут этому мешать. Вы, парни, как неспособные к обращению, поступаете в команду Дарьи, уж извините. Оружие и боеприпас вам выдадут.

Сильно я впечатлился:

— Хрена се, у вас выкупы! Я-то думал фанты — страшно! А тут…

— Какие фанты? — заинтересовался Витгенштейн.

— А-а-а, что-то меня подмывает гадость тебе сделать, Петенька… Отплатить на непомерное, так сказать, любопытство! У тебя же свадьба тоже не за горами? Да? Надо Соне рассказать про новую моду. Это когда тебе, чтоб невесту из отчего дома забрать, нужно глупые желания её подружек выполнять. Ага, за кажную ступенечку или шажок — по желанию. То кукарекать, то придумай невесте двадцать ласковых названий, то друзей на закорках таскай, то угадай, чего она, поутру проснувшись, откушивать предпочитает…

— Ой, не надо об этом, мне сегодня ужасов хватило. Ты это… — неуверенно продолжил Пётр, — ты же сейчас пошутил, про рассказ Соне, а?

— Ну не знаю, не знаю!

— Я всегда говорил, что злой ты, Илюха! Непонятно, за что тебя Серафима любит? Кстати, а как ты этот твой выкуп прошёл?

— А я её на «Саранче» украл! Пока подружайки её меня на лестнице ждали, я — к окну, хвать Симу — и усвистал, только меня и видели!

— Лихо!

— А ты как думал? На том стоять будем!

— Но ты Соне ничего не говори. Боюсь, у меня такой фокус не прокатит.

— Да понял я уже.

— В таких ужасах лучше перебдеть, — не мог успокоиться Петя.

— Ага, так и запишем, гордый князь Витгенштейн испугался женских вопросиков…

— Тьфу на тебя! Тьфу на тебя ещё раз. Так! Хватит меня пугать! А ты, — Пётр ткнул локтем под рёбра Багратиона, — прекращай ржать и давай дальше про охоту рассказывай.

— Да я уже почти всё рассказал. Я обернусь и буду прорываться к невесте. Ну а вы, в числе невестиного отряда, — мы с Петром переглянулись, — будете её защищать. Специальными ружьями.

— Неправильно, всё-таки, что мы в защите, — насупился Витгенштейн. — Мы ж больше твои друзья.

— Вы не оборотни, — ещё раз напомнил Серго, с чем пришлось согласиться.

Я решил сменить тему, чтоб Петька не дулся:

— Кстати, Серго, а слон-то тебе зачем? Ты не думай, мне не жалко, и вообще — «подарки не отдарки». Любопытно просто!

— Планируется торжественный выезд. Все на лошадях будут. Да там вообще всё красиво планируется: лошадки в венках цветочных, музыка. А я на слоне! Представь? На белом слоне! Вот такой хобот! — Багратион экспрессивно сделал странный жест, протянув рукой от своего носа куда-то вниз, — вот такие бивни! — ещё один жест, на сей раз двумя руками вперёд. Причём, в варианте Серго у слона на концах бивней еще и пальцы были растопырены. — Ни у кого такого не будет. Вах!

— Первый парень на деревне!

— Э-э-э, Илья, почему «на деревне»-то?

— Поговорка это, успокойся.

— А-а! Ладно, пусть.

ТОЛЬКО ДЛЯ СЕМЕЙНЫХ…

О том, чтобы моя драгоценная супруга на следующей свадьбе не стеснялась заёмных украшений, я позаботился заранее. Вызнал у Дашки, к какому ювелиру лучше сходить — кто у нас лучше, чем ходячая люстра-мороженщица в ювелирах разбирается? Да никто! Вот и пошёл. И заказал сразу всё, что задумывал — и Серафимушке, и мамане, и сестрицам. А в первых числах августа как домой поехал — так с собой и прихватил. И не абы как — в красивых футлярчиках. Ну, я вам скажу, охов и ахов было! А племяшкам-малявкам, которым серёг ещё не положено, бус самоцветных накупил всяческих — тоже им радость, а мне приятно.

С Афоней да с батей сели, на предмет новых дирижаблей обмозговали.

— Тут, я вам скажу, — начал зять, — то, что мы с вами скоростных заграничных дирижаблей по дешёвке урвали — это нам однозначно повезло. Однако за полную заводскую цену я бы их брать не стал. Ремонт привозных запчастей требует, сильно дороже встаёт.

— Так давай наши возьмём! — батя был уже слегка навеселе и хотел поскорее решить вопрос, чтоб вернуться к застолью.

— Гражданские тихоходы? — поморщился Афоня.

— А чего, можно и тихоходы, — рубанул батя. — Дело в чём? Не всем же шнырять надо. Кто-то согласен помедленнее, лишь бы подешевше.

— Тоже верно, — согласился я. — А можно через однокашника твоего, который в управлении военного ведомства служит. Глядишь, распродают излишки или устаревшие образцы. Для армии устаревшие, а для торговли — в самый раз бы были!

— Попробую, — согласился Афоня. — Надо позвонить ему, вдруг выгорит что?

— Ну и вот! А если не срастётся — значит, гражданские возьмём. Тогда, поди, и на три штуки хватит. Вон, на северные прииски можно подрядиться снабжение возить. Там скорость не важна, главное, чтоб в срок.

— А ведь верно! Ток там расхватано всё.

— Я тебе, братец, по секрету скажу: скоро на северах большое движение начнётся, всем подрядов хватит. Только смотри — никому!

Афоня этой мыслью озадачился страшно и полвечера что-то подсчитывал, шевеля губами. Хорошо, что мелкие племяши под руководством Лизаветы представляли сегодня родне домашний спектакль, и никто на Афанасия особо внимания не обращал.

* * *

Ночь, как положено, была полной ласк, а вот утром, за уединённым завтраком в маленькой гостиной, Серафима меня спросила: