Кома. 2024

– Круто.

– Еще как круто!

– А почему они не помогли вам, когда с Игорем случилась беда? Он ведь их внук.

– Для них слова сын, внук и внучка, ничего не значат. Для них имеет значение только их статус и собственное благополучие. Вспомни, как в свое время они сопротивлялись нашему браку. Они же хотели для Пашки совсем другого. Не женитьбы на простой девчонке, а карьеры чиновника и высокого поста. Вот и затаили обиду на его непослушание. И случай ткнуть сына в грязь и плюнуть ему в душу им представился очень подходящий. Особенно на этом настаивала свекровь. Она всегда отличалась жестокостью, властностью. Да и отец Павла самодур каких поискать. Только они мастерски это скрывали от других, притворяясь благородными и порядочными людьми.

Мара говорила без особого энтузиазма, и в ее голосе не было ни злобы, ни обиды, словно эта болезненная тема перестала ее волновать уже давно. Вот только родителей Павла подруга ни разу не назвала по имени и отчеству, и это говорило о том, что она не простила чету Гольских и вряд ли когда-то простит.

– А Паша поддерживает с ними отношения?

– Увы нет. Господа Гольские отказались от него, когда мы шагнули в Низшие. Мы тогда остались без их помощи. Только мои родители старались как-то поддерживать нас. Когда забрали Игорька, Паша попросил у родителей денег на его выкуп и содействия в этом деле, ведь у них в Неверске осталось много друзей и приятелей, которые могли помочь. Но Гольские отказали Паше в этой просьбе, мотивируя тем, что им не с руки заниматься проблемами Низших и они не хотят запятнать свою репутацию безукоризненных государственных служащих, якшаясь с отбросами общества. Паша тогда очень обиделся на них. И очень рассердился. С того времени он сильно изменился. Стал нервным, злым. Ему практически одному пришлось бороться с системой и вытаскивать меня из психушки. Я даже не знаю, как мы выжили тогда. Но я ему очень благодарна за то, что не бросил меня и боролся за Игорька до последнего.

– Но почему он не нашел меня? Почему не попросил помощи? Вы ведь оба прекрасно знаете, что я бы сделала все, что в моих силах, - озабоченно спросила я.

– Ну нашел бы он тебя? И что? Ты все равно ничего бы не смогла сделать. Средним и Низшим нельзя получать денежные переводы из-за границы. Иметь валюту нам строго запрещено. Валюта - это прерогатива Высших. А для нас один доллар или евро в кошельке означает срок и немаленький. Это просто чудо, что нам все же удалось найти работу и мы смогли вновь стать Средними. Мы тогда начали жить заново и родили Ладу. Но ты, Женечка, не думай, что мы бросили Игорька на произвол судьбы. Мы навещаем его и заботимся о нем. Он знает, что мы его родители и что мы очень любим его.

("Да. Подлость и бессердечие некоторых людей не знает границ. И как ни странно, подонки процветают, а хорошие люди вынуждены страдать. Но если бы родители Павла были другими, то вряд ли бы поднялись по карьерной лестнице так высоко").

Я вздохнула с облегчением, когда мы наконец подъехали к большому супермаркету на Ленинской. На стоянке у входа в магазин было мало машин. Это и понятно. Понедельник, рабочий день. У служебного входа стояло насколько грузовых машин, ожидающих разгрузки. Грузчики таскали внутрь склада упаковки с минералкой, а строгая тетка зорко наблюдала за рабочими, постоянно подгоняя их. Из широко распахнутой двери едва слышно доносилась приятная мелодия и прекрасный голос дикторши, объясняющий жителям Солнечногорска как хорошо и здорово им живется.

Этот супермаркет был выстроен совсем недавно специально для Средних, о чем и возвещала яркая табличка у входа. Изнутри торговый зал выглядел как-то неопрятно. Правда в холле, девчушка лет двенадцати шаркала мокрой тряпкой по цветной плитке, с усилием орудуя деревянной шваброй.

Я не сдержалась и шёпотом спросила у Мары:

– Это Послушница?

– Нет. Эту девочку родители выкупили. Ей разрешили работать, но продолжать обучение в школе она вряд ли сможет - слишком отстала от сверстников. Выкупленным детям можно работать уборщиками, курьерами, официантами и даже служить в армии. Помнишь мальчика-официанта в кафе? Так вот он тоже бывший Послушник. Понимаешь, бывшие рабы трудятся там, где востребованы рабочие руки или им дают работу, к которой они были приучены в ДДС.

– Ясно. А можно я еще спрошу?
– осторожно поинтересовалась я.

– Ты хочешь спросить, чем занимается Игорь?
– догадалась Мара.

– Именно.

– У него есть строительная специальность. Он маляр и штукатур.

– Это же, наверное, хорошо.

– Может быть...

Мы неторопливо прохаживались по залу магазина, присматриваясь к продуктам и ценам. В итоге решили сделать отбивные и сварить красный борщ, а на ужин налепить пельменей. На удивление выбор продуктов был большой, но их качество оставляло желать лучшего. Однако время поджимало, и мы, быстро наполнив корзины, поспешили к кассе. Мы выложили продукты на ленту, но раскрашенная кассирша с невероятным начесом, прежде чем сканировать ценники, вяло произнесла:

– Предъявите чипы.

Мара привычно поднесла правую руку к идентификатору, стоящему рядом с платежным терминалом. На идентификаторе высветились буква зеленая буква "С". Затем эти телодвижения осуществила и я, и когда на маленьком табло красным загорелось "В", кассирша округлила глаза и растерянно сказала:

– Женщина, вы же можете обслужиться в другом магазине.

– А я хочу в этом, - грубовато сказала я. ("Господи, как мне надоел этот дурдом!")

– Рассчитываться будете карточкой или наличными?

– Наличными, - ответила я и открыла портмоне.

Кассирша принялась за работу, а Мара молча наблюдала за ней и ехидно улыбалась.

Когда мы отошли от кассы, то громко рассмеялись. ("Все же смех - это лучшее лекарство от всех бед!"). Быстро покинув супермаркет, мы закинули пакеты в багажник.

– Бедная тетка, наверное, испугалась, что дама из Высших пришла с проверкой, - предположила Мара.

– А я думаю, что она просто была в недоумении, как это можно покупать еду сомнительного качества у них, когда можно затариться по высшему разряду в другом месте.

Беззлобно подтрунивая над бедной женщиной, мы уселись в "Элли" и уже совсем скоро были дома.

До возвращения Павла с работы, мы с подругой переделали кучу дел. И навели чистоту в квартире, и пельменей налепили и обед приготовили. Все спорилось в наших руках. Часам к семи пришел домой Гольский. Пашка был не один. Он явился в сопровождении Ныркова. Я была рада видеть Серегу. Мы по-дружески обнялись, и Серега поинтересовался:

– Как госпожа Свенсон отдохнула сегодня?

– Отлично. В трудах и заботах, - улыбнулась я.

– А я вот, целый день бездельничал и скучал.

– Зато развлечешься игрой в покер, - вставил Пашка.
– Женька покажет тебе, как нужно играть. Она мастер каких поискать!

– Ну уж нет. Это я покажу ей как играют настоящие профессионалы, - откликнулся Серега.

– Ребята, я предлагаю дождаться Ладу и не садиться ужинать без нее, - встряла Мара и все с ней согласились.
– Мужчины могут пока побездельничать. А лучше... приготовьте-ка, мальчики, все к игре. А мы с Женей накроем стол. Пельмени уже можно варить.

А спустя минут двадцать зазвонил мой смартфон.

Я бросила нож, которым нарезала хлеб и удивленно произнесла:

– Интересно, кто бы это мог быть? Олафу звонить еще рано...

– Сними трубку и узнаешь, - улыбнулась Мара.

– Алло, - сказала я в трубку.

– Евгения Ильинична Свенсон?

– Да.

– С вами говорит майор МОП Кузнецов. Вам надлежит завтра явиться в Столицу.

– Зачем?
– растерялась я.

– Вас желает видеть Главный Идеолог Страны Бельская Анна Станиславовна. Она будет ждать вас в своем доме к 12-00. Прошу не опаздывать. Запашите адрес.