Команданте Мамба

Пришлось принять и драконовские меры — отдать на съедение заживо диким зверям парализованного отщепенца, которого я вывел из строя кинжалом, смазанным ядом. Парализовал я его прилюдно, и с показательным проведением соответствующих обрядов. После этого, желающих меня ослушаться, изрядно поубавилось.

А те, кто имел неосторожность шептаться, возле ночных костров, осуждая меня, наутро висели на баобабах, показывая тем, кто шёл по моим следам, правильное направление.

«Насильно мил не будешь». Вот я никого и не насиловал… ни в прямом, ни в переносном смысле. К слову сказать, мои две сотни, и не думали меня осуждать, а наоборот, полностью поддерживали, если не сказать больше. В связи со всем вышесказанным, мой отряд ещё больше увеличился, и сейчас насчитывал никак не меньше тысячи человек. Точнее посчитать их я не мог, по причине постоянной ротации, и броуновского движения чёрных тел.

Сегодня пришло пять человек, завтра ушло десять, а пришло двадцать. И так постоянно. Наша слава давно уже бежала впереди нас, очищая нам путь, вместе с продовольствием. Пришлось кормиться подножным кормом. Но корм здесь был богатым. Непуганые стада антилоп, жирафов, слонов, и прочих леопардов, изрядно разнообразии наш рацион.

А чудодейственные пули, из ремигтоновских винтовок, убивали, если не с первого, то со второго раза точно, любое крупное животное, которое быстро разделывалось и съедалось. Некоторыми, особо голодными аборигенами, практически сырым. Ну, лишь бы на пользу шло.

Вскоре показалась и река Вау. А…, как вам название? Прямо ласкает слух современной молодёжи. Где-то дальше, находился и одноимённый город, столица целой области, населённой, в основном, чернокожим населением, пока ещё не до конца, исламизированным.

Здесь меня и нашёл интересный посланец. Как я уже упоминал, моя слава бежала впереди нас. Вот она и добежала до нужных мне людей. Посланец оказался ни кем иным, как приближённым бывшего губернатора Южного Судана, а точнее, египетской провинции Экватория, Эмин-паши.

Посланец, правильно оценив мои сборные войска, а особенно, две отборные сотни, предложил взаимовыгодное сотрудничество, и личную встречу с Эмин — пашой. Его предложение я целиком и полностью поддержал, но потребовал в качестве залога его добрых намерений, бакшиш. Небольшой, сущую мелочь. Сотню винтовок, и боеприпасов к ним, ну, а если у них не было такой роскоши, то просто денег.

Небольших таких кружочков из серебра, а лучше, кружочков поменьше, но из золота. От бумажек я отказался, климат не тот. Через неделю они расползутся в сумке, превратившись в пахнущую цвелью, бумажную массу.

Посланник оценил весь юмор ситуации, но денег у него не было, как и винтовок. Перед тем, как прийти ко мне, он успел побродить по моему табору, причём беспрепятственно (сволочи чёрные, разгильдяи, а не часовые), и, расспросив моих людей, что к чему, и почему я ненавижу махдистов. У них он и узнал, что у меня мотив простой — личная месть, это его только укрепило в желании заключить со мной союз.

Ну что ж, наши желания совпали, и теперь дело было за малым, нам надо было встретиться. Решили так. Я захватываю город Вау, и чёрный столб дыма над ним, укажет об этом. После чего, он быстро двигается ко мне, со всем необходимым. Дальше идёт торг, обмен условиями и товаром. Деньги — товар — деньги. И мы расстаемся, друг другом довольные.

Ну, или не договариваемся. Мои услуги будут стоить дорого, но и результат будет достойным. Посол Эмин-паши, среднего возраста египтянин, по имени Фахрад-паша, согласно кивал головой, подтверждая справедливость моих слов.

Заочно, я пообещал посланнику, что верну Эмин-паше власть над провинцией, потому что она мне не нужна, и уйду воевать с другими врагами. Ну, а если египтяне хотят отбить обратно Хартум, то мне надо много оружия, чтобы победить их, и много денег, чтобы набрать себе войско.

Доверять сейчас никому нельзя, везде один сброд, и трусы, а у меня и так проблем много. Да, ещё и Аль-Максума надо поймать. Увидитеили поймаете его, не убивайте, он мой!

Сказав всё это Фахрад— паше, я отпустил его, и он исчез из лагеря, вместе с тремя сопровождающими. Ну а я? А я пошёл спать в полглаза, и слушать в пол-уха.

Мечтать было некогда, впереди ждала очередная бойня, а перспектив пока не вырисовывалось никаких, одни моральные и физические издержки. Но государства, а тем более империи, не создаются за пять лет, и даже не за двадцать, так что, впереди меня ждёт много упорного труда, и личная месть. Смогу ли я это пережить, неизвестно. Я закрыл глаза, и заснул, провалившись в сон без сновидений.

Древний рог мигнул проблеском отражённого света и потух, кинжал сдвинулся на ничтожный миллиметр, ободряюще царапнув голое колено. Качнулась пластинка, висевшая на шее, а стилизованный череп, пронзённый копьём, на мгновение налился красным цветом, и снова потух. Вспыхнул в ответ золотой коптский крест в кожаном мешочке, но его свет, так и остался внутри.

Вздрогнул кожаный мешок, внутри которого свалилась чёрная маска унгана, и её открытые глазницы уставились в стенку мешка, устремив взгляд несуществующих глаз в ночное небо, посылая безмолвный сигнал в, усыпанное мириадами ярких, разноцветных звёзд, ночное небо.

Звёзды равнодушно перемигивались между собой, и напевали, неслышную человеческими ушами, вечную музыку неизмеримого пространства, и не замечали того, что творилось внизу, на далёкой, и никому не интересной, Земле.

* * *