Командарм Уборевич. Воспоминания друзей и соратников.

К Примакову явился начальник снабжения:

– В рейд выданы, товарищ комбриг, последние патроны, а штаб армии не дает ничего: на армейских складах, говорят, пусто.

Комбриг бросился к прямому проводу, попросил к аппарату командарма.

Потом приказал мне: - Собирайся в Брянск. Получишь две тысячи японских винтовок, патроны. Вихрем назад и на подводах гони вслед за нами. Догнать нас не позже чем через трое суток.

Вьюга пришла на помощь червонцам. Теперь уже не нужен широкий прорыв, метель поможет бригаде пройти незамеченной и в узкую щель.

На дворе трубачи не трубят, как всегда перед походом, слышно только: «Марш, марш!»

Серая масса людей на конях заколыхалась и двинулась на юг. Примаков, выругав меня за задержку, поскакал в голову колонны, чтобы проследить, как пройдут полки на участке прорыва. Я с завистью посмотрел вслед товарищам и помчался на север, в Карачев. Со мной отправились полусотенный комендантской роты широкоплечий великан, в прошлом харьковский борец-профессионал, Иван Столбовой и шесть червонцев с пулеметом «Льюис».

В Карачеве у коменданта уже было распоряжение штаба 14-й армии: мы получили паровозик и вагон 4-го класса. Под хриплые гудки паровозика я размышлял: «К кому же там обращаться? К снабженцам или к самому командарму? Пойду к Уборевичу!»

И вот вхожу в простенький кабинет командарма:

– Товарищ командующий! Разрешите обратиться по делам червонного казачества!

Уборевич, с крайне утомленным лицом, оторвался от карты, нацелив на меня пенсне: - За винтовками? Ба-ба-ба! Медянский! Секретарь северного трибунала. Рад, рад видеть вас здесь. Ну как, удачно вошли ваши в рейд?

– По-моему, удачно. Метель помогла, товарищ командующий.

– Да вы садитесь и рассказывайте. Ну, а как по-вашему... выдержат?

– Не такой у нас народ, чтобы не выдержать, да и к рейдам не привыкать.

– Расскажите мне коротко о ваших командирах. Я их еще не так хорошо знаю.

Пока мы разговаривали, принесли документы на получение оружия.

– Поезжайте быстрее, Медянский. Транспорт у вас есть. Обязательно догоните Примакова, - пожал мне руку Уборевич.

Когда мы приехали на обратном пути в Карачев, начало темнеть. Помощник начальника снабжения Смоляров ждал уже нас на станции с людьми, подводами и тачанками.

К полуночи винтовки и патроны были погружены. Обоз под прикрытием ночи повел по условленному маршруту Смоляров под охраной Столбового и тридцати червонцев при двух «Льюисах». Я же с ординарцем уехал вперед, чтобы найти своих, организовать встречу и раздачу оружия.

Южнее города Кромы мы нагнали обоз Латышской дивизии, узнали, что конная группа продвинулась далеко на юг. А на утро я догнал конников в селе Сабуровке и послал ординарца встречать Смолярова.

Доложив Примакову о выполнении задания, я зашатался, так как более двух суток не спал.

– Молодец, Михаил, -сказал Примаков.
– Я разрешил бригаде немного отдохнуть, подкормить коней, выспаться маленько. Иди спать и ты.

Рейд проходил успешно. Конники без единого выстрела со стороны белых вышли на оперативный простор. 1-й и 2-й полки под командой Петра Григорьева пошли к станции Поныри.

– Далеко ли до штаба его превосходительства Шкуро?
– спрашивал Григорьев встречных офицеров.
– Идем на помощь.

Пройдя 80 верст, приблизились к Понырям. Лошади устали, их пришлось вести в поводу.

На станции- бронепоезд белых «Три святителя». Наша батарея открыла огонь. Бронепоезд стал уходить в сторону Курска, провожаемый разрывами гранат.

Оба полка ворвались на станцию, уничтожили маршевую роту в эшелоне, конвойную и комендантскую команды. Подрывники занялись своим делом: разбили здание станции, обрубили провода связи. В воздух взлетали рельсы и стрелки. Корпус Кутепова лишился связи со своим тылом.

Червонцы поскакали в окружающие села. Латышский полк занял южнее Понырей село Ольховатку и станцию Возы. 3-й кубанский полк лихим налетом захватил Фатеж, разгромил застигнутую на отдыхе офицерскую роту, караульную команду, 8-дюймовую батарею. В тылу белых началась невероятная паника.

За 37 часов конники прошли 120 верст. Кони и люди падали от усталости.

Примаков послал взвод из 1-го полка в направлении на Кромы с донесением Уборевичу о результатах рейда. Взводу надо было пробиться через линию фронта к Латышской дивизии.

К полудню 5 ноября противник под ударами латышей попятился назад. Один пехотный полк с артиллерией отходил к Понырям через село Сабуровку. Там он напоролся на оставленный Примаковым Латышский кавалерийский полк, встретивший белых на огородах севернее Сабуровки.

На помощь латышам Примаков послал 2-й полк Потапенко, с двумя орудиями поскакал к ним и сам. Встреченные картечью, корниловцы попятились. 16 пулеметных тачанок 2-го полка, вырвавшись вперед, открыли опустошительный огонь по врагу. Тогда латыши вскочили на коней и вместе со 2-м полком Потапенко бросились в атаку.

Полностью лег под Сабуровкой офицерский полк корниловской дивизии. А в семи верстах, у села Тягин, 1-й и 3-й полки ликвидировали несколько рот белых, отступавших с севера. Там и встретились червонные казаки с пехотинцами- латышами, преследовавшими белых. Латыши обнимали червонцев, благодарили за помощь с тыла. Оказывается, белые, получив крупные подкрепления, после прорыва нашей конницы в рейд начали теснить Латышскую дивизию и бригаду Павлова, но вдруг почувствовали у себя за спиной что-то недоброе, замялись и в ночь на 5 ноября стали сами отходить на юг. Латыши бросились вдогонку.

За двое суток изменилась вся обстановка на фронте. В панике белые вообразили, что у них в тылу рейдирует конница красных «В количестве не менее 10 000 человек с огромной массой артиллерии». Так, по крайней мере, говорилось в перехваченном донесении деникинскому штабу.

6 ноября 1919 года Г. К. Орджоникидзе писал В. И. Ленину: «Дорогой Владимир Ильич, пользуюсь случаем сообщить Вам кое-что о положении наших дел на Южфронте, в частности в районе нашей армии (XIV.

3 ноября в 6 часов утра нам удалось прорвать фронт противника в районе шоссе Кромы - Фатеж.

В прорыв пустили кавалерию т. Примакова, которая 3/ XI же сумела взорвать мост на р. Свапа и двинуться на восток к ст. Поныри железной до рощ Орел- Курск. По пути в селе Студенка Примаковым разбит 3-й дроздовский полк, захвачена батарея, 9 пулеметов, обоз. Пехотные части в этом же направлении продолжают наступление, но с конницей связи уже нет: она далеко в тылу у противника, полагаем, что она уже побывала в г. Фатеже. На этом участке были сосредоточены лучшие силы противника - марковские, корниловские, дроздовские и полк Алексеева. Этой группе была дана задача до зимы захватить Москву. Из Орла они из наших рук ускользнули, дав нам потрепать довольно сильно 2-й корниловский полк и батальон марковского полка... Сейчас мы наблюдаем, как корниловские и марковские полки не выдерживают удара латышей. Латыши наводят больше страха, чем на самом деле. Только что (6/ХI) получил донесение от Примакова, и наши ожидания больше чем оправдались... На этом участке противник безусловно сильно деморализован, но довольно сильно нажимает на другом участке: Севск- Дмитриев. Если нам удастся парировать этот удар, тогда мы одерживаем крупную победу. Вообще на всем Южфронте мы накануне больших событий. Думаю, что Деникина разобьем, во всяком случае о Москве он должен перестать думать... Ваш Серго» / Г. К. Орджоникидзе. Статьи и речи (1910-1926). М., 1956, т. 1, стр. 103-104./.