Командарм

На стапелях верфей находились в разной степени готовности около сотни подводных лодок типа XXI, причем немцы начали их строить по секциям. Текущее положение дел несколько опережало известную Олегу историю, примерно на год. Этот задел надо было использовать с умом. Северов составил докладную Кузнецову, в которой предложил организовать достройку лодок с учетом отечественных наработок, заодно провести стажировки наших специалистов на немецких верфях, пусть познакомятся с немецкой культурой производства. Также предложил возобновить выпуск быстроходных десантных барж, имея ввиду в том числе военные действия на Дальнем Востоке. В наркомат обороны ушла докладная по поводу использования немецких наработок по вооружениям. 75 мм пушка KwK 42, устанавливавшаяся на «Пантеру», могла быть использована в разработках бронетехники для морской пехоты и ВДВ. Были мысли и об использовании мощной 88 мм танковой пушки KwK 43 L/71, под которую немцы так и не успели сделать танк. Аналогичные мысли были по реактивным самолетам, свои, с гораздо более высокими характеристиками, ожидались позже, но зачем добру пропадать. Отдельной темой были быстроходные десантные баржи. Это были легкобронированные корабли грузоподъемностью более ста тонн, хорошо вооруженные, с малой осадкой. Они были гораздо удачнее американских кораблей аналогичного назначения, поэтому Северов организовал поиск и сбор всех имеющихся барж и возобновил производство в максимальном объеме. Готовые кораблики немедленно перегонялись по железной дороге на Дальний Восток.

Тем временем события во Франции закрутились очень лихо. Высадка союзников во французских портах совпала с капитуляцией Германии, да и войска из Франции были основательно выкачаны, поэтому сопротивление оказали немногочисленные подразделения фанатиков из ваффен СС. Учитывая «любовь» французов к англичанам, американцы предложили им с высадкой подождать, но британцы были настроены решительно, им ли, победителям, этих лягушатников бояться. И вообще, с учетом военных действий против флота союзников, не пора ли вишистской Франции тоже капитуляцию подписать? Высадка производилась в портах как простая выгрузка, а не десант на вражескую территорию. Американцев французы не тронули, а вот англичан потрепали серьезно, в момент выгрузки они были весьма уязвимы. Конечно, потери были несерьезные даже в сравнении с отдельными боестолкновениями в Северной Африке, но сам факт! Британцы сопротивление подавили, да и американцы вписались, что им доверия со стороны французов не добавило. Теперь союзники всерьез рядились по поводу того, считать Францию союзником Рейха или нет, и что с ней теперь делать. За всем этим спокойно наблюдал Советский Союз, причем, в отличие от Франции, порядок в советской зоне был куда более приличным, да и какого-либо серьезного недовольства со стороны правительств и граждан не проявлялось.

Пришлось поездить и полетать по объектам на территории Союза, принять участие в «зачетных» учениях морпехов, десантников и спецназа. Северов остался доволен.

22 июня Северов прилетел в Москву, чтобы готовиться к параду. Сводный полк армии особого назначения сначала усиленно тренировался на авиабазе № 1, затем 15 июня прибыл в Москву. Булочкин подошел к вопросу формирования и подготовки полка со своей обычной обстоятельностью. В сводный полк попали наиболее отличившиеся летчики всех полков, осназовцы АСС, десантники, морпехи и спецназовы-разведчики. Из командования армией в параде участвовали, кроме Северова, только Булочкин и Колычев. Беренс отказался сам, возраст, да и ростом не вышел, а Вологдин из-за ранения строевым ходил неважно. Разумеется, в полк вошли дважды Герои и Герои Советского Союза из 7-го полка, начинавшие еще в 33 ИАП, Шведов с Глазычевым, да и другие авиаполки обижены не были. Винтик и Шпунтик все-таки закончили обучение в техникуме и получили дипломы о среднем профессиональном образовании. Так что на парад они ехали уже офицерами. А вот Михалыч в список не попал, в приказе на формирование сводных полков возраст был ограничен, но он особо не расстроился. Месяц интенсивных тренировок даром не прошел, когда проверяли строевую выучку прибывших сводных подразделений, Штеменко остался очень доволен и объявил им благодарность.

Сводный полк армии особого назначения сильно отличался от полков фронтов. В армии было много авиационных подразделений, поэтому в строю было много летчиков, из пяти батальонов двухротного (по сто человек в роте) состава два было офицерских, один батальон был из морпехов, одни из десантников, один из осназовцев, спецназовцев и бойцов теперь уже дивизии Аверина. Летчики были в морской форме при кортиках, остальные – с автоматами АКС-43. Форму своим Олег пошил еще в Европе, изрядно отойдя от общепринятого стандарта для моряков и сузив ширину брюк до принятой в его время. А форму для десантников, морпехов и спецподразделений Северов придумал сам, получив разрешение Верховного, вернее разработал ее на основе более поздней советской. Морпехи теперь щеголяли в черной форме с черными беретами, десантники – в хаки и голубых беретах, спецназ – в хаки и краповых, причем у всех были тельняшки. Когда полк выстроился в новой форме, занимавшиеся подготовкой парада генералы Артемьев и Штеменко долго качали головами. Выглядел полк великолепно, новая красивая форма сидела как влитая, да и наградами орлы Северова обделены не были.

В свободное от репетиций время Олег напряженно работал, почти ежедневно связывался с Берлином и знал, как идет работа военных администраций. Здесь же нашел Берга и регулярно встречался с ним, обсуждал последние новинки военной техники и вооружений.

Наконец наступило 30 июня. Погода стояла очень удачная для парада, солнечная, но довольно прохладная. Олег стоял впереди своего полка, сзади него замерли Булочкин, Аверин, Колычев, Забелин, Воронцов, Корнеев и Платонов, специально прилетевший для такого случая. В свете яркого июньского Солнца сверкали награды на знаменах полков и на груди у участников парада. Даже здесь, довольно далеко от Красной Площади чувствовалась праздничная атмосфера. Придирчиво посмотрев на генеральной репетиции на прохождение подразделений, кто-то высказал мнение, что сводный полк особой армии надо пустить впереди, сразу после сводного полка барабанщиков-суворовцев. Обсуждалось это довольно живо, а лучше сказать нервно, поэтому Сталин принял решение поставить полк после сводных полков фронтов. Он справедливо решил, что Северов и его ребята не обидятся. Они и не обиделись. И вот наконец колонны начали движение. В прошлой жизни Северов несколько раз принимал участие в различных парадах, пару раз ходил и по Красной Площади, но сейчас это были гораздо более сильные чувства. Знаменитый Парад Победы, о котором ему рассказывал дед, бывший его участником. А теперь он сам идет по Красной Площади впереди полка. Генералы, идущие впереди сводных полков фронтов, и идущие за ним командиры были с саблями в руках. Северов и его люди были при кортиках, поэтому при приближении к трибуне синхронно вскинули руки в воинском приветствии. Сталин стоял одиноко, все остальные – Буденный, Ворошилов, Молотов и другие стояли на некотором отдалении. Лицо его было спокойно, но Олег чувствовал состояние Верховного Главнокомандующего. Сталин был задумчив, но его губы тронула едва заметная улыбка, когда он перехватил взгляд Северова. Каждый полк сопровождала собственная музыка и Северов решился на небольшой плагиат, он, с помощью нескольких музыкантов, сумел довольно точно воспроизвести марш на основе песни из кинофильма «Белорусский вокзал». Получилось здорово, всем очень понравилось. Теперь это был официальный марш отдельной гвардейской армии особого назначения.

Потом Северов со своими друзьями гулял по Москве, девушки дарили им цветы и улыбки, мужчины хлопали по плечам. Вечером был большой прием, на котором к ним подошел Сталин и сказал несколько теплых слов, поблагодарив за прекрасную службу.

Участники парада еще пару дней погуляли по столице, а Северов уже 1 июля утром улетел обратно в Берлин, с ходу окунувшись с головой обратно в проблемы военной администрации и подготовки к конференции и войне с Японией.

Приказа на перебазирование на Дальний Восток пока не было. США и Великобритания больше не настаивали на скорейшем вступлении СССР в войну с Японией. Это было связано с опасениями, что получится как в Европе, что Советский Союз захапает себе кусок намного больше, чем хочется ему дать, давать ничего не хотелось. Но придется в любом случае, хотя бы половину Сахалина. В идеале надо было обставить это как жест, подарок от союзников, но не получится. Надо было срочно что-то придумывать, так что тянули время. Поэтому и решили повременить до Потсдамской конференции, начало которой намечено на 25 июля 1944 года.

Между тем экономисты, трудившиеся как проклятые, сформировали документ, который позже вошел в историю как «План Сталина». Вначале шли аргументированные предположения, что в очень недалеком будущем европейские страны ожидает серьезный спад экономики, выбраться из которого в одиночку проблематично. В документе не было, естественно, сказано о том, на каких условиях им помогут вездесущие США, это предполагалось разъяснить при личных встречах. Далее был анализ экономик каждого из государств и логично вытекающий из него план по общеевропейской кооперации. С механизмами управления, конкретными цифрами и итогами его реализации. То, как вели себя представители военной администрации, какую политику выстраивал Советский Союз, успокаивало и обывателей и правительства, «План Сталина» логично вписывался в общую схему и зримо оформлял ее.

Сталин прибыл в Берлин на штабном С-54 ГАОН 22 июля, на аэродроме его встречали Жуков и Северов, а также начальствующие Советских военных администраций. После небольшого, но очень торжественного митинга, колонна автомобилей проехала по Берлину, заворачивая к самым примечательным его объектам типа рейхстага, Бранденбургских ворот, Колонны Победы. Конечной точкой был Потсдам, где после торжественного обеда состоялось совещание с начальствующими Советских военных администраций. Совещание было емким и деловым, никакого славословия и словоблудия, начальствующие отчитались о проделанной работе, Сталин дал оценку их работе, в целом положительную. Затем им были определены ориентиры на будущее. Иосиф Виссарионович поблагодарил всех за работу и закрыл совещание, продолжавшееся более четырех часов.

Когда в кабинете остались только Сталин, Жуков и Северов, Верховный Главнокомандующий спросил:

– А как вы, товарищ Жуков, оцениваете обстановку во Франции?

– Никакого серьезного сопротивления в военном смысле французы не окажут. На примере немецкой оккупации это было ясно продемонстрировано. Но позитивные процессы в обществе явно затормозились, причем на довольно длительный срок. Политическая чехарда будет продолжаться довольно долго, к тому же, по некоторым косвенным разведданным, интересы Великобритании и США во Франции не совпадают и они уже начали противодействовать друг другу. Нам это выгодно в том смысле, что их силы распыляются и их давление на нас может ослабнуть. На этом можно сыграть на конференции.

Сталин кивнул и обратился к Северову:

– Я внимательно ознакомился с вашими предложениями, товарищ Северов. Проконсультировался с ведущими экономистами, политологами и дипломатами. Далеко не все согласились с таким прогнозом и выкладками, но чем больше они возражали, тем больше мне нравилась ваша работа.

Иосиф Виссарионович помолчал и продолжил:

– Все, что вы изложили, логично укладывается в ваши прежние высказывания и предложения и, надо признать, вы еще ни разу не ошиблись. Вы знаете, с какими предложениями приедут наши союзники?

Северов кивнул:

– Не надо быть провидцем, что Германии снова уготована судьба, полная унижений и обрекающая немецкий народ на большие невзгоды. Расчленение Германии, уничтожение ее промышленности, финансовое давление. Все это мы недавно уже проходили и знаем, к чему это приведет. Почва для появления новых гитлеров. Но это ненадолго, на несколько лет. Потом будет новый план, если удастся вытеснить нас с части территории. Тогда помощь, финансовая кабала и натаскивание против нас. И формирование военного блока, опять же против нас.