Командарм

– Вы слышали о плане Моргентау?

– Пока нет, знаю только что Генри Моргентау министр финансов США.

– Почти абсолютно совпадает с тем, что вы изложили в своей докладной. Я об основных позициях, разумеется. – Сталин с явным интересом посмотрел на Северова, тот мысленно выругался, что стоило его хоть немного «ошибиться»! – Похоже, с этим планом они и приехали, хотя его критиков хватает и в США, и в Англии.

– Но этот план касается Германии, а есть ли у них что-то для других стран в зоне нашего влияния? – спросил Жуков. – Что-то, что могло отпугнуть их сторонников.

– Ничего конкретного, но попытаюсь из Рузвельта и Черчилля что-нибудь вытянуть.

На следующий день были намечены встречи Сталина и Жукова с королевскими семьями и главами правительств стран, находящихся в советской зоне. До ужина и во время него обсуждали эти мероприятия, после чего маршал ушел работать, а Северова Сталин оставил для разговора.

– Что, там, на аэродроме, нельзя было иначе? – ворчливо спросил Иосиф Виссарионович. – Почему ты все время попадаешь в такие ситуации?

– Нельзя было иначе, товарищ Сталин.

– Расскажи, как все было.

После рассказа Сталин покачал головой:

– Да, иначе было нельзя. Не будем больше об этом, но постарайся, все-таки, быть осмотрительнее.

Пришлось Олегу это пообещать, а Сталин продолжил:

– Союзники стали оттягивать наше вступление в войну с Японией. Нам это не выгодно, наших сил более чем достаточно для разгрома Квантунской армии и освобождения Сахалина. А сравнимый с императорским Тихоокеанский флот нам и за несколько лет не построить, даже если бросим на это все силы.

– Слишком долго они тянуть не будут, для объявления войны нам их разрешение не нужно, они это понимают. С другой стороны, небольшая задержка позволит нам лучше подготовиться к десантным операциям. К тому же у нас есть серьезное преимущество – авиабазы в непосредственной близости от японских островов и очень неплохие подводные лодки, которые могут существенно сократить их флот.

Сталин кивнул:

– Переброска лодок на Тихий океан идет по плану. К 1 августа 10 лодок придут во Владивосток, затем неделю надо на профилактические работы. Эскадра Открытого океана на подходе к Петропавловску-Камчатскому, придут туда 26 июля. Два авианосца, пятнадцать эсминцев, восемь подводных лодок. Кстати, а что, эти немецкие лодки, о которых ты писал, так хороши?

– Очень хороши, при условии некоторых доработок, конечно. И новый, прогрессивный метод сборки, который уже на завершающей стадии освоения. Нам надо опыт перенимать, поэтому я и просил присылать наших на стажировку. Если у нас все получится, то совокупная экономика Германии, Дании, Бельгии, Голландии, Чехословакии послужит для нас просто грандиозным ускорителем.

– Да, – задумчиво сказал Сталин, – план действительно грандиозный.

Северов промолчал и Сталин улыбнулся:

– Не знаю почему, но мыслишь ты очень нестандартно. И твои предложения приносят успех. Да, собирался жениться? Не тяни, сделай сразу после конференции. Потом будет Япония, а так неделю-полторы я тебе дам.

Вернувшись к себе в комнату Олег сказал Насте, что свадьбу они сыграют после окончания конференции и у них будет, похоже, медовый месяц в виде недели отпуска. Девушка была в восторге, а Северов добавил, что постарается провести эту неделю где-нибудь на Черном море, например в Крыму.

За окном было очень тихо, голова Насти лежала у Северова на плече, Олег гладил ей спинку и попку, девушка мурлыкала как настоящая кошка. Скоро она станет его женой, родит ему детей. Олег был счастлив, как не был счастлив никогда во взрослой прошлой жизни. В детстве был, окруженный любовью и заботой родителей, бабушки с дедом. Потом их не стало, государства, которому он присягал, тоже не стало. Была лишь война и ничем не подкрепленная надежда на лучшее будущее. Какие силы занесли его сюда, Олег не хотел даже гадать, но он был всей душой благодарен им за эти минуты счастья. На твоем плече лежит голова самой лучшей девушки на свете, ты нашел себя на службе своей стране и отмечен ее высшими наградами, у тебя есть будущее, которое ты и твои товарищи делаете светлым. О таком можно только мечтать, но это ведь нынешняя реальность!

На следующий день Северов присутствовал на встречах Сталина и Жукова с королевскими семьями.

Первыми были король Дании Кристиан Х и его супруга Александрина Мекленбург-Шверинская. Пожилой король, а ему через два месяца исполнялось семьдесят четыре года, на Иосифа Виссарионовича посматривал с опаской, будто и правда надеялся увидеть у лидера жутких коммунистов рога, копыта и хвост со стрелкой на конце. Северов мысленно усмехнулся, вот что пропаганда с людьми делает. Промыли мозги старику и его супруге основательно, та тоже вошла будто в клетку с тигром. Сталин же не стал изображать вождя вандалов при виде римлян, а пошел на встречу королевской чете и вежливо их поприветствовал. Сделал несколько комплиментов королеве Александрине, выказал знание истории Дании в целом и роли короля Кристиана в посильном сопротивлении нацистам. Через некоторое время король с королевой успокоились и перешли к более насущным темам. Кристиан был человеком умным, поэтому если и имел по наказаниям коллаборационистов иное мнение, высказывать его не стал. Хотя, судя по всему, существенно отличающегося мнения не было и тех, кто с излишним рвением служил нацистам, нисколько не жалел. Тем более, что Сталин их развешивать по столбам, сжигать заживо или сажать на кол и не предлагал. Пусть решит суд, датский суд, если они не совершили преступлений на территории СССР. Тут уж мы сами управимся. Возражать против такого здравого подхода никто не стал. Затем Иосиф Виссарионович приступил к изложению проблем, с которыми добрые датчане непременно столкнутся в самом ближайшем будущем. К разговору Сталин подготовился серьезно, в том числе стараниями Северова, так что все выглядело очень логично и убедительно. Подождав, когда правящая черта опечалилась не очень радостным перспективам, предложил помощь в решении этих проблем. Не благотворительную, а вполне конкретную и взаимовыгодную, не требующую от датчан никаких кабальных процентов по кредитам и прочих понятных по известным примерам взаимоотношений между «цивилизованными» государствами «бонусов». Тем более, что требовалось от Дании не так уж много. Предоставить возможность расположить на своей территории советские военные объекты, не делать попыток проводить закулисные переговоры в ущерб интересам СССР или вступать во враждебные ему военные блоки. Советский Союз обязуется не вмешиваться во внутренние дела Дании, не собирается делать компартию Дании правящей и совершать прочие посягательства на столь существующий уклад жизни. Между государствами будет заключен договор, который разработает совместная группа дипломатов без участия третьей стороны. Это Сталин подчеркнул особо, только интересы СССР и Дании, остальные страны (читай США и Англия) в процесс не вмешиваются. Услышав такое предложение, старик-король приосанился, эти русские оказались не такими уж и страшными, дела с ними иметь, пожалуй, можно. Вежливо договариваются там где, откровенно говоря, могли взять и без спроса. Все это вполне ложится в канву разговоров, которые король вел с заместителем главноначальствующего Советской военной администрации, совсем молоденьким военным, который присутствовал на приеме. Кристиан улыбнулся Северову и перевел разговор на тему датской армии. Сталин подтвердил возможность вооружения современными образцами военной техники и военно-технического сотрудничества, заметив, что Дания с ее промышленным и научным потенциалом является равноправным партнером, а не приживалкой при могучем соседе. Распрощались стороны гораздо теплее, чем встречались, король выглядел довольным, Сталин тоже. Когда королевская чета удалилась, Иосиф Виссарионович поблагодарил Северова за проведенную работу.

Следующей была королева Нидерландов Вильгельмина, почтенная женщина шестидесяти трех лет. График приемов был расписан таким образом, что ждать монархам не приходилось, к процедурным вопросам подход был очень серьезный, никаких намеков на бедных родственников на приеме у богатого дядюшки. Сталин королеву обаял по полной программе. Наговорил комплиментов о ее роли в сопротивлении нацистам, упомянул о храбрых голландских моряках, сражавшихся с агрессорами (Япония напрямую не называлась ни разу, но было понятно), ловко перешел на тему потери колоний и, как следствие, ресурсов. Проанализировал состояние голландской экономики в сложившихся условиях и вывел проблемы, с которыми столкнется страна в ближайшем будущем. Расписал предлагаемое сотрудничество с СССР и его несомненные преимущества, подчеркивал взаимовыгодность и взаимоуважение в отношениях, равноправное партнерство. Королева к разговору также была готова и подготовил ее в значительной степени Северов. Как и Кристиан, Вильгельмина провела консультации со своими советниками по экономически вопросам и знала, что русские не лукавят. Предложения Советского Союза были очень заманчивы, как в экономической сфере, так и в военно-технической. С армией и флотом у Голландии был полный швах. А русские вели себя корректно, силой не давили, хотя могли. В итоге также договорились о подготовке договора, особо оговорив неучастие третьей стороны. Королева, улыбаясь Северову, завершила визит, а Сталин снова выразил удовлетворение работой Олега.

Бельгийский принц-регент Шарль, сорокалетний мужчина, правивший страной в отсутствие короля Леопольда III, которого парламент обвинил в коллаборационизме, был убежденным англофилом. Впрочем, принц-регент был не дурак и понимал, что сила на стороне СССР, поэтому излишняя непримиримость и высокомерность в отношениях неуместны. Тем более, что действия Советской военной администрации никакого ущерба, в том числе морального, его стране не наносят. Общение пошло по уже отработанной схеме, проблемы в экономике, взаимовыгодное сотрудничество, договор. Принц был изначально настроен по этому поводу гораздо более пессимистично, но Сталин и здесь нашел подход. Шарль очень любил море, поэтому получил предложение не просто к экономическому и военно-техническому сотрудничеству, а конкретному участию в управлении совместными военно-морскими силами. Разумеется, над проектом двухстороннего договора будет работать группа дипломатов. Шарль покинул кабинет Сталина в неплохом настроении, тепло попрощавшись с Северовым, что не укрылось от Сталина, который в третий раз выразил ему свое удовлетворение.

А вот с четой великих герцогов Люксембурга вышел конфуз. Нет, все произошло строго по протоколу и в уже известном ключе, правда маленький Люксембург не имел многочисленных развитых отраслей экономики, но Сталину, на основании выкладок Северова (основанного на знаниях начала следующего века), было что предложить его правителям. Все прошло нормально, но в конце встречи герцогиня Шарлотта призналась, что в благородном семействе случилась большая проблема, двадцатилетняя принцесса Мария-Аделаида без памяти влюбилась в Гену Качалова и вбила себе в голову, что хочет и может выйти за него замуж. Сталин улыбнулся и ответил, что молодым девушкам свойственно влюбляться в красавцев-военных, но он прекрасно понимает, что принцесса не просто девушка, а член правящей семьи, что накладывает на нее особую ответственность. Тут же он заметил, что полковник Качалов тоже не рядовой офицер (супруги заметно напряглись), но тему брака с ним развивать не стал, сказал лишь, что если это простая детская влюбленность, то она пройдет, как только появится новый объект для обожания. А настоящая любовь проверяется испытаниями и этого добра (испытаний) у него хватает, может устроить хоть сейчас. Разумеется, касаться они будут в первую очередь полковника Качалова, а что касается принцессы, то здесь все в руках ее родителей. Герцогиня несколько оторопела от такого предложения, а вот Феликсу оно неожиданно понравилось. В свою очередь маршал Жуков пообещал провести с полковником Качаловым дополнительные воспитательные мероприятия, но, в любом случае, никакого ущерба девичьей чести принцессы допущено не будет. Супруги несколько успокоились и поблагодарили господина Сталина и руководство Советской военной администрацией за понимание и участие в делах герцогства. На этой позитивной ноте встреча завершилась.

Далее был торжественный обед с участием Сталина и приглашенных руководителей государств, на котором произносились тосты за будущее сотрудничество и выражались надежды на то, что эта война последняя из мировых.

После обеда Сталин принимал фон Бека и фон Шуленбурга. Немцы про план Моргентау уже слышали, хоть и в самых общих чертах. И нельзя сказать, что он оставил их равнодушными, особенно после слов одного из серьезных американских политиков о двадцати-двадцати пяти миллионах немцев, которых надо вывезти из страны или уничтожить. В то, что этот план начнет успешно претворяться в жизнь, никто не сомневался, так что немцы были очень расстроены и готовы были сделать все, чтобы никаких оккупационных зон на территории Германии союзникам выделено не было. Впрочем, они прекрасно понимали, что никто их мнение спрашивать не будет, поэтому единственная надежда – позиция СССР. Иосиф Виссарионович всех карт раскрывать, разумеется, не стал. Но с основными позициями плана объединенной Европы ознакомил. Этот план вызвал у немцев живейший отклик, они выразили готовность всемерно содействовать его осуществлению. Фон Бек также выразил огромную признательность Советскому Союзу за тот порядок, который поддерживается в стране, за начинающие нормально работать структуры управления и предприятия, за то, что немцы не мрут от голода и болезней. На лице Сталина, видимо, что-то отразилось и Шуленбург, довольно долго живший в России, все понял.