Команди Особого взода
Шрифт:
Отряд добрался и вышел к убежищу как раз тогда, когда роды начались. Первый крик роженицы пригвоздил к земле всех до единого - это был вой, в котором слышалась смертная мука, рвавшаяся сквозь голос, достигая немыслимой силы. Нефедов сказал, что всем в отряде показалось, будто земля плывет под ногами, а корни деревьев выворачиваются и нависают, готовые раздавить. Старшина так побелел, что Иванцов, лязгая графином об край стакана, налил ему воды и поспешно пододвинул к самим пальцам. Выпив воды, Степан уже совсем спокойно, даже как-то буднично доложил, что дальше все пошло как обычно, пришлось только встряхнуть Аррэля, готового бросить винтовку. Убиты были все семеро,
– Трупы?
– быстро спросил Хан-Гирей, сидевший рядом и беспрерывно разглаживавший нервной рукой свои роскошные усы.
– Сожгли трупы, Сергей Васильевич, - равнодушно ответил Степан, - и младенца тоже. Я лично истратил весь свой запас охранных оберегов. Теперь на том месте лет сто трава не вырастет, не то чтобы человек или зверь туда забрел.
– Ясно...
– столичный полковник недовольно захлопнул папку с отчетом.
– И все-таки вам, товарищ старшина, нужно было доставить... э-э... несостоявшегося Последнего лично мне. Как полагается!
Он уже не называл Нефедова по имени.
– Для чего, товарищ полковник?
– вяло отозвался Степан, еле сдерживая зевоту.
– Он же, как вы говорите, несостоявшийся. Обычный был младенец, и родиться не успел даже. Пепел один от него остался. И клана Стриг'Раан больше нет, не осталось никого из них. Задание выполнено, товарищ полковник.
– Хорошо, - резко бросил ладонь на черную папку полковник Сергей Хан-Гирей, - можете идти, старшина.
Нефедов поднялся и молча пошел к двери.
– Старшина!
– остановил его голос Хан-Гирея.
– Спасибо.
Он ничего не ответил.
Все, что он рассказал полковнику, было правдой.
Почти все.
Они и впрямь, опоздали, и роды уже начались. Но младенец успел родиться и теперь слабо попискивал, шевелясь на волчьей шкуре, весь забрызганный чужой кровью. Пригвоздив кинжалом к земле последнего из магов Стриг'Раан, так и не успевших закончить смертный ритуал, Нефедов брезгливо пнул в сторону костяные крючья и иглы с тянущимися от них кровавыми веревками, и повернулся к своим.
– Всем выйти отсюда! Ласс, останься. Надо закончить.
Он достал из кобуры парабеллум, повертел его в руках и сунул обратно. Потом положил руку на плечо своему брату, Стерегущему Спину.
– Ласс...
– Я знаю, - ровно перебил его альв. Он достал свой длинный нож, зазубренную, прочную как сталь кость неведомого зверя, сверкнувшую полированным боком. Присел, положив руку на голову хрипящего, содрогающегося в агонии тела с вырванными глазами. Потом резко вонзил клинок в горло и сразу - в сердце. С матерью Ласс поступил так же, только дольше сидел неподвижно и что-то шептал почерневшими губами. два коротких удара - и поток крови, освобожденно плеснувшей вверх.
– Ребенок, - сказал Степан, - как с ним...?
– Оставь его, Старший.
Нефедову показалось, что он ослышался.
– Что?
Ласс резко повернулся к нему и старшина увидел на глазах альва слезы.
Этого просто не могло быть. Альвы не плачут. Но сейчас перед Нефедовым стоял его лучший снайпер - и слезы катились по его белым щекам.
– Оставь его...
– Ласс, да ты что? Это же Последний!
– Нет, Старший. Ритуал не был завершен, и завершить его теперь некому. Мы оба это
знаем и чувствуем. Это просто дитя. Наше дитя, без клана и семьи. Ты знаешь, Старший, как редко у нас рождаются дети?– Его нельзя отдать альвам. Они узнают и не примут, Ласс, никто из кланов не примет.
– Тогда... его надо отдать людям, Старший. Они примут. Ты сделаешь это?
– Нельзя, Ласс!
– Это была моя сестра, Старший!
– крикнул снайпер отчаянно.
– Его мать... Она пропала давно. Мы думали, что она умерла.
– А она не умерла, - только и сумел сказать Степан Нефедов, чувствуя себя так, будто его огрели по голове пыльным мешком. Потом он поглядел в глаза Стерегущему Спину, развел руками и коротко рассмеялся, словно и не было вокруг полутемной землянки, залитой кровью.
– Ну и денек... Забирай его и пошли отсюда, нам еще обратно пробираться.
– Людмила... Вы его запишите, как найденыша. Мол, обнаружен бойцами такого-то взвода - вот, здесь все написано, я вам сам написал для удобства. Война все спишет, сами понимаете. А если надо будет деньжат подкинуть или еще чего - тут полевая почта приписана...
– Да вы что, Степан?
– сестра гневно выпрямилась.
– Слава Богу, нет у нас нужды ни в чем, на полном государственном довольствии состоим! Наш детский дом один из лучших считается, понимаете?
– Это я так, - смутился старшина, - не подумавши. Извините.
– То-то.
Нефедов докурил папиросу, огорченно заглянул в опустевшую коробку и аккуратно спрятал ее в карман шинели. Поправил ремень и спустился с крыльца.
– Спасибо вам, Людмила. Пойду я, наше дело казенное. Может, еще и встретимся.
– Погодите! Степан!
– вдруг окликнула его женщина.
– А имя-то? Самое главное!
– Имя?
– нахмурился старшина. Постоял с минутку и вдруг просветлел лицом.
– Матвеем назовите. Точно! Пусть Матвеем будет. И фамилию дайте - Первый. Матвей Первый. Чтоб гордился потом, когда в ум войдет.
– Кого-то из родни Матвеем звали?
– спросила сестра.
– Отца моего так звали, - улыбнулся в ответ старшина Степан Нефедов.
Приложил ладонь к козырьку и быстро зашагал прочь.
16. Новый год
– Степа-ан!
Голос слышался глухо, порывы метели временами относили его в сторону так, что он обрывался, будто срезанный ножом.
– Степа-ан! Нефе-едов!
Старшина рывком сел и пошарил рукой по вытертой до самой ости медвежьей шкуре. Пистолет... Здесь.
Сон уже ушел, вместе с ним затухло и воспоминание о голосе, выкрикивавшем его имя. В свете затухающих углей не было видно почти ничего. Рядом шумно вздохнул, завозился хозяин чума - откинул шкуры, потянулся, хрустнув суставами.
– Ань торово. Ты чего поднялся, вэйсако [5] ?
– спросил Степан, натягивая унты.
– Спи себе, да спи.
– Нет... Сяй нгерть тара, ерво [6] , - отозвался тот и тяжело поднялся, стал раздувать костер, загремел жестяным чайником.
5
Уважаемый. (ненецк.)
6
Чай надо поставить, начальник. (ненецк.)