Командировка в ад

Он ведь не знает, что с той стороны, а я знаю…

— Смирно! — голос центуриона прозвучал одновременно и в наушниках шлема, и в портальном зале.

На физиономии Равуды отразилось разочарование.

— Оружие опустить! А ну-ка! — продолжил Гага, которого я был очень рад видеть в этот момент. — Что за вольница? Немедленно ко мне! Доложить, что происходит! Поговори у меня!

Тут я наконец справился с дыханием, обнаружил, что центурион стоит рядом с помостом. Молчун и второй клеврет Равуды автоматы опустили, Макс и Дю-Жхе расслабились, напряжение упало.

— Этот негодяй, — Равуда указал в мою сторону, — обнаружил портал, и предааательски отправился через него, не доложив и не получив приказа, чтобы снестись там со своими хозяевами-бриан, которым он давно продался! О да, да!

Что за забористый бред? Неужели Гага сожрет это, и не подавится?

— Ну… — протянул центурион, и я вспомнил, как он утерся в прошлый раз, когда попытался выговорить Равуде.

— Не было времени на доклад и приказы, — отрезал я. — Решил проверить, что там. Посмотреть, нет ли опасности.

— Предатель! Снюхался с этими тварями! — прорычал кайтерит.

— Тихо! Трибун разберется! — влез Гага. — Сдай мне оружие, Егор. Так, нужен конвой…

* * *

Но к трибуну меня повели только через два часа, когда стало ясно, что бой закончен, бриан отступили вглубь подземелий. Все это время я, кипя от возмущения и злости, просидел в углу подземелья под присмотром двух незнакомых бойцов — они смотрели на меня недружелюбно, и на реплики не отвечали.

Предатель, надо же! Вот сученыш Равуда.

Потом объявился Гага, и меня повели наверх, где уже успели разбить палатки для штаба и командира манипула.

— Разрешите доложить! — начал центурион, откинув полог. — Вот, десятник Егорандреев, подразумевается в предательстве! Предположительно вступил в контакт с врагами Гегемонии, и совершенно точно без приказа и доклада вошел в работающий портал бриан! Вернулся и был взят под стражу!

— Давай его сюда, — прозвучал изнутри злой голос, и я весь похолодел.

В последнее время я слишком часто оказывался на дороге трибуна, и сейчас он все мне припомнит — и выходку Билла, и нашу драку с Равудой еще на линкоре, и может еще что-то.

— Поговори у меня, — неизвестно к чему сказал Гага, и подтолкнул меня в спину.

Палатка у Шадира была чуть меньше, чем у нас, только обитал он в ней в одиночку. Центр занимал раскладной стол, над ним мерцал экран местного аналога ноутбука — никакого пластика, лишь тонкая светящаяся пленка; трехмерные фигуры, трубы, кубы, какая-то схема. Рядом со столом располагались такие же стулья, в углах грудой лежали рюкзаки, пахло внутри крепким мужским потом и расслабоном.

От запаха этой дряни мне захотелось чихать.

— Опять ты со своими номерами? — сказал Шадир. — Рассказывай, что там за порталом.

Я попытался описать, что мы видели на другой стороне, но получилось сбивчиво и невнятно.

— Не знаю, что это за планета, — трибун потер подбородок, — может быть и Гегемония. Двести семь миров… чтобы все обойти, никакой жизни не хватит, даже если только провинции, которых сто пятьдесят. И что делать с тобой? Полез без приказа, не доложил, так.

Я покаянно кивнул.

— Не удержался. Дело такое…

— Расстрел за неподчинение приказу, — эту фразу Шадир произнес будничным тоном. — Слишком сильно, пожалуй, особенно учитывая твой послужной список…

— Вы правда верите, что я предатель?

Трибун посмотрел на меня с кривой ухмылкой.

— Нет. Гага — идиот, а обвинивший тебя кайтерит ненавидит тебя и тоже не гений. Предатели действуют совсем иначе… Можно выкинуть тебя из армии, отправить домой…

Тут я похолодел, голова закружилась, а сердце забилось часто-часто — нет-нет-нет, только не это, мне нужны эти деньги, я не могу вернуться домой с пустыми руками, там Сашка ждет новую операцию!

— Но я в курсе твоей ситуации, — продолжил Шадир, и я ожил, от сердца отлегло. — Поэтому…

Он сузил глаза, и я снова напрягся.

— Это последний раз, когда ты отделываешься легким испугом! — трибун показал мне мозолистый, крепкий кулак. — Еще один цирковой номер, и я избавлюсь от тебя мгновенно! Понял?

— Так точно!

— А теперь присядь, — тон Шадира помягчел. — На ногах еле стоишь? Есть хочешь?

Смена темы сбила меня с толку, я растерянно заморгал.

— Э… да…

— Тогда сейчас подкормлю тебя и расскажу кое-чего, — трибун подтащил к себе один из рюкзаков. — Но все, что ты услышишь в этой палатке, должно остаться в этой палатке. Понял?

Я кивнул.

— Вот, офицерские консервы… — на стол передо мной шлепнулась прямоугольная упаковка из материала, похожего на пластик, с тихим щелчком откинулась крышка, мой нос пощекотали ароматы риса и тушеной рыбы.

Напоминало это все самолетный обед, только вот порция была что нужно, на мужика. Аккуратные секции, в той что справа — нож, вилка и салфетка, а в остальных собственно еда: гора желтого риса с овощами, салат то ли из винограда, то ли из оливок с маслинами, рыба в подливке, и здоровенный кусок торта.

— Ешь, — велел Шадир, — и слушай.

Рыба оказалась на диво нежной, она просто таяла во рту, и рис приготовили по тайскому рецепту, пожарили его, и острого перца накидали ровно столько, сколько нужно. Первая ложка попала ко мне в желудок, и оттуда донеслось дикое урчание, я мигом заглотал вторую.

Салат был на вкус солено-сладким, хотя его приготовили без виноградин и маслин, пустили в ход вообще не пойми что, может быть крупные икринки какой-то инопланетной рыбы. Торт же напоминал обыкновенный бисквит, и выделялся неимоверной свежестью, его словно только что вынули из печи в кондитерской.

— О том, как к тебе относится Равуда, я знаю, — начал Шадир, — и если бы дело сводилось только к нему… Но у тебя, землянин-десятник Егор, есть недоброжелатели куда более могущественные.

Мне очень хотелось спросить «Кто именно?», но я сдержался.

— Поэтому в твоих интересах не отставать от Равуды в наборе опыта, это очевидно, — трибун сделал паузу, вновь огладил голый кайтеритский подбородок: вот им хорошо, бриться не надо вообще. — Тебя бы давно убрали, но у тебя есть покровители, о которых ты не знаешь. Тоже не последние разумные…