Командировка в ад

— Клево вапще, — сказал Макс. — Ты приручил тигра… Не верю своим ушам, ха-ха. Кстати, тут Ррагат кое-чего в кабине нашел, пока разборки шли. В ящике под сиденьями.

И он подал мне банку брианских «консервов», не маленькую, как были со слизью, а основательную, наверняка с целым обедом внутри.

— Сколько их там? Всем хватит? — спросил я, борясь с искушением выхватить ее и сожрать прямо так, не распаковывая; ага, надо отключить переводчик, пока не нужен.

— Хватит. Там Дю-Жхе все посчитал и начал выдавать.

Я сел на землю, прислонился спиной к твердому ребристому колесу, которое было еще теплым. Макс опустился рядом, крякнула крышка банки в его руках, и по лесу поплыл аромат сала.

Кишки у меня в брюхес остервенением ринулись друг на друга, донеслось их нетерпеливое ворчание. Я вскрыл банку, и понял, что передо мной брианский сухпай типа нашего, только немного по-другому упакованный: свертки из промасленной бумаги, банки из материала вроде коры.

— Дома никогда бы не подумал, что буду получать удовольствие от такого, вапще, — сказал Макс. — Мне было клево в Москве, думал, что всю жизнь там проведу… но какой же я был идиот, просто невероятный.

Я совал в рот куски мягкого, ароматного сала, жевал волоконца почти с остервенением. Запивать было нечем, но я в запивке и не нуждался, поскольку слюна текла настоящими водопадами. Заедал сало я хлебом — тонкие рассыпчатые кусочки с зернами и семечками, с ягодами вроде изюма и хрустящими штучками типа шкварок, только сладкими.

— Я ведь был женат, представляешь? — продолжал Макс, и я молчал, боясь сбить его неосторожным словом: он редко бывал таким, искренним, без смехуечков и дурацких фраз. — Только не понимал своего счастья, развелся… А потом совершил самую большую глупость в жизни, из-за которой тут и оказался…

Я слизал с ладони жирные следы от сала и принялся за батончики вроде шоколадных, но состоящие, судя по всему, из прессованного мяса.

Батончики были немного суховатыми, так что я перемежал густым желе из отдельной банки: хвойный привкус, даже что-то вроде игл внутри, но необычно и очень, очень сытно. Кормили аборигены своих бойцов как надо, и самое главное — их жратва годилась для нас, мы от нее не травились и усваивали нормально.

— Если что, то ты сидишь рядом с преступником, — добавил Макс.

Я глянул на него: лоб наморщен, нижняя губа по обыкновению оттопырена, черные волосы прядями прилипли ко лбу, в глазах боль, а под глазами тяжелые мешки, как у больного.

— И что же ты такого совершил? — тут я не выдержал, икнул.

Макс поежился и тут же изменился, стал обычным, насмешливым, улыбчивым и закрытым на пять замков, словно чемодан перестраховщика. Глянул на меня опасливо, наверняка решил, что и так сказал слишком много, и что на сегодня хватит.

— Пошел в вербовочный пункт, ха-ха, хотя тогда не знал, что это вербовочный пункт. Там меня встретил такой прилизанный в костюме, с лысинкой…

Я вздрогнул — этокак, Макса обработал тот же тип, что и меня?

Когда я описал внешность сотрудника ООО «Гегемония», то мой друг радостно закивал:

— Он и есть! Забавно, что и Билла кто-то похожий в Нью-Йорке сюда отправил. Представляешь? Как сказалфокусник Гарри Гудини — я, конечно, большой молодец, но вот тот, кто умеет быть сразу во многих местах, тот меня сделает.

— Но как это возможно? — я вскрыл последнюю маленькую банку, извлеченную из большой: внутри оказались черные глянцевые шарики, многослойные, и у каждого слоя свой вкус, от горько-миндального до агрессивно-кислого, и все это жуется как паштет.

Макс расхохотался и потряс автоматом, который он держал на коленях:

— А как возможно остальное? Все это дело, в которое мы с тобой так вот влипли? Другая планета, звездная империя, война?

Ответить я не успел, в этот самый момент грянул выстрел, и сверху, с борта транспортера раздался вскрик. Тело перевалилось через борт и упало на землю, раскинув тонкие руки, повернулась голова на изящной шее, и я опознал одну из девчонок-веша, а потом увидел родинку на на шее, и понял, что это Кара, та самая, что недавно отдавалась мне с такой страстью и готовностью.

Мгновение она еще жила, судорожно пыталась подняться, а потом замерла, из-под спины ее потянулись кровавые щупальца.

— К оружию! — гаркнул я, включая переводчик.
– Ррагат — за руль!

Застрекотали автоматы, пули зацокали по борту транспортера, одна с визгом отрикошетила от стекла кабины. Мы ждали бриан сверху и замаскировались, а они подошли по земле, и подкрались, судя по всему, едва не вплотную.

Ожил мотор, огромная машина качнулась.

Я уже стрелял, аккуратно, короткими очередями, прочесывал заросли, просто наугад, слегка придавливая засевшего где-то в зелени врага. То же самое делали и остальные, и поскольку сектора обстрела мы распределили заранее, то пули летели во все стороны.

— Они с запада! — гаркнул Равуда с другой стороны машины.

Я глянул туда, где протискивалось сквозь кроны, уползая вниз, синеватое солнце Бриа: проклятье, до сумерек осталось совсем немного.

— Ты со своими прикрываешь! Остальные в кузов! Быстро! — приказал я, и пополз вокруг транспортера.

Надо присмотреть за кайтеритом, и вообще командир уходит последним.

Кто-то раненый тонко и надрывно вопил, Фагельма громогласно ругалась, слышались топот и пыхтение. Пули продолжали лететь, но уже не так густо и не так опасно, и это очень-очень радовало.

Похоже, на нас наткнулась небольшая разведгруппа, и вместо того, чтобы навести своих, сама пошла в атаку.

— Что там? — спросил я, оказавшись рядом с Равудой.

— Около десятка. Одного точно завалили, — ответил он.

— Тогда уходим.

Он гаркнул, и бойцы подхватились на ноги, не переставая стрелять туда, где засели бриан. Нас поддержали сверху, с транспортера, и я почти без опаски вскочил, рванул за остальными. Едва забрался наверх, как машина зарычала и прыгнула назад, выбираясь из укрытия под деревьями, полетели на землю ветки из маскировки.

Что же, опять удираем…

Я поддернул задний борт, с другой стороны помог кто-то из бойцов Ирраты, и очень вовремя. Ррагат повернул транспортер и газанул стремительно, точно гонщик «Формулы-1» со стартовой решетки.

Меня бросило на борт, и если бы не он, то вынесло бы наружу.

Крепкая рука схватила за спину и дернула назад, так что я не удержался, болезненно приземлился на спину: позвоночник отозвался недовольным кряхтением, в копчик болезненно стрельнуло, а ребра вспомнили, что по ним пинали не так давно.