Командор Советского Союза

– А что вы на меня смотрите? У них авария там на разрезе. – Ответил Мечников.
– Запас какой был на складе весь выбрали, лаборатория производства искусственных алмазов работает уже в четыре смены, и теперь вся промышленность СССР, по алмазам на голодном пайке. Не всё можно заменить корундами[1]. И так будет ещё как минимум полгода, пока не вступит в строй наш завод искусственных абразивов. А пока там только коробки цехов. – Александр вздохнул.
– Но как-то помочь я попробую. На официальной сдаче норматива на командора, особым плетением сжимал графит. Алмаз не алмаз, но что-то очень твёрдое получилось. Может попробуем где-нибудь на открытой площадке?

– А почему на открытой, сразу спросил директор завода.

– Так там давление в десятках тысяч атмосфер. Если не удержу – рванёт от души.

– Александр Леонидович! – Вмешался в разговор начальник охраны, но Мечников только отмахнулся.

– Если завод сейчас завалит план, то всё рухнет по цепочке, и восстанавливать процесс будем потом и кровью.

Опыт решили провести на открытой площадке выделенной заводу под новые цеха.

Откуда-то притащили двухсотлитровую бочку, набитую газовой сажей, которая была фактически чистым углеродом, предполагая, что Мечников возьмёт оттуда сколько нужно. Но когда люди отошли, Александр недолго подумав приподнял всю бочку магемой левитации, и создал шарообразный силовой щита, аккуратно начал сдвигать узловые точки, чтобы он начал уменьшаться в размерах. Затем, когда давление стабилизировалось окутал бочку в новый слой и ещё. Каждый раз внутренний слой становился всё меньше и меньше пока бочка не уменьшилась до размеров сорокалитрового молочного бидона. Металл от давления разогрелся настолько что стал светиться красным, а Мечникову пришлось отойти, и надеть тёмные очки. Продолжая давить силовыми щитами, он поддерживал одновременно шесть магем, питая их и контролируя чтобы в рисунке ничего необратимо не перекосило, и когда бочка ещё уменьшилась, а свечение стало соломенно-жёлтым, начал потихоньку убирать давление, и охлаждать то, что получилось, сбрасывая температуру тонким вихрем вверх. Собственный резерв ухнул до опасной границы, но всё уже кончилось.

Железная бочка цилиндрической формы, превратилась в шар, неопределённо-серого цвета. Когда магема поглощения истаяла, Александр постучал по шарику костяшкой кулака, и услышал чистый звон закалённой стали.

Быстро подскочили руководители завода и сопровождающие лица, внимательно рассматривая сферу.

– Пилить? – Спросил главный технолог.

– А что ещё делать? – Главный инженер пожал плечами и тоже постучал по шару вынутой из кармана ручкой. – Не автогеном же резать? А вдруг там что-то ценное вышло. Ну хоть пара килограммов перейдёт в твёрдую фазу, так нам это на месяц работы. С учётом наших фондов и запасов, план вытащим.

Резать решили в лаборатории, в основном потому что там была возможность собрать всё до последней крошки. Ручная абразивная пила, которая в этой реальности не будет называться «болгарка», а только и исключительно по наименованию первой модели пилы – Крыс, не быстро, но уверенно перегрызла уплотнённую сталь, и на пол посыпался искристый грязно-желтоватый порошок.

– Что за дрянь? Наблюдавший за процессом издалека, Мечников подошёл ближе, и потыкал пальцем в горку просыпавшейся массы.

– Действительно похоже на алмазный порошок. Сейчас проверим. – Лаборант подхватил колбу, и насыпав на дно метнулся к приборам. – Приборы говорят, что это алмаз. Несколько странной структуры, но безусловно алмаз.

– Ну и славно. – Александр облегчённо вздохнул. – Не зря рогом упирался. – И повернувшись к директору, спросил. Сколько вышло?

– Так почти всё и вышло. – Озадачено произнёс директор завода глядя на то как пара лаборантов ссыпает порошок на тарелку больших лабораторных весов.
– Было примерно сто килограммов сажи, а стало… полсотни килограммов алмазов. Что-то выгорело, видимо из-за притока кислорода, но нам пятьдесят кило — это просто на год работы.

– Вот и работайте. – Александр, который чувствовал, как начинает потихоньку накатывать усталость, кивнул. – Итоговый документ проверки получите как обычно, но сразу хочу сказать, что претензий к вам особых нет, завод в порядке, так что на внеочередную премию, можете смело рассчитывать. – Он пожал на прощание руку, и пошёл к машине, а к директору подошёл невзрачный мужчина с прозрачными словно водянистыми глазами, одетый в серый френч.

– Валентин Георгиевич. – Он вытащил из нагрудного кармана удостоверение, и раскрыв поднёс к лицу директора, чтобы тот смог прочитать. – Подполковник Жаров, Экономическое управление Комитета государственной безопасности. Технические алмазы принять до долей грамма, оформить как поступившие из личного фонда товарища Мечникова, и направить соответствующую бумагу нам, и в финансовое управление министерства. И если хоть грамм уплывёт на сторону, вешайтесь. Я понятно всё объяснил?

В самолёте Александр вырубился, как только сел в кресло, и прислонил голову. В полусне только отследил что Вера Игнатова – стюардесса его борта, принесла маленькую подушку и одеяло, заботливо подоткнула его везде где нужно, и погасила в салоне свет.

Москва.

За два часа полёта Александр почти полностью восстановился, и когда Наталья Субботина передала ему трубку телефона, уже полностью проснулся, и глазами спросил «кто?».

– «Товарищ Сталин». – одними губами произнесла девушка и отошла в сторону.

– Иосиф Виссарионович. – Произнёс Александр в трубку.

– Товарищ Саша. – Сталин негромко хохотнул в трубку. – Опять понимаешь пугаешь мне исполнителей. У нас в ордене между прочим целая команда отслеживает энергетические аномалии. И вот в Уральское управление поступает сигнал о мощнейшем всплеске в районе промышленного района Челябинска. Люди по тревоге одеваются, вооружаются, и на десяти военных бортах летят поинтересоваться, а кто это такой внезапный, что небо над городом за пару минут совершенно очистилось от облаков, и даже дым осел на землю. Боевая группа выскакивает в готовности начать войну, а им объясняют, что некий заместитель министра просто хотел помочь родному заводу превратив сто килограммов отходов в ценнейшее сырьё. И что самое смешное – сделал это, правда напугав главу станции слежения до икоты. Он по экстренному каналу связался со мной чтобы доложить о выплеске уровня архимагистра и запросить дополнительную войсковую поддержку. – Архистратиг громко и со вкусом расхохотался. – А виной всему – один несносный юноша, который уже вполне привычным движением ставит с ног на голову толпы людей.

– Иосиф Виссарионович, ну то-ж виноват, что они такие пугливые. – Александр благодарно кивнул стюардессе, поставившей рядом с ним чашку с кофе. – У меня какая цель? Обеспечить работу министерства. Вот я её и выполняю. А вот беречь хрупкую психику некоторых особо нервных товарищей, вообще в задачу не входило.

– Всё правильно, товарищ Саша. – Сталин хмыкнул. – Но это не снимает с вас необходимость пройти переаттестацию.

– А зачем, Иосиф Виссарионович? Мечников сделал паузу, давая возможность Сталину возразить сразу, но тот молчал, видимо ожидая продолжения. – Ну вот выяснится, что у меня ранг выше, и что? Для чего вообще эта информация? Кто надо об этом и так знают, а кто не надо путь и остаются в неведении. Чего ради, нам вешать на себя дополнительную завитушку?

Сталин помолчал.

– Это… интересное решение. – Мастер интриги и политической провокации словно суперкомпьютер уже обсчитывал все возможные варианты, и они ему нравились. – Я соглашусь с вами, но в этом будет смысл, если это не станет темой для обсуждений.

– Иосиф Виссарионович, пока об этом знают только двое. Вы и я. Наверняка узнает ещё Лаврентий Павлович и несколько проверенных товарищей. А значит утечки не будет.

Поскольку время было ещё рабочее, Александр поехал в Солнечный. На площадке завода радиокомпонентов уже монтировали линию по производству настоящих микросхем, и готовили выпуск полноценного микроконтроллера. Контроллер выходил довольно крупным - квадратом три на три сантиметра, но для устройства это вообще не имело никакого значения, так как основной его объём и вес составляли отдельные детали, которые пока не могли втиснуть в миниатюрные размеры. Но в целом, микросхемы и выпускаемые элементы позволили перейти на цифровую электронику, в автоматике, и устройствах управления, что сразу оценили ракетчики и атомщики, и даже неуживчивый Королёв увидев на стенде датчик обрабатывавший положение газовых рулей тысячу раз в секунду, и миниатюрный двигатель способный потянуть эти самые газовые рули, подошёл к Мечникову и молча пожал руку. А дело было в том, что эта связка разрешала текущую проблему конструкторского бюро Королёва по сверхскоростным зенитным ракетам, которые, никак не могли вписаться в весовой лимит. А с новыми литий-ионными аккумуляторами, которые сумели сделать в номерном НИИ Точмаша, и с управляющими элементами на основе моторов на редкоземельных магнитах, у Королёва даже образовывался весовой запас.

Завод высокоточных станков тоже прогрессировал, постепенно переходя на управляемые станки, которые были существенно точнее, чем обычные даже при той же механике, потому что не имели человека как фактора ошибок.

В этом был один из управленческих секретов Мечникова. Каждый завод или производственный участок имел свой график и план по усложнению выпускаемой продукции и освоению нового оборудования. Огромные серии и миллионы штук в смену, передавались «линейным» заводам Минмашстроя, и прочих министерств, а Точмаш занимался тем чем и должен – сложными и мелкосерийными изделиями для науки, высокотехнологичного производства и обороны.