Командор Советского Союза

– А что вы от них хотите в итоге? – Спросил Мечников.

– Да пусть хоть каким-то делом займутся. Вон Надя занимается образованием, Горький писателями, Георгий Васильевич Чичерин занимается нашими представительствами по всему миру, дипакадемией, и институтом Международных Отношений, Климент Ворошилов шефствует над военными школами, начальной военной подготовкой и вообще патриотическим воспитанием, и так далее. Вавилов вот тоже без дела не сидит. Но большинство, просто застыло как мухи в янтаре. Но ведь все толковые люди. Не просто так пробились в партийную элиту. А встряхнул ты их крепко. И пусть те кого ты сегодня видел вполне деловой народ, но им будет что сказать в кулуарах своим товарищам по партии. А насчёт этого Парвуса, не переживай. Всё сделал правильно. Живьём он бы не дался, а чтобы архимагистра захватить тут только Коба смог бы. И то не факт. Практики-то нету. А у этого деятеля она была. И уж Боевую Славу ты как минимум заработал, а то и Красное Знамя. Но это мы позже решим. А пока отдыхай. Сутки тебе отдышаться. Артузову я сам телефонирую.

[1] РСДРП – Российская социал-демократическая рабочая партия – название компартии в то время. Эсеры – Социалисты-революционеры, Кадеты – Конституционные демократы.

[2] Коба – партийный псевдоним Сталина.

[3] Инесса Арманд.

[4] Салам алейкум (Мир тебе) – традиционное приветствие у тюркских народов.

[5] Речь идёт о Багирове Мир Джафар Аббас оглы,

[6] В описываемом СССР - девятьсот восемьдесят два Советника, двести шестьдесят один Старший Советник, тринадцать Командоров, пять Архимагистров, и один Архистратиг.

[7] Всё, как и было в реальной истории.

[8] Единоличниками назывались крестьяне не вложившие свой пай и землю в колхоз, а обрабатывающие её сами, силами своей семьи, или образовавшие крестьянский кооператив. В реальной истории были практически уничтожены Хрущёвым.

Глава 4

В ходе операции по изъятию материалов иностранных разведок на территории Британии, США, Канады, Германии и ряда других стран вывезено на территорию СССР восемнадцать тонн четыреста тридцать пять килограммов секретной и особо секретной документации. К работе с документами привлечены двести тридцать восемь сотрудников комитета государственной безопасности, имеющих языковую подготовку и допуск высшей группы секретности.

В первую очередь, разбору и анализу подлежали агентурные данные по завербованным гражданам СССР и инфильтрованным в наше общество.

За всё время учёта ведущегося в картотеках, склонено к сотрудничеству с иностранными разведками восемь тысяч четыреста человек из числа граждан СССР, и тысяча двести тридцать агентов из числа граждан разных стран, внедрённых под видом советских людей.

По всем карточкам было заведено особое дело, и проведены мероприятия по изъятию агента вражеской разведки для дальнейшего следствия, и принятия процессуального решения.

Большинство под тяжестью неопровержимых улик сознались и раскаявшись в антисоветской деятельности проявило понимание ситуации и полностью сотрудничает со следствием. Меньшая часть, проявила упорство даже при предъявлении учётной карточки разведывательной службы иностранного государства, и впоследствии к таким лицам применялась упрощённая процедура следствия и ссылка навечно в колонию-поселение в Заполярье. Наименьшая часть арестованных сумела при захвате покончить жизнь самоубийством. Таковые тела были захоронены на подмосковном номерном кладбище, для захоронения пожизненных преступников.

Центральная Контрольная Комиссия при ЦК КПСС. Информационный бюллетень. Май 1964.

Москва.

Машина только отъехала от ворот, когда Александр поднял трубку телефона.

– Аркадий Исаакович? Добрый вечер. Мечников беспокоит.

– А, Саша. Как я рад что вы позвонили! – Судя по голосу Райкин был что называется «на подъёме». Вам нужно обязательно приехать к нам в театр. Прямо сегодня! Сейчас!

– Да я так и хотел, но ведь поздно уже. Просто хотел поинтересоваться спектаклями на будущие дни.

– Так вашими же трудами, нам отдел культуры Моссовета, и Обком партии согласовали ночные представления! – Райкин говорил негромко но звучно, чётко артикулируя речь.
– И сегодня у нас премьера! Мы с Никитой Балиевым сделали новый спектакль по пьесе Маяковского и Зощенко. Начало в полночь, так что мы вас непременно ждём.

– Это прекрасно, Аркадий Исаакович. – Я где-то к этому времени и подъеду.

Григорий, который слышал весь разговор, чуть толкнул локтем водителя.

– Вася давай на триумфальную, к театру Сатиры. – И взявшись за тангенту рации продублировал распоряжение водителю микроавтобуса.

По ночной Москве, машины шли быстро, и где-то через час они подъезжали к недавно построенному зданию Театра Сатиры, куда уже стекалась нарядно одетая московская публика.

Галя Руднева – дочь заместителя председателя правительства Константина Николаевича Руднева, высокая стройная девушка одетая в светло-зелёное шёлковое платье, и длинные перчатки салатового цвета, и изящные туфельки-лодочки, выскочила откуда-то сбоку, и словно ракета устремилась наперерез Мечникову. Галя была хороша собой, умна, и получила прекрасное воспитание. Единственный недостаток, который сводил в ноль её несомненные достоинства - горячее желание выскочить замуж. Непонятно сколько было в том необходимости освободиться от опеки родителей, или игры гормонов, но Александр старался держаться от таких вариантов подальше.

– Александр Леонидович! Как хорошо, что вы здесь! А я вот пришла на спектакль, а подруга не смогла. Может составите компанию скучающей девушке?

– Я бы рад, Галина Николаевна, но мне ещё кое с кем нужно встретиться. Дела, знаете ли.

– Какие дела на ночном представлении? – Девушка от неожиданности опешила.

– Покой нам только снится. – Александр развёл руками. – Прошу простить. – Он коротко поклонился и в сопровождении Григория пошёл к входу.

В этой реальности театр был построен по проекту архитектурной мастерской самого Руднева, и выглядел не унылой стекляшкой, а вполне отвечал понятию «Храм культуры». Высокое здание с колоннадой, чем-то напоминавшее Большой Театр, только вместо колесницы на крыше была установлена скульптура Евгения Вучетича «Данко», с человеком, протягивающим вперёд к зрителям своё сердце. По ночам сердце, изготовленное из рубинового стекла, светилось словно маленькая звезда, освещая лицо скульптуры, и придавая всей композиции совершенно фантастический вид.

Бросив взгляд на огромную афишу, которые по слухам для театра рисовал сам Маяковский, Мечников вошёл в холл, где был тут же замечен администратором, и получив контрамарку, двинулся в сторону буфета, который в театре был сделан с большой любовью и московским размахом. Да и что в театре более важного кроме сцены и гримёрок? Буфет, разумеется. Возможно парижский или американский театр начинался с вешалки, а театр московский начинается и заканчивается в буфете.

Здесь в громадном холле, где одновременно торговали сразу с пяти стоек, московские театралы делились впечатлениями о спектаклях, обсуждали актёрские и режиссёрские удачи и провалы, и вообще кипела жизнь. Именно здесь чиновники показывали дам, а московские дамы «выгуливали» меха и бриллианты.

Александр несмотря на то, что относился к самой верхней страте управленческого аппарата, в начальственных игрищах и интригах не участвовал. Хотя его много раз пытались туда втащить если не игроком, то хоть арбитром, но Мечников, испытывая глубокое отвращение ко всей подобной возне, неизменно держался в стороне. Также его не привлекали московские дамы определённого склада, которых можно было бы назвать «охотницей за скальпами», и те, кто был охвачен брачной лихорадкой. Вообще, театр был не лучшим местом для подобных знакомств, потому что вокруг было уж совсем неприличное количество чужих и не всегда доброжелательных глаз.