Командор

Кучер не обманул. Он дожидался меня под большим деревом в нескольких шагах от ворот. Я свистнул, извозчик тут же подкатил ко мне.

— Давай в «Полную чашу», — приказал я, садясь в карету.

Кучер негромко гикнул, и лошадиные копыта застучали по брусчатке; карета качнулась и покатилась по затихающей Золотой улице. Где-то еще слышались звуки музыки, но чем дальше мы удалялись от особняков и вилл, тем больше нас окружала густая и непроницаемая темнота, изредка разбавляемая светом тусклых фонарей. Потянуло сыростью.

Пока ехали, я прокручивал в голове разговор с Флаерти. Все-таки удалось мне серьезно куснуть торгаша насчет серебряных рудников возле поселка Эстерлинн. Мой новый знакомый маклер Рейн рассказал, что раньше, когда Чернявка была полноводной, не было проблем для перевозки руды к морю. Нагрузили барки — и сплавили вниз. Но проблема пришла оттуда, откуда ее не ждали. Обмеление реки вызвало головную боль у прадеда нынешнего нобиля. Груженые судна садились на песчаные отмели, после чего их приходилось вручную разгружать и перетаскивать на подводы. В конце концов, это не было большой проблемой при наличии дешевой рабочей силы. У Флаерти хватало дворни. Проблема появилась в виде барона Домине, который уперся и не захотел пропускать обозы с рудой к Акапису. Путь через Пустошь оказался весьма коротким, и прадед Флаерти во что бы то ни стало захотел воспользоваться им. Только после долгих переговоров он стал платить за транзит груза, и причем — немалую сумму. Вот отсюда и росли корни жуткой истории про Кракена. С помощью магии и силового давления на Домине Флаерти захотел завладеть Пустошью, но ее владелец оказался упертым упрямцем. Он то пропускал обозы, то артачился, заворачивая их обратно к Чернявке. Флаерти несли убытки и бесились все больше, пока не решились на самое черное преступление. Убийство дворянской семьи могло привлечь внимание королевских дознавателей, поэтому все обстряпали так, как будто из Чернявки стал появляться ужасный монстр, слуга Кракена.

Ну, при наличии магии не составит труда вызывать и самого морского дьявола.

Вспомнив, что еду по ночному Акапису, я достал из-за пояса пистолеты, проверил, заряжены ли они, и положил их на колени. Стрелять из обеих рук я уже мог прилично, поэтому сосредоточился на внешних шумах. Меня грызла тревога, что Котрил вот так просто забыл о своих угрозах. Такого не может быть. Сеньор вымогатель показал себя человеком обидчивым и крайне мстительным. Учитывая его связи с губернатором и тем же Флаерти, может строить пакость на ровном месте.

А теперь вопрос: так ли уж торгашу был важен разговор со мной? Может, пока я сидел с ним за столом, Котрил подготовился к нападению?

— Куда прешь, морда пьяная?! — заорал кучер, резко останавливая лошадь. Животное возмущенно заржало. — Руки убери, а то плеть мою сейчас попробуешь!

— Тихо, болван! — раздался мужской голос. — Сиди спокойно, живым домой вернешься. Кого везешь?

— Не твоего ума дело! — огрызнулся извозчик, но куда тише. Судя по характерному звуку извлекаемого из ножен клинка ему приставили шпагу к ребрам. — Хороший человек, купец с Пустоши! Из гостей возвращается, у его милости господина Флаерти отобедавши.

— Ты сиди тихо и не вздумай орать, — предупредил его другой мужчина. Голос-то больно знакомый. Кажется, сам господин Свистун пожаловал!

Ага, значит, их точно двое, если не больше. Пока в карету не суются, хотят тихо меня прирезать.

— Отти, пригляди за кучером, — приказал Свистун.

Карета тяжело покачнулась. Видимо, на облучок к извозчику залез один из нападавших. Ой, болваны! Кто же так врага устраняет? Край непуганых идиотов! Я с ухмылкой взвел курки двуствольных пистолетов. Четыре заряда. Хватит всем.

На какое-то мгновение наступила тишина. Я четко услышал звуки шагов с двух сторон, так как карета была двухдверной. Осторожничают, подозревая, что у меня есть огнестрельное оружие.

— Лесовик, шевели задницей! — рявкнул Свистун где-то спереди.

Я развожу руки по сторонам и напрягаюсь в ожидании атаки. Которая не заставила себя долго ждать. Дверцы распахнулись одновременно. Тускло блеснули клинки шпаг, готовые проткнуть мое бренное тело. Мелькнули бледные лица наемников, в которые я тут же влепил по выстрелу.

Грохнуло так, что в ушах зазвенело, а от пороха сразу стало кисло во рту. Лошадь заржала и вскинулась на дыбы, но управляемая сильной рукой, осталась на месте. Зато неудачливые убийцы вопили от боли, услаждая мой слух. Тот, что справа, валялся на мостовой, прижимая руку к горлу. Левый нападающий куда-то пропал, судя по крику, закатился под карету, сообразив уйти от повторного выстрела.

Я выскочил наружу и успел заметить улепетывающую по улице фигуру. Свистун, сука! А вот третий, о котором я не забывал, спрыгнул сверху, метя в меня ножом. Он ловко удержался на ногах, мгновенно проведя горизонтальный мах рукой. Лезвие просвистело в паре сантиметров от моей шеи, и лишь мгновенная реакция спасла от смерти. Отпрянув в сторону, я без всякого сожаления влепил в него заряд из правого пистолета. Бандита отбросило на карету. Контрольный выстрел в голову успокоил его навеки.

— Жив? — окликнул я кучера.

— Жив, ваша милость, — от страха прошедшей рядом смерти повысил мой статус извозчик. — Малость ребра ножом пощекотали, а так все в порядке.

— Подожди, я сейчас поговорю с одним приятелем, — откинув в сторону труп наемника, я нагнулся и за шиворот вытащил его скулящего приятеля. — А ты посмотри вон того, на дороге. Не бойся, с такой раной он тебе ничего не сделает.

— Мертв, ваша милость. Ушел к богам, — выдохнул кучер за моей спиной. — Стражу надо звать.

— Кто тебя послал? — я встряхнул за ворот камзола раненого. — Говори, выкидыш акулий, если не хочешь быть выпотрошенным!

— Мне нужен лекарь, — выдохнул незадачливый наемник. — Я сильно ранен.

— Имя заказчика! И я помогу.

— Сеньор Котрил… пожалуйста, к лекарю!

— Да срать мне на твоего Котрила! — рявкнул я и нанес пару оплеух, отчего голова наемника метнулась из стороны в сторону. — Кто из нобилей моей крови хочет?

— Флаерти, — прошептал раненый. — Он встречался с хозяином несколько дней назад… Говорили о вас. Больше я ничего не знаю.

Поняв, что услышал все, чего хотел, я выпрямился и вытащил из ножен кортик, взволнованно ткнувшийся рукоятью в ладонь, словно сам спешил выполнить ту часть работы, для которой и был предназначен. Лезвие вошло в левый бок, напитываясь кровью врага. Кучер ничего не видел, больше озабоченный своей лошадью, успокаивая ее. Послышался топот ног. Несколько солдат гарнизона из ночной стражи торопились к месту стычки.

Я огляделся по сторонам. Оказывается, меня попытались ликвидировать на перекрестке, от которого расходились кривые узкие улочки со старыми двухэтажными домами, между которыми с трудом разминулись бы три-четыре человека. Они вихляли словно заблудившийся пьяница и уходили куда-то вверх или вниз, где терялись в кромешной тьме. Сверху мрачными наростами свисали маленькие балкончики, выйдя на который, можно было легко, не напрягая голос, переговорить с соседом.

Самое хорошее место для нападения. Хоть заорись, никто не придет на помощь, разве что выжившая из ума старуха выплеснет содержимое ночного горшка на голову, чтобы не беспокоили сон жильцов.

— Что здесь произошло? — бряцая амуницией, к нам подбежали четверо солдат. Спрашивал усатый низкорослый стражник с сержантской бляхой на груди. Он поправил шлем, сползший на глаза, и замер, оглядывая поле боя. Три неподвижных тела на дороге, ворчащий кучер и неизвестный мужчина с кортиком в руке не способствовали его умиротворению.