Комедия положений, или Просто наша жизнь (сборник)

Время течёт невидимой рекой, но оставляет за собой заметные изменения. Артур не посвящал семью в проблемы обустройства нового жилья, а повёз жену и тёщу смотреть квартиру в Сокольниках, когда там практически всё было готово к вселению.

Альбина медленно обошла комнаты, заглядывая во все уголки, ласково ощупывая и поглаживая то обои, то обивку, то кафель. Квартира хранила прохладу. Стены и вещи замерли в ожидании, как неприкаянные. Им надо было кому-то служить, принадлежать, тогда они раскрыли бы своё предназначение, потеплели, обрели суть. А в безлюдной квартире они оставались бездушными предметами. Да и обстановки было совсем немного, ничего лишнего. Всё куда-то ловко встроено, много простора и света.

– Ну, как? – не терпелось Артуру.

– Всё славно. Всё замечательно, сынок, – похвалила Альбина. – Поблагодари, Региночка, мужа, и живите счастливо.

– А свою комнату вы определили? – спросил зять.

– Мою?!

– Да, здесь есть ваша комната.

Зять повёл её в уютную спальню. Комнатка милая, из окна чудный вид. Проснуться в такой спаленке, увидеть небо над старым парком – это ли не счастье?

– Зачем мне, Артурчик, здесь спальня? – недоумевала Альбина. – У нас есть своя квартирка.

– Будете жить здесь, когда захотите, когда Регине потребуется помощь. Ведь у нас скоро будет ребёнок, а родная бабушка лучше посторонних помощниц.

– Что ты, сынок, молодым мешать нельзя! – запротестовала Альбина. – У меня свои привычки, у вас свои.

– Вы умеете любить без навязчивости. Вы умеете быть деликатной. Я считаю это важным житейским талантом. Главным талантом, – очень серьёзно ответил зять.

– Спасибо тебе, но ведь я работаю пока, – слабо упиралась Альбина.

– А может вам пора отдыхать? – улыбнулся зять. – Не слишком ли я вас загрузил на работе? Я не буду торопить, решите всё сами. Регина родит, и вы, женщины, сами определитесь. Я уверен, вы станете хорошей бабушкой.

Регина стояла рядом, похожая на девочку, шаловливо засунувшую мячик под подол. «Мячик» был большой, но торчал только вперёд, уже не подпирая грудь, а несколько опустившись. Роды близились.«Такой живот бывает только с мальчиками. Когда носишь девочку, живот похож на огромную неуклюжую подушку, заметную со всех сторон, – подумала Альбина, взглянув на дочь. – Сыновья у матери красоту не отбирают, зря фигуру не портят. Они и в утробе мужчины».

Через день приехали с Региной мыть окна, застилать постели. Вернее мыла сама Альбина, а дочь составляла компанию и осваивалась с ролью владелицы прекрасной квартиры. Ей очень нравилось быть замужем, ощущать себя любимой женой.

Артур предлагал прислать помощниц, но Альбина возразила. Ей хотелось оживить дом самой. Эта работа была ей привычна и приятна. Такое удовольствие смотреть сквозь стёкла, промытые своими руками!

Регина разбирала постельное белье, потом прилегла.

– Хорошо бы чайку, а, мам? – предложила дочь.

– Да, можно, – согласилась Альбина. – Пойди на кухню, организуй первое чаепитие. Ты здесь хозяйка, я у тебя в гостях.

Регина послушно побрела, но вскоре вернулась.

– Мама, представь: я нашла чашки, ложки, заварку, печенье, сахар. В общем, там есть всё для чайной церемонии, кроме самого чайника. Про него Артур забыл, – усмехнулась она.

– Для того и жёна, чтоб деликатно довершить то, до чего у мужа руки не дошли.

– Пойду, схожу в магазин электротоваров и куплю сама, – заявила Регина. – Тут рядом. Я быстро.

– Быстро не надо. Ты должна лебёдушкой плыть, – остерегла мать.– Ладно, поплыву лебёдушкой, – с улыбкой пообещала дочь.

Регина задерживалась. Альбина начала волноваться. «Зачем отпустила? – корила она себя. – Девчонка вот-вот родит, а я? Ещё пять минут жду и пойду за ней». Но не прошло означенных пяти минут, как вернулась раскрасневшаяся Регина с коробкой в пакете.

– Мама, – возбужденно заговорила она. – Послушай, что произошло! Я выбрала чайник. Пошла в кассу. Мне пробивают чек и начинают поздравлять!

– С чем?!

– Не поверишь! У них какая-то рекламная акция или корпоративный юбилей… Я не разобралась ещё. Главное, я поняла, что какой-то приз выиграла по чеку. Вот тут в листовке всё написано, потом прочитаем. Давай поставим чайник кипятиться. Так хочется попить! Ой, что-то внизу живота тянет! Нет, прошло! Ну, не смотри на меня так. Со мной всё в порядке.Чайник вскипел и уже сам отключился со щелчком, но первое чаепитие в Сокольниках не удалось. У Регины начались схватки. Альбина быстро прикинула, что пока ещё время позволяет, и вызвала зятя. Артур приехал быстро, сам повёз жену рожать первенца.

Роды прошли замечательно. Регина старательно выполняла указания акушерки и врача, удивив всех терпеливостью и сосредоточенностью. Крупный мальчик на руках акушерки чихнул, прочищая нос, а потом подал голос после лёгкого шлепка.

– Молодец, мамочка! – сказала акушерка. – Такого богатыря выносила и родила хорошо. Тебе рожать да рожать!

Имя малышу было подобрано заранее – Руслан. Счастливый отец забрал жену и сына в положенный срок. Дома бабушка приняла внука, светясь от счастья.

Вечером собрались на ужин родные. Мальчика пока не показывали, всё ещё впереди, а молодая мама вышла к гостям принимать поздравления и подарки.

– Всем огромное спасибо, – благодарил Артур. – Но я должен вам сказать, что самый большой подарок Регина сделала сама.

– Конечно, ребёнок – дар судьбы! – подхватили гости.

– Вы даже не представляете, что я имел в виду! – продолжал Артур. – Регина выиграла машину!

Тут удивилась сама Регина:

– Какую машину? Когда? Ты о чём?

– Помнишь, ты купила чайник? В магазине была акция розыгрыша призов по чекам.

– Да, помню. Мне дали что-то, но у меня дома схватки начались, я и забыла обо всём.

– Я всё прочитал, созвонился с магазином, сходил на розыгрыш. На наш, вернее твой, чек выпала ма-ши-на!

– Какая? – нетерпеливо поинтересовался Олег.

– Не поверите – BMW! Там всё на твоё имя оформлено. Так что тебе ещё предстоит получить приз. А я, конечно, помогу.

Воцарилась тишина на минуту-другую. Потом она взорвалась от возгласов восторга. Регина, послушная инстинкту материнства, зашикала на всех:

– С ума сошли! Зачем так орать? Руслана разбудите!

– Ну, Регинка, ты даёшь! – восхитился брат.

Поздравления грянули снова, но уже приглушённо. Регина выслушала всех и спокойно обратилась к мужу:– Ты для меня очень много сделал, так могу и я что-то сделать для тебя? Дарю сына и машину в придачу. Не понравится – продашь.

Гости разошлись. Альбина отправила дочь с зятем отдыхать, вкушать своё молодое счастье. Она-то знала, что самые восхитительные минуты для супругов в сокровенном уединении, когда можно прижаться друг к другу, вдыхая родной запах и прислушиваясь, как рядом сопит носиком крохотный человечек, похожий на маму и папу одновременно.

Альбина домовито взялась за дело. Аккуратно сложила в холодильнике нетронутые продукты – пригодятся ещё. Затем принялась за посуду. Приходили только самые близкие Регине и Артуру люди, а грязных тарелок образовалось много. Это обстоятельство её не огорчило, а порадовало. Вспомнилась былое, дом Тороповых, столовая, кухня, где она была практически хозяйкой. Московская кухня тоже была большой, но другой, современной. Говорят, всё развивается по спирали. Всё повторяется, но на новом уровне. Всё возвращается на круги своя. Значит, жизнь сделала очередной виток, вернув её, Альбину, в большую семью. Образовался новый клан. В той, в прошлой жизни, стержнем семьи был Василий Матвеевич. А теперь, конечно, Артур. Он был молод, но надёжен. Выходит, что в её судьбе самыми значимыми мужчинами оказались свёкор и зять. Не кровная родня, а стали дорогими людьми.

Она привычно протирала насухо каждую тарелку и думала, что как удивительно устроено материнское сердце. Всех восхитил выигрыш машины, а её встревожил. Альбина забеспокоилась: не много ли сразу выпало Регине. Она всегда желала ей добра, но успех и богатство – большое испытание для неокрепшей души и для любви тоже. Расщедрилась птица-удача, залетела в новый дом, осыпает дарами её девочку. У птицы есть крылья, она улетит. Трудные будни у всех случаются. Вот когда людям требуются все их житейские способности, чтоб удержаться на плаву. Альбина точно знала, что основной женский талант – сохранить семью на долгие годы. Это нужно ей самой, детям, мужу и всем последующим поколениям. Такой талант не выиграешь и не купишь. Его можно развить, но не сразу, постепенно, накапливая опыт.«Что же, придётся передавать свои таланты дочери по крупице, по капельке, чтоб всегда сумела отвести беду», – подумала новоявленная бабушка. Она была нужна молодым супругам, внуку, и это казалось невыразимым счастьем.

Две невесты

Три дня, как я невеста. Внешне я осталась та же, но внутренне уже другая, иная, чем прежде. Холодок под ложечкой, ощущение прыжка в неведомое измерение и попытка понять себя самоё: готова ли?

Изменились и мои близкие. Мама радостно возбуждена. Папа – задумчив и сосредоточен. Он отстранённо молчалив, но я знаю, что его раздирают противоречивые чувства. Он счастлив и горд за доченьку, но не допускает мысли, что я, его девочка, скоро покину родительский дом. Втайне он хотел бы, чтобы моё замужество случилось несколько позже. Когда? Он и сам точно не знает.

Я подшучиваю над ним:

– Папочка, когда я стану старой девой, ты сам будешь пытаться выдать меня за первого встречного.

Моя ирония его коробит. На папином лице возникают гримасы отчаяния, и мне становится нестерпимо жалко моего стареющего отца. Весёлая мамина живость папу раздражает. Чтоб не ссориться с нами, он отгораживается газетами. Это вполне по-мужски: вчитываться в мировые новости, уходя от событий в собственном доме.

Бабушка, глядя на нас, вытирает слёзы. Меня она норовит приласкать при каждом удобном случае. Бабуля гладит мою голову сухой натруженной рукой, совсем как в детстве. Она печалится и радуется одновременно. Всё вместе это называется предсвадебной суетой.

Два вполне половозрелых человека написали в районном ЗАГСе заявление о своём желании вступить в законный брак. Заполнение бланка заняло пятнадцать минут, но мир перевернулся. Моя подруга Мила, которая назначена свидетельницей невесты, любит шутить, что хотя бы раз в своей жизни надо отметиться в таком государственном учреждении, как ЗАГС. А если серьёзно, то я думаю, что каждая женщина немножечко Ассоль. Туманная мечта о сказочном дне свадьбы передаётся по наследству из поколения в поколение по женской линии. Каждая девочка с малых лет представляет себя принцессой в воздушном белом платье рядом со смелым принцем. Это так крепко сидит где-то на уровне подсознания и наверно является частью сложного физиологического фактора, называемого инстинктом продолжения рода. Вот так.

Мы сидим с мамой на кухне, пьём горячий душистый чай. Запахи мяты и смородинового листа колышутся над нашими чашками. В их мелодию проникает удивительная горьковато-пряная нота. Так может пахнуть только домашняя сладкая выпечка с черёмухой. Сдобные румяные плюшки горой лежат на большом блюде посреди стола. Тесто с утра ставила бабушка, а стряпали и пекли мы с мамой вдвоём.

За окном угасает морозный январский денёк. Суббота. На маленькой кухне тепло и покойно. Мне хочется вымолвить: «Остановись, мгновенье! Продлись! Дай лучше запомнить этот сумеречный час и эти запахи!». Так неповторимо может пахнуть только отчий дом.

Мы обсуждаем мой свадебный наряд.

– Может, из кручёного гипюра, с небольшой пелеринкой на плечах? – выдаёт идею мама.

– Нет, хочу что-то лёгкое, воздушное, – высказываю я свою неясную пока мысль и делаю пассы руками.

– Тогда пышный подол, по низу оборка, рукава – три четверти, по краю – воланы. Как? – живописует мама. – Фата в том же стиле. Романтично, на мой взгляд.

– Так я буду походить на купеческую дочку. Нет, мам, давай лучше из шифона. Без излишеств.

– Правильно! – подхватывает мама, прихлёбывая чай. – Но если шифон, то надо чехол.

– Да! Нежно-розовый атласный чехол, – озвучиваю я свои девичьи мечты. – И без фаты!

– А что же на голове? – удивляется мама. – Нет, что-то надо! Только не шляпа, я тебя умоляю! Как-то консервативно. В шляпе во второй брак уместно. Тьфу-тьфу, не дай бог!

– Нет, не шляпа! – восклицаю я.

– А что же? – не догадывается мама.

– Венок!

– Какой? Из чего? – мама опять удивляется.

– Из искусственных цветочков. Нежный, трогательный. Цветочки такие меленькие, едва-едва поблёскивают, – описываю я своё видение.

– И волосы слегка завить крупными локонами… Такая будешь душечка! – восторгается мама. Она уловила мою идею, и мы грезим уже вместе. – Только где мы такой венок возьмём?

– Пока не знаю, – отвечаю я. – Где-то.

– Талию подчеркнём широким поясом, – продолжает мама. – Платье белое, полупрозрачное. Чехол розовый, и пояс тоже розовый. Атласный!

Мой облик невесты постепенно прорисовывается. Мы переходим к более прозаичным вещам: прикидываем метраж тканей на платье и чехол; думаем, где заказать венок. Всё так непросто!

За дверью мягко ступает папа. Он боится нас тревожить, но его внутренние терзания распространяются упругими волнами и ощущаются на расстоянии.

– Девочки, – осторожно говорит он, заглядывая к нам. – Ирина Колесниченко звонит. Хочет заехать. Ей что-то надо срочно обсудить с вами.– Пусть едет! – соглашается мама.

Ирина Колесниченко. Тётя Ира. Ирина Фёдоровна. Мамина приятельница и коллега по работе. Она моложе мамы лет на десять, но это не мешает дружить им, а мне обожать её. Породистая, красивая, ироничная, загадочная женщина. Высокая шатенка с огромными умными глазами. В ней всё крупное и броское. За ней тянется шлейф пересудов, потому что она не умеет быть незаметной. «Меня нельзя не заметить, но мне трудно соответствовать» – любит едко шутить Ирина Фёдоровна.

Она неизменно привлекает внимание. Некоторые мужчины делают попытки пройти по краешку её судьбы, потому что впустить в свою жизнь она может не каждого. Обжегшись однажды, она осторожничает. У большого человека и раны немаленькие – долго затягиваются.

Была у неё в студенчестве любовь – огромная и сильная, как морская стихия. Чувства переполняли так, что юная Ирина поднималась на крышу своего девятиэтажного дома и громко читала стихи проплывающим облакам. Она растворялась в любимом человеке без остатка, ожидая от него той же отдачи.А через несколько лет случилось предательство – непостижимое, хлёсткое, жгучее. Вначале было очень больно, и не хотелось жить, но с ней остался белокурый большеголовый мальчик. Сын. Забота о нём вытянула молодую женщину из бездны отчаяния, но не примирила с изменой, с вероломством мужа.

Ирина Федоровна не заставила себя долго ждать. Папа подхватывает в прихожей её шубку, а она спешит к нам. От маминой подруги веет морозной свежестью, французскими духами и сильнее всего – женской тайной. Я замираю в предвкушении необычного вечера.

– Ах, как я люблю эти ваши домашние плюшечки! – качает головой Ирина Федоровна, беря длинными красивыми пальцами сладенькую завитушку. – Как у вас хорошо, девочки!

Я наливаю моей любимице чай и усаживаюсь к ней поближе. Я лащусь к ней, как кошка, касаясь щекой плеча.

– А Машенька у нас заневестилась, – мама сообщает нашу семейную новость.

– О-о, какое событие! – восклицает тётя Ира. – Я надеюсь, объект не поменялся? Это тот замечательный молодой человек, с которым ты меня, Маша, знакомила перед Новым Годом?

– Да, это он! – я киваю и счастливо улыбаюсь. Мне трудно сдержать рвущуюся радость, скрыть возбуждение.

– Поздравляю, деточка, поздравляю, милая, – радуется Ирина Фёдоровна. – Будем готовиться к свадьбе.

– Да, мы уже начали понемногу. Столько сразу хлопот, волнений, – делится мама.

– А мне, девочки, тоже есть, что вам сообщить, – загадочно начинает тётя Ира.

Мы с мамой замолкаем, обратившись в слух.

– Я прибежала посоветоваться, – продолжает Ирина Фёдоровна. – Помнишь, Валюша, я ездила летом в Ялту?

– Конечно, как не помнить, – мечтательно говорит мама, – Я тебе сарафанчик шила. Ткань такая славная была: по бордовому полю белый горох, а по низу чудный купон. Мы тогда не успели к нему блузон сделать.

– Да, точно. Я тогда замечательно отдохнула и познакомилась с приятным мужчиной. Когда он меня увидел впервые, я была именно в том сарафане. Лёгкая у тебя рука, Валя. Но не будем отвлекаться на детали. Слушайте дальше.

– Ира, ты до сих пор молчала! – укоряет мама. – Какая же ты скрытная оказывается!

– Валюша, ну что было зря болтать? Погуляли, позагорали, сходили в театр и всё. Даже полноценным курортным романом не назовёшь. Знаешь, как это обычно бывает…

– Ну, откуда же мне знать, – кокетливо возражает мама, косясь на закрытую дверь. – Я чаще всего с мужем езжу. Давай о тебе, Ирочка. Больше не отвлекаемся на пустяки!

Я подмечаю, как в глазах мамы блеснул отсвет тайны, элегантной недосказанности, и понимаю, что знаю о ней не всё. Мне мучительно хочется приобщиться к взрослым женским секретам, но я чувствую, что мое время ещё не подошло.

– Прости, Валя, – поправляется подруга. – В общем, я из Москвы, а он из Запорожья. Обменялись адресами. Он спросил, отвечу ли я, если он мне напишет. Я сказала ему, что лучше не загадывать и не давать опрометчивых обещаний. Пусть каждый вернётся к себе домой, к обычным делам, а там разлука покажет, захотим ли мы новой встречи.

– Благоразумно! – оценивает мама.

– Он довольно пылко обещал написать или позвонить, – продолжает Ирина Фёдоровна. – Я вернулась. Неделя, другая прошла. Ни звонка, ни письма. Осень пролетела, зима подступила. Я подумала, что Новый Год опять без мужчины в доме встречу. Запретила себе думать про него. И вот не далее, как вчера… Да, именно вчера…

– Что, что вчера, тётя Ира? – я заёрзала на месте.

– Звонит к нам в дверь почтальонша. Молоденькая такая девочка. Я, говорит, приношу свои извинения, потому что по моей вине вы не получили вовремя телеграмму. Оказалось, что в её огромной сумке протёрлась подкладка, и с десяток телеграмм провалились в эту злополучную дыру! Они пролежали там месяца четыре, пока эта дурёха их обнаружила. Девочка плачет, прощения просит. Я её утешаю, а сама читать боюсь.

– А где та телеграмма? – не выдерживаю я.

– Здесь, со мной, – говорит Ирина Фёдоровна и достаёт мятый листочек.

Я выхватываю его и читаю вслух:

– Скучаю. Ты мне дорога. Прошу позволения приехать. Сообщи своё решение телеграммой или позвони. Твоё молчание сочту за отказ. Павел.

– Девочку я отпустила с миром, а сама перечитываю послание уже почти сутки. Ночью плохо спала. Ведь он понял так, что я не желаю его видеть! Я же не ответила! – резюмировала Ирина Фёдоровна.

– Вот как вышло! – воскликнула мама. – Ира, надо принимать срочные меры. Давай звони ему. Прямо сейчас.

– Валя, вдруг он сам уже передумал? – засомневалась тётя Ира. – Ведь такие мужчины долго одинокими не бывают. Как быть, девчонки?

– Ириночка Фёдоровна, а он вам очень нравится? – подаю я голос.

Ирина Фёдоровна задумывается. Постепенно её лицо озаряется изумительной улыбкой, и она произносит со значением:

– Он очень хорош собой и вместе с тем основательный, серьёзный. Подтянут, волосы с проседью, ловок, умён, начитан. Мой типаж!

– Так давайте действовать! – призываю я.

– Я боюсь, – на выдохе произносит Ирина Фёдоровна. – Я уверена, он давно уже утешился с другой женщиной.

– Ира, прекрати! – строго приказывает мама. – Я не пойму – он порядочный человек или Дон Жуан какой-то, искатель приключений? С чего ты взяла, что он уже несвободен? Тебе он нужен?

– Нужен… – признаётся тётя Ира. Самые значимые вещи она произносит шёпотом. Видно, ей кажется, что если кричать о чувствах, как в молодости, то можно спугнуть робкое счастье.

– Звони! – напористо требует мама. – Какая нам разница, что там у него сейчас? Не свободен – освободится! Давай лучше продумаем, как начать разговор, не теряя лица.

Ещё минут пятнадцать мы горячо обсуждаем, как лучше и короче объяснить ситуацию запорожскому Павлу. Потом провожаем Ирину Фёдоровну в спальню моих родителей и оставляем её там наедине с телефонным аппаратом.

Проходит минут двадцать. Раскрасневшаяся тётя Ира распахивает дверь.

– Поговорили… – шёпотом объявляет она. – Павел выезжает через неделю.

– Юра, у нас есть шампанское? – громким торжественным голосом спрашивает мама у отца.

– Да, – недоумевает папа. – Достать? Будем что-то отмечать?– Неси! – велит мама. – Непременно будем!