Комендант некромантской общаги 2

Пампушки удались! Запах горячего борща и свежей выпечки будоражил носы собравшихся к ужину уработавшихся практикантов и строителей.

Винни закидывал пампушечки в рот как семечки, хоть они и были нормального размера. Хорошо, что Марья напекла с запасом, зная аппетиты всей компании. Из тарелок при помощи мелькающих с огромной скоростью ложек исчезала огненно-красная вкуснятина.

В другой части степи в глиняной миске не менее шустро мелькала ложка с пилавом. Мелкие острые треугольные зубки впились в лепешку. Чертик сидел на высоком стульчике в кухне таверны и, уныло жуя, жаловался Фариду на жизнь и маму, которая регулярно и со вкусом ковыряла мозги чайной ложечкой всем окружающим. Орк соглашался, он уже перестал считать, что пожилая, родившая сына мадам заслуживает уважение со стороны окружающих или как минимум сыновье почтение. Наглая пенсионерка ни в грош не ставила ни окружающих, ни тем более собственного сына, только своего работодателя немного побаивалась. Но и с ним вела себя бесцеремонно и хамила, как могла.

Фарид был наблюдательным орком, без этого в торговле нельзя. Когда ты продаешь, то надо хвалить товар и много говорить, всё остальное время надо наблюдать и слушать. И тогда ты сможешь потом выгодно купить и хорошо продать. Кочевники, приезжая в трактир, много говорили — про погоду, приплод скота, урожаи и торговлю на местных базарах. Побывавшие в городах разносили слухи о вельможах и самом бантугбане, хвастались необычными вещицами и рассказывали о народах других рас. Фарид слушал с интересом и по крупицам собирал нужную информацию, ведь скоро вокруг его трактира тоже будет город. Летний дворец и посольство совсем рядом — это хорошо для его дел. Но вот наглая мадам, мамаша недалекого сыночка, его беспокоила. Она всё время уходила в сторону стройки, и явно не для добрых дел. Разговоры Фарид не подслушивал, но события вокруг хотелось бы прояснить и обернуть себе на пользу. А когда с одним из уважаемых степняков до него дошла новость, что на строительство собирается сам бантугбан, он всерьез обеспокоился. Может, там заговор какой? Стражу вызывать вроде нет причины, так и сам попадешь за клевету без доказательств. Ну, гуляет пожилая мадам по степи вечерами, ну, в ту сторону, а может, по кругу ходит, имеет право. И разговаривать с личностями в плащах тоже. Задумавшись обо всем этом, старый орк отвлекся и забыл про красного нытика. Требовательная лапка подергала его за рукав. Навалившись на разделочный стол, рогатая мелочь со слезами на глазах опять давила на жалость:

— Она меня женит! Я не хочу возвращаться! Она меня точно женит на одной из старых богатых приятельниц! Дяденька Фарид, оставьте меня у себя. У вас тут лучше. Спокойно, и никто не обижает. — Побыв после элитной шпионской должности простым лакеем, натерпевшись тумаков от лордов и пинков от стражи, а теперь огребая подзатыльники и ругань от мамули, чертик явно начал ценить хорошее отношение. — Я готовить научусь!

Видимо, это был крик души, и он был услышан.

— Знаешь, Веня, надо бы нам узнать, куда твоя мать всё ходит и что там делает, — медленно и задумчиво начал делиться мыслями Фарид.

— Дак понятно зачем, пакостить ходит. Она же больше не умеет ничего. Ее этот попросил, и она ходит, иначе зачем он за нее платит? — Чертик намного дольше знал свою родительницу и, несмотря на слабый умишко, все-таки смог сделать выводы.

— Это-то понятно. Но вот что конкретно? И что будет, если у нее ничего не выйдет? Ведь, наверное, ей всё это с рук не сойдет и заказчик будет недоволен, — развивал мысль трактирщик.

— Ну, она, вообще говоря, пакостить может знатно, на работе одной из лучших была. Да и теперь от нее жизни нет. А от недовольных она удерет и спрячется. Но вряд ли будут недовольные, она свою работу любит. — Чертенок горестно вздохнул. Разговоры о мамуле вызывали у него депрессию.

— А если ей мешать? Она может и не справиться? — хитро прищурился трактирщик.

— Да кто же ей помешает? — Черт в недоумении во все глаза уставился на Фарида.

— А может, ты бы сходил туда, поглядел, что к чему. Если она не справится, то отсюда удерет и не вернется, а тебе надо будет спрятаться, и ты останешься, — намекал старый орк.

Глаза наследника старинного рода Пепелюшко-Подкотельных загорелись надеждой и тут же потухли.

— Ну, я… — растерянно мямлил он. — А если меня там поймают и во всем обвинят? И как я ей буду мешать? А этот в плаще узнает и меня прихлопнет!

— Да ты бы для начала просто сходил и посмотрел. Если поймают, то скажи, я попросил узнать обстановку, может, им надо доставить чего. А уж я им всё расскажу и тебя обижать не дам.

— Просто посмотреть? — Чертик посмотрел в окошко кухни и задумался. А почему бы и правда не прогуляться как-нибудь с утреца? Он же почти матерый шпион, и если бы не досадная случайность… Он посмотрел на спокойного орка, обвел взглядом кухню, примериваясь мысленно к половнику и сковороде. — А если на меня нападут? Мне надо что-то взять для защиты!

Фарид уже готов был выдать ему скалку — деревянная, не порежется, да и сам не убьется, наверное, но черт вдруг стал радостно тыкать когтем в полку над жаровней. Там у Фарида стояли бутылки с маслом, уксусом и прочими вещами, полезными в такой творческой работе, как приготовление пищи.

— О, вон бутылка с джинном, которую вам маманя выменяла. Можно я ее возьму? Я верну потом, ну, может, один раз что пожелаю, если будет опасно. — Хитрый чертик надеялся договориться с обитателем бутылки и думал, что тогда все его проблемы отпадут сами собой.

Фарид в джинна не верил. Нет, он видел, что в бутылке кто-то есть, но открывать ее пока не рисковал. Он понимал, что зарядить артефакт джинн бы точно смог, а раз чертиха так легко отдала бутылку, то там был кто-то бесполезный или опасный. Орк больше склонялся к бесполезному, так как опасное хозяйственная мамо применила бы себе на пользу и смылась под шумок. Бутылка, конечно, была красивая и с резьбой, но скалка была полезна в хозяйстве, а чертик, может, всё же наберется храбрости и выполнит простое поручение.

— Ну возьми. Только по-хорошему всё разузнай, потом мне расскажешь, и мы что-нибудь придумаем. — И он протянул чертенку бутылку, которую тот, схватив, счастливо прижал к груди. — Только ты там с этим джинном поаккуратнее, они, знаешь ли, разные бывают. Используй в крайнем случае.

— Конечно, дядька Фарид. Всё разведаю и приду рассказать. — Чертик чувствовал, что у него начинается раздвоение личности. Одна его половина советовала выполнить пожелание мудрого орка и, всё узнав, придумать хороший план, а вторая, плод воспитания пронырливой мамы, активно подстрекала хватать джинна и, пользуясь моментом, валить на все четыре стороны. Джинн ведь унесет его подальше, и он заживет хорошо. Иногда в голове чертенка мелькала здравая мысль о том, почему же мамуля так не поступила и отдала такую хорошую вещь. Но он отмахивался от нее, как от мухи.

«Потому и отдала, чтобы сохранить. А потом бы стянула обратно и дома всем хвасталась», — приблизительно так рассуждал меховой недоросль, топая по равнине в нужную сторону. Было еще светло, трактирщик указал ему направление, и красная точка скоро исчезла в степной траве.

Венцеслав Авраам Франц Рудольф недолго наслаждался прогулкой. Если у трактира трава была относительно невысокая, вытоптанная кочевниками и их стадами, то дальше она уже была почти в рост приземистого чертика. Ему уже казалось, что конца и края не будет его пути по этому травяному морю. Он всё чаще посматривал на заветную бутылку и нервничал.

— Если я ее открою, то джинн, наверное, вылезет. А если он вылезет, захочет ли он слушаться? А если нет? — Чертик озабоченно морщил лоб и пытался придумать что-то дельное. Размышляя, он петлял в траве и обходил спутанные пучки растений. Он даже пробовал подпрыгивать, чтобы посмотреть, что там, по сторонам, но — увы и ах! — кругом, кроме травы, ничего не было.

— Нет, ну дорогу-то я у этого джинна могу узнать? Это же не желание, — все-таки решился он. — Что ему, трудно ответить? — Чертик крутил бутылку в руках, не решаясь выдернуть затычку.