Комендантский час

Шуррх.

Дверная створка, только минуту назад задвинутая Мишей, вновь медленно поехала в сторону, открывая вид на по-прежнему тихую толпу, которая теперь служила фоном для небольшой, но крайне занятной делегации.

По углам своеобразным каре высились четыре крокодильих фигуры в мундирах, нарядно сверкающих галуном. Внутри охраняемого периметра находились трое: на заднем плане ящер, поддерживающий под руки кого-то, закутанного в плащ, впереди — коренастый плоскомордый кот, мягко-пушистый даже на взгляд. Правда, тискать его почему-то не хотелось. Наверное, потому что круглые желтые глаза смотрели так, как кошачьим и положено. Со снисходительным превосходством.

— Ваше высоко-мэрие! Чему обязаны столь неожиданной честью?

В принципе, о пришельце больше можно было ничего не рассказывать: приветствия Миши вполне хватало, чтобы сделать все необходимые выводы.

Кот конечно же на проявленную дерзость внимания не обратил: вальяжно прошелся по крохотному холлу, присматриваясь к мебели. Ничего подходящего своему статусу, видимо, не обнаружил, поэтому остался на ногах, но выглядел при этом так, будто восседал на троне.

— Ученые давным-давно ломают копья в спорах о диалектике сознания. Одни утверждают, что человек не способен измениться, начиная с момента зачатия, другие говорят о постоянных и непрерывных изменениях. Знали бы они, что сейчас я воочию наблюдаю перед собой дуализм, способный положить конец всем их спорам!

Ничего хорошего такое начало беседы не предвещало, но Миша все-таки не сдался раньше времени:

— Господин мэр пришел, чтобы осчастливить нас своим открытием?

— Полагаю, гражданин Иш-Шан, счастья в вашей жизни хватает и без моего участия. Наверное, его даже слишком много. Столько, что им можно щедро поделиться.

— Я плачу налоги, господин мэр.

— О, как и все мы. Как и мы все.

— Я следую каждой букве закона.

— И это могло бы свидетельствовать об изменениях… О да, могло бы. Но, как я говорил ранее, вы изменились не меняясь. Нашли другой способ возмущать общественное спокойствие.

— Господин мэр?

Миша все еще ничего не понимал, Боря — тем более, а вот у меня на затылке волосы начали вставать дыбом.

— И ловко все рассчитали, надо отдать вам должное. Период официальной недееспособности, правда, очень короток, но судя по тому, как рьяно вы взялись за дело, его вам хватит с лихвой. Не правда ли, гражданин Иш-Шан?

Представляю, что именно из моего импровизированного выступления добропорядочные обитатели Сотбиса донесли до своего мэра… Хотя лучше не представлять: нервы целее будут.

— Время, место, обстоятельства: учтена любая мелочь. Я бы подумал, что вы приложили руку и к нашему общему бедствию, но нет ни одного факта, хотя бы намекающего на это. По крайней мере, пока нет. Вы меня понимаете?

Плохо, когда четких знаний катастрофически не хватает. Можно догадаться о многом, почти обо всем, что имеет в виду кот, но слишком легко из-за одного неверного вывода уйти в сторону, противоположную истине.

Миша, к его чести, мучиться догадками не стал, а просто взял и попросил:

— Будьте так любезны, господин мэр, сказать прямо, в чем меня обвиняют. На этот раз.

О, так докторские преступления против общественных устоев случались и раньше? Положим, фиктивный брак был первым из них, но, похоже, совсем не последним.

— Подстрекательство к бунту. Вчера, во второй половине дня. На Пятой аллее.

— Меня там не было, хоть у кого можете спросить.

— Вас? Да. Но ваше орудие сработало безотказно.

Мишины глаза поползли на лоб.

— Какое еще…

Вместо ответов и объяснений кот торжественно повернулся ко мне:

— Сколько времени ушло, чтобы отрепетировать ту речь?

Надо было что-то сказать. Хоть что-нибудь. Но уж слишком выразительно Васина рука помахивала платком, в назначении которого можно быть вполне уверенным.

— Он принуждал тебя? В обмен на усыновление? Или это была добровольная взаимная договоренность?

А голова у кота между ушей совершенно плюшевая, так и тянет провести по короткому ворсу ладонью.

— Ты можешь сознаться во всем без опасений. И я гарантирую…

— Довольно, господин мэр. Что бы мой сын ни сказал вчера, сегодня и завтра, он имеет на это право. Как законный гражданин Сотбиса. У нас здесь свобода слова, помните?

Кот занятно, но совсем не смешно сморщился:

— Свобода, да. Ставшая достоянием избранных. Вернее, избранного. — Он смотрел на меня снизу вверх. — Это символично. И даже приемлемо, но лишь в одном случае…

Дальше точно должна была начаться торговля. Немного запугиваний, немного многозначительных умалчиваний — и клиент готов к сотрудничеству. Обычная тактика типа, обладающего большими ресурсами, но не теми, которые нужны и полезны именно сейчас. Сколько таких бесед я краем уха слышал в исполнении Фани? И не сосчитать.

— Ты можешь принести избавление всем нам. А потом избавить Сотбис от своего присутствия. Навсегда.

— Господин мэр, вы угрожаете? — бесстрастно уточнил Миша.

— Я предлагаю взаимовыгодное сотрудничество.

— Как именно прикажете вас понимать?

Кот недовольно фыркнул и махнул рукой, подзывая к себе ящера:

— Прежде чем спрашивать, стоит ознакомиться с ответами, которые уже получены. Вы — доктор, вы все поймете сами.

Под плащом обнаружился геккон, вроде тех, что вчера были отряжены на починку информационных стоек, правда, очень квелый и безучастный: даже когда капюшон упал с его головы, глаза несчастного никак не отреагировали на изменение освещенности.

— Прошу вас.

Миша не стал ждать от мэра повторного приглашения и принялся за осмотр новоявленного пациента. Возился недолго, потом кивнул Боре. Тот выполнил свою часть задачи еще быстрее: просто взглянул пристально и тут же скорбно качнул головой.

— Что скажете? — поинтересовался кот.

— Клиническая картина совершенно ясна. Но вот ее происхождение…

— Надеюсь, вы понимаете всю серьезность случившегося?

— Да, господин мэр.

Сладкая парочка понимает, уж точно. Но может, и мне кто-нибудь что-нибудь объяснит?

— Он работал на участке обслуживания генератора. Во внешнем секторе. Тем, кто находился во внутреннем, повезло гораздо меньше: их контур выжжен дотла. Полторы сотни неизлечимых калек. Конечно, они получат пожизненное содержание и пенсию для семей, но только в том случае, если все вернется обратно. Слышите, гражданин Иш-Шан? Обратно. А не туда, куда вы с вашим приемным отпрыском желаете нас завести. Но, впрочем, вы ведь можете позаботиться о них и сами… В качестве акта доброй воли. Вы же не откажете страждущим? Потому что, если откажете, это вряд ли хорошо отразится на вашем бизнесе.