Комиссар госбезопасности.

– А я справлюсь? – удивленно расширил глаза.

– Там поглядим.

– Ну, я в принципе не против, – порозовел Павел.

– Тогда пиши биографию с указанием всех родственников, где живут и чем занимаются (подвинул чернильницу с ручкой и лист бумаги).

Когда тот написал, внимательно прочел, – значит брат тоже в Красной армии?

– Да, в последний раз встречался с ним в Одессе. – Жив ли теперь, не знаю.

– Хорошо, иди. О решении сообщим. Павел встал и вышел из кабинета.

Чуть позже Потажевич вызвал к себе оперуполномоченного Ивашова,– держи – протянул биографию. – Дашь запрос по месту жительства его родни и через агентуру проверь, что за парень.

Через неделю начальник снова вызвал Павла к себе и сказал, – поздравляю, зачисляем тебя в штат Особого отдела. Кстати, твой брат Николай жив и продолжает службу в погранвойсках на Польской границе.

– Спасибо, товарищ начальник, – повлажнел глазами Павел.

– Не за что, а теперь иди в канцелярию. Получишь удостоверение и револьвер…

Зашифровав в отдельном помещении спецсообщение и отстучав его на ключе, Судоплатов получил квитанцию-подтверждение, сделав в журнале отметку, положил их в сейф. А оттуда достал тоже грифованную брошюру под названием «Основы агентурно-оперативной деятельности».

Ему нравилась новая служба, но хотелось стать оперативником.

Наставник Павла, старший оперуполномоченный Крамаренко, понемногу приобщал парня к розыскному делу. Тот уже знал, кто такие секретные сотрудники, именовавшиеся агентами, с которыми работают на конспиративной основе, имел представление об их подборе и вербовке, а также явочных квартирах и местах, где негласно проходят встречи.

А как-то Крамаренко взял его на одну такую. Парень изрядно волновался, поскольку представлял агентов какими-то особыми людьми, непохожими на прочих. Как выяснилось, ошибся. Секретный сотрудник оказался самым обычным человеком, с невыразительной внешностью и к тому же заикой. Но информация, которую сообщил, оказалась интересной. Она касалась банды Струка, куда был внедрен этот человек.

Павел уже знал, в отделе ведется разработка по ее уничтожению, пока не имевшая успехов. О чекистских и военных планах он узнавал заранее, устраиваемые засады обходил, оставаясь неуловимым.

«Бриль» (такой псевдоним носил агент) сообщил, что у Струка в штабе дивизии есть свой человек и дал его подробное описание. Судя по всему выходило, таким являлся старший писарь по фамилии Черемисов, за ним решили установить наблюдение. А поскольку Судоплатов в Особом отделе служил недавно и не успел примелькаться, это дело под контролем наставника поручили ему. Для начала оба изучили распорядок дня объекта, установив, что значительную часть времени тот проводит на службе, добросовестно исполняя штабные документы, а по воскресеньям ходит в город. Проследили маршрут.

И при этом выяснилось, что потолкавшись на Подоле*, тот заходит в шинок*, где обычно пьет пиво, откуда следует на старое кладбище рядом и там, под плитой одной из могил, делает закладку*. После очередной, когда Черемисов перекрестившись, удалился, Крамаренко с Судоплатовым изъяли ее и доставили начальнику.

В бумажке, спрятанной в патронной гильзе, значилось время проведения очередного рейда подразделений дивизии в отношении банды Струка, их маршрут и численный состав.

– Хорошо подготовленная сволочь,– прочтя, хмыкнул Потажевич. – Немедленно арестовать по – тихому и ко мне.

Чуть позже бледный писарь сидел в его кабинете под охраной двух сотрудников.

– Что скажешь на это?– достав из ящика стола, продемонстрировал начальник гильзу с запиской.

– Я все расскажу, все. Только не губите! – брякнулся Черемисов со стула на колени.

– Сядь на место подлец,– сжал Потажевич губы. – Слушаю.

И тот, сбиваясь, сообщил, что работает на банду несколько месяцев, в чем глубоко раскаивается.

– На твое раскаяние мне наплевать (подался вперед начальник). Жить хочешь?

– Хочу, – хлюпнул писарь носом.

– Тогда слушай меня внимательно.

Спустя еще час, под негласным контролем особистов*, предатель оставил в том же месте вторую закладку. В послании, исполненном его рукой сообщалось, что в следующую субботу утром, по Днепру в Кременчуг отправляется речной буксир «Незаможник» с грузом конфискованной в Киево-Печорской Лавре золотой утвари. Охрана – несколько сотрудников ЧК и отделение красноармейцев.

– Такое явно заинтересует атамана, – сказал начальник, когда оно было готово.– И, думаю, он лично возглавит нападение.

В указанное время буксир отвалил от пристани и, дымя трубой, двинулся вниз по течению. По палубе прохаживались несколько человек в кожанках, на полу рубки стоял «льюис»* (рядом сидел расчет), в трюме укрылся стрелковый взвод еще с двумя и гранатами.

По бортам поплыли широкие берега, поросшие густыми лесами, над шириной вод звонили колокола Лавры, призывая паству к заутрене. По мере удаления от города они становились тише, спустя час вокруг установилась тишина, нарушаемая стуком двигателя в машинном отделении.

Операцией руководил лично Потажевич, прихвативший с собой Крамаренко с тремя оперативниками и Павла, напросившимся вторым номером к пулемету.

На втором часу, когда берега стали чуть уже и обезлюдели за исключением изредка встречавшихся рыбачьих лодок, справа на берегу заметили дым, а затем из протоки оттуда, шлепая по воде шлицами, на речной фарватер впереди буксира выполз небольшой колесный пароход. На палубе и надстройках темнела вооруженная толпа, а с мостика проорали в рупор « Стоп – машина! Я атаман Струк!»

Буксир замедлил ход, пароход стал подворачивать к нему, когда же расстояние сократилось до трех десятков метров, а на носу «колесника» скопилась основная масса нападавших, с рубки буксира ударил пулемет. Из его трюма стали выскакивать бойцы (заработал второй), на нос встречного судна полетели гранаты.

Свинцовый ливень и осколки сметали бандитов в воду, крушили мостик и деревянные надстройки, затем суда столкнулись, красноармейцы ворвались на палубу. Спустя пятнадцать минут все было кончено. В числе захваченных бандитов атамана не оказалось, зато имелся его заместитель – чубатый, в гайдамацких шароварах и с волчьим взглядом.