Комментарий к роману А С Пушкина 'Евгений Онегин'

В горнице вдоль по скамейкам сидят гости. Вошедший (как правило, это дружка) обращается к сидящим:

Здравствуйте, гости милосердые,Прикажите сказать слово легкосердое,Кто в доме начал?

Гости отвечают: Мать Пресвятая Богородица! Дружка молится, потом спрашивает:

Здравствуйте, гости милосердые,Прикажите сказать слово легкосердое,Кто в доме хозяин?

Гости отвечают: Леонтий Павлович! (Смирнов А. Песни крестьян Владимирской и Костромской губерний. М., 1847, с. 129–130 и 179–180).

Во сне Татьяны все происходит противоположным образом: прибывает в дом невеста (дом этот не обычный, а «лесной», т. е. «антидом», противоположность дому), войдя, она также застает сидящих вдоль стен на лавках, но это не "гости милосердые", а лесная нечисть. Возглавляющий их Хозяин оказывается предметом любви героини. Описание нечистой силы ("шайки домовых") подчинено распространенному в культуре и иконографии средних веков и в романтической литературе изображению нечистой силы как соединению несоединимых деталей и предметов. Ср. в вариантах «Вия» Гоголя: "Он увидел вдруг такое множество отвратительных крыл, ног и членов, каких не в силах бы был разобрать обхваченный ужасом наблюдатель! Выше всех возвышалось странное существо в виде правильной пирамиды, покрытое слизью. Вместо ног у него было внизу с одной стороны половина челюсти, с другой — другая; вверху, на самой верхушке этой пирамиды, высовывался беспрестанно длинный язык и беспрерывно ломался на все стороны. На противоположном крылосе уселось белое, широкое, с какими-то отвисшими до полу белыми мешками, вместо ног; вместо рук, ушей, глаз висели такие же белые мешки. Немного далее возвышалось какое-то черное, все покрытое чешуею, со множеством тонких рук, сложенных на груди, и вместо головы вверху у него была синяя человеческая рука. Огромный, величиною почти с слона, таракан остановился у дверей и просунул свои усы" (Гоголь Н. В., Полн. собр. соч., т. II М.-Л., 1937, с. 574). О сходстве пушкинской "шайки домовых" с образами русской лубочной картинки "Бесы искушают св. Антония" и картины Иеронима Босха на ту же тему см.: Боцяновский В. Ф. Незамеченное у Пушкина. — "Вестник литературы", 1921, № 6–7. Интересно указание, что копия с картины Мурильо на тот же сюжет находилась в Михайловском (Бродский, 236). П, бесспорно, известно было описание нечистой силы у Чулкова: "Вся комната наполнилась дьяволами различного вида. Иные имели рост исполинский, и потолок трещал, когда они умещались в комнате; другие были так малы, как воробьи и жуки с крыльями, без крыльев, с рогами, комолые, многоголовые, безголовые" (цит. по: Сиповский В. В. Пушкин, жизнь и творчество. СПб., 1907, с. 470). В повести Ж. Казота "Влюбленный дьявол" бес является в образе отвратительного верблюда, во второй части книги Ж. Сталь "О Германии" (в пересказе "Фауста") П мог встретить в описании вальпургиевой ночи "полуобезьяну-полукошку". В поэме Г. Каменева "Громвал" читаем:

Духи, скелеты, руками схватись,Гаркают, воют, рыкают, свистят…(Поэты 1790-1810-х годов, с. 604).

П уже знал в это время романтический сон Софьи из "Горя от ума":

Какие-то не люди и не звериНас врознь — и мучили сидевшего со мной <…>Нас провожают стон, рев, хохот, свист чудовищ!(I, 4).

Б. В. Томашевский опубликовал замечания и поправки П на чистых листах, вплетенных в подготавливавшийся им для отдельного издания экземпляр первой части романа (гл. I–VI). Здесь встречаем рисунок к строфе XVII пятой главы — скачущая мельница, череп на гусиной шее и проч. (см.: Пушкин, Временник, 2, вклейка между с. 8 и 9). Можно отметить, что такое изображение нечистой силы имеет западноевропейское происхождение и не поддерживается русской иконографией и фольклорными русскими текстами.

XVIII, 5 — Он там хозяин, это ясно… — Сцена связана, с одной стороны, с балладой П «Жених»:

"Мне снилось, — говорит она,Зашла я в лес дремучий,И было поздно; чуть лунаСветила из-за тучи <…>И вдруг, как будто наяву,Изба передо мною <…>Вдруг слышу крик и конский топКрик, хохот, песни, шумИ звон…(II, 1, 412–413).

Разбойники "за стол садятся, не молясь И шапок не снимая" (там же). Старший разбойник убивает на пиру девицу-красавицу (См. подробное сопоставление "Жениха" со сном Татьяны в статье: Кукулевич А. М. и Лотман Л. М. Из творческой истории баллады Пушкина "Жених". — Пушкин, Временник, 6, с. 72–91). С другой стороны, текстуальная зависимость связывает это место «сна» с "Песнями о Стеньке Разине" (1826):

На корме сидит сам хозяин,Сам хозяин, грозен Стенька Разин(III, 1, 23).

В третьей из песен стих: "Что не конский топ, не людская молвь" (там же, с. 24) перекликается с "людская молвь и конский топ" строфы XVII. Сюжет о герое-разбойнике подразумевал сцену убийства. (Стенька Разин

В волны бросил красную девицу,Волге-матушке ею поклонилсяIII, 1, 23).

Такая возможность потенциально присутствует и в сне Татьяны, которая находила "тайну прелесть" "и в самом ужасе" (V, VII, 1–2). Однако П, видимо, была известна и другая сюжетная возможность: жених (или похититель) — разбойник убивает брата своей невесты.

Захотелось красной девке за разбойничка замуж.Как со вечера разбойник он сряжался под разбой;На белой заре разбойник он двенадцать коней вел;На тринадцатом конечке сам разбойничек сидит;Подъезжает же разбойник ко широкому свому двору;Он ударил же разбойник копьем новым ворота:"Отворяй, жена, ворота, пущай молодца на двор;Принимай, жена, рубашки, не развертывай — примай!"Не стерпела, поглядела, чуть, опомнилась млада:"Ты, разбестия-разбойник, погубитель, супостат,Ты на что убил, зарезал брата роднова мово?"(Смирнов А. Песни крестьян Владимирской и Костромской губерний. М., 1847, с. 71–72).

В свете такого сюжетного стереотипа становится понятным и убийство Онегиным Ленского во сне. Ср.: в главе седьмой Татьяна прямо называет Ленского братом ("Она должна в нем <Онегине. — Ю. Л.> ненавидеть Убийцу брата своего…" — VII, XIV, 6–7).

Атмосфера фольклорности, в которую погружает П Татьяну, основана на конкретной и разнообразной осведомленности поэта в обрядовой, сказочной и песенной народной поэзии и на точном знании деталей святочных и свадебных обрядов.

XXI, 11 — Авроры северной алей… — Аврора (древнеримск. мифол.) богиня утренней зари.

XXII, 8 — Но ни Виргилий, ни Расин… — См. с. 132. Расин Жан (1639-1699) — французский драматург, корифей французского классического театра. Несмотря на ряд критических отзывов, П чрезвычайно высоко ставил поэтический дар Расина (см.: Томашевский Б. В. Пушкин и Франция. Л., 1960, с. по указателю). Расин (разумеется, в подлиннике) входил в начале XIX в. в круг чтения среднего образованного русского дворянина. Ср. данные дневника Ф. Я. Мирковича — молодого офицера, раненного на Бородинском поле и находившегося на излечении в Рязани: "Целый день читал Расина", "Вечером пригласил к себе Пущина и Смиттена, мы вместе читали трагедию "Федра" <Пущин и Смиттен — также раненые офицеры, у одного из них ампутирована нога. — Ю. Л.>. "Все утро читал "Митридата". Что за красноречие, что за прелесть слога, какая грация и чистота стихов, какое искусство и простота!" И рядом: "Моей ране стало лучше" (Миркович, с. 80–81). Миркович был рядовым читателем, обычным офицером, однако вкусы его интересны, поскольку с 1802 по 1805 гг. его учителем французского языка и словесности был де Будри. (См. с. 43).

9 — Ни Скотт, ни Байрон, ни Сенека… — Сенека (ок. 4 г. до н. э. — 65 г. н. э.) — римский философ-стоик и драматург.

10 — Ни даже Дамских Мод Журнал… — Бродский (Бродский, 238) полагает, что речь идет о "Дамском журнале" П. И. Шаликова. Принять это предположение невозможно: журнал Шаликова не был журналом мод, а представлял собой литературно-критическое издание. Публикация "модных картинок", после "Московского Меркурия" П. И. Макарова, производилась многими журналами, что, однако, не давало оснований называть их "журналами мод". Так, истинно провинциальная барыня — Наталья Павловна из "Графа Нулина" — узнавала последние моды из "Московского телеграфа":

Позвольте видеть ваш убор…Так: рюши, банты… здесь узор…Все это к моде очень близко."Мы получаем Телеграф" (V, 7).

Однако о Татьяне П сказал прямо: "Журналов наших не читала" (III, XXVI, 6), а, перерабатывая для отдельного издания первых шести глав текст, заменил:

Я знаю: дам хотят заставитьЧитать по-русски. Право, страх!

на:

Читать журналы. Право, страх!(см.: Пушкин, Временник, 2, с. 9).

Представить Татьяну читающей имевший полуанекдотический характер журнал Шаликова значило бы приравнять ее к провинциальной посредственности псковских барышень, о которых П писал в набросках строфы XVII-а четвертой главы (см. с. 59).

Специального журнала дамских мод в России в начале XIX века не было; зд. имеется в виду европейски известное французское периодическое издание "Journal des dames et des modes", издаваемый в ту пору гравером Ламесанжером. Журнал этот выходил с 1797 по 1838 гг. (всего за 42 года издания вышло 3600 номеров) и считался общеевропейским законодателем мод.