Коммуналка 2: Близкие люди

— Ладно, война, — сказало оно вкрадчиво. — Но потом-то… тебя ведь не оставили в покое. И не оставят никогда. Они будут подкидывать одно дело за другим, позволяя тебе погружаться глубже и глубже, пока ты вовсе не выгоришь, пока не станешь таким, как Мишка. И тогда тебя закроют в какой-нибудь клинике, где можно тихо ставить опыты, изучая, как работает наш дар. А если и нет, то… когда перегоришь, тебя просто выкинут. Сунут в зубы очередную медальку, может, на квартику расщедрятся, а то и комнатушкой обойдешься. И будешь ты доживать никому ненужным засранцем.

— И что ты предлагаешь?

Это было и вправду любопытно. Не каждый день получается заглянуть в дебри собственной души, хотя следует признать, что не все увиденное Святославу нравилось.

А он, оказывается, честолюбив.

— Сам знаешь, — отражение осклабилось. — Нам нужна эта нежить. Нужна живой и готовой к сотрудничеству. Требующей опеки. Внимания. Нам нужен успешный проект. И покровитель… на первых порах. Мы ведь, если подумать, вполне подходящая кандидатура для совета народных депутатов.

…к которому Святослава и близко не допустят именно из-за его магии.

— Все можно поправить, — сказало отражение, и похлопывание стеком по сапогу участилось. — Было бы желание. Думаешь, ты один полагаешь несправедливым, что магам и ведьмам у власти места нет? Многие, очень многие желали бы изменить эту несправедливость… и нам есть, что предложить людям. Надо лишь людей найти. И нелюдей…

Он замолчал, и молчание это было выразительным.

— Те же дивы помогут. Думаешь, они не хотели бы отомстить? О нет, они могут притворяться мирными и добрыми, но никого это не обманет.

Слушать надоело, и Святослав развернулся, а развернувшись, медленно побрел по болоту.

— Поговори с девчонкой. Предложи ей помощь, а она поможет тебе… или не помощь, а месть… или что-нибудь.

Отражение не собиралось успокаиваться. Оно шло рядом, почти касаясь Святослава, и гибкий кончик хлыста то и дело задевал руку. Больно не было. Вообще он почти не чувствовал собственного тела, что как раз-то являлось не слишком хорошим признаком.

Следовало поторопиться.

Разум… то еще болото.

— А лучше начни с малявки. Ты ей симпатичен. Она ребенок. Глупый, пусть и дива. Купи ей конфет и пряников. Куклу еще… с куклой хорошо придумал. И вторую учи. Если детей учить, то они вырастут и выучатся. Станут такими, как нужны. Вот как ты стал…

— Заткнись.

— А где дети, там и мамаша. Плохо, что вторая сдохла, но это проверить надо. От кого информация? То-то же… но если и так, то малявка талантливая. Куда талантливей тебя. И этим надо пользоваться. Всем надо пользоваться.

Его речь стала монотонной и раздражающей. Святослав хотел бы не слышать, но приходилось.

А еще он шел.

Сосредоточившись на цели, поставив себе ее — выбраться. И выберется. И… расскажет обо всем Казимиру Витольдовичу, пусть найдет кого для проверки. Можно будет и браслеты поносить пару месяцев, так, для профилактики.

И отпуск взять.

Отпуск нужен. Святослав давно не отдыхал. Если подумать, никогда-то не отдыхал, потому что сперва учеба, а потом война. И после войны всякого хватало… да, отпуск.

— …запастись терпением. Ты маг и проживешь дольше, если, конечно, дива поможет. Но она поможет. Ты ей симпатичен. Трахни, а лучше женись. Небось, больше никто на нее не позарится. Боятся, идиоты…

Святослав сцепил зубы.

Надо же, до чего он, оказывается, омерзителен. Пусть альтер-эго у каждого имеется, но хотя бы понятно, почему многие не желают встречаться с ним. То еще удовольствие.

— …сумеешь приручить, и тогда… — бормотание сделалось неразборчивым.

А вот интересно, почему встречают как правило эту свою часть, мелочную, завистливую и полную обид? Ведь есть же в людях и хорошее. Почему тогда Святослав не встретил себя же, но, скажем, доброго? С другой стороны, давно понятно, что как таковой доброты в нем немного.

Что там еще в подсознании ценится?

…хорошо, хоть без мертвецов обошлось. Успокоилась та память? Или, скорее, уступила место тому, что сам Святослав счел более важным? Хреново, когда приходится себя анализировать, тем более стоя по колено в болоте собственного разума. Зашел, так зашел…

…болото снова вздохнуло и вздрогнуло, сразу и все, натянулось этаким полотнищем и поползло, поехало в стороны, обнажив драные дыры черной воды.

— Что за… — Святослав ускорил шаг, понимая, что не успеет.

Дерьмо.

Или… может, к лучшему? Если он останется здесь. Болото, конечно, место так себе. Болота он, положа руку на сердце, ненавидит вполне искренне, но могло бы и хуже быть.

Там, в мире яви.

Он может вернуться. И стать таким вот болезненно-честолюбивым придурком, которому не нужно ничего, кроме власти.

Святослав мотнул головой.

Девочек воспитать? Правильно? Это как? Чтобы слушали и подчинялись, чтобы верили… чужая вера — опасная игрушка. Нет, он не станет. И диве лгать тоже. Дива… она доверчивая. Взрослая вроде бы, а все равно доверчивая.

Как ребенок.

По сути и есть ребенок, которому просто не позволили нормально повзрослеть. Её бы в парк отвести и мороженое купить. Посадить на качели, на те, которые лодочки, и раскачать, чтобы взлетела до самого неба. Чтобы смеялась от радости, и исчезло, наконец, то ее привычно-хмурое выражение.

А потом можно еще на поезде покататься.

Поезд детский, но если попросить, то позволят. Ей понравится.

…идти стало легче. Болото больше не держало, а что вода под ногами хлюпает, так пускай себе. Святослав хотел было перейти на бег, но одернул себя. Не важно, насколько ты спешишь, главное, чтобы с мыслями разобраться.

Браслеты он вернет.

Зачем их ведьма оставила-то? Догадывалась? Знала? Проклятье, сейчас не поймешь, что она там знала, да и не нужно это. Главное, что браслеты он вернет.

Дивьи они.

И не для людей.

А потом, когда-нибудь, когда она повзрослеет и снова станет, если не доверять людям, то хотя бы не бояться их, вдруг да найдет кого-нибудь?

Сзади кто-то хихикнул.

Найдет. Того, кому нужна будет именно она, сама, хрупкая, словно сделанная из того перламутра, который раковины прячут от мира. С тоненькими ручками, с пальцами ледяными, с ресницами полупрозрачными, отчего кажется, будто ресниц этих и вовсе нет.