Комната страха

Простояв в полной тишине и неподвижности, но так ничего и не дождавшись, они удивленно переглянулись.

– И что? – Ева разочарованно вздохнула.

– Это весь рецепт? – на всякий случай спросил Макс.

– Больше ни строчки, – еще раз прошуршав бумагой, ответила Ева.

– Что в дневнике?

– Только это: «…надеюсь, вы как следует разожгли огонь в очаге».

Макс поднял с пола лампу, зажженную Евой, и, сделав несколько шагов, бросил ее в камин. Мусор и остатки угля мгновенно вспыхнули от разлившегося масла. Все так же было тихо, и треск огня звучал, как выстрелы.

– Ух ты! – Ева во все глаза смотрела на стену.

Плитки, сдвинутые с места, отражали свет огня из камина.

Преломляясь под разными углами, световые пятна выложились в странный узор на противоположной стене. В одном месте, в розетке из сияющего расплавленным золотом света, Макс нашел замаскированную в резьбе камня замочную скважину. Форму и размеры самой двери даже угадать было сложно – настолько хорошо она была замаскирована.

Макс достал из кармана ключ, о котором как-то упоминал в связи с завещанием. Он осмотрел ключ. Пробежал пальцами по его ребристым краям. Несколько секунд ушло на прилаживание ключа в паз и на то, чтобы понять, в каком направлении надо прилагать усилия, – и послышался характерный скрежет открывающегося замка. Ева тысячи раз за свою жизнь слышала этот звук, но никогда прежде он не казался ей таким долгим. Дверь отворилась, и на нее пахнуло смесью пыли и какого-то вещества, холодного и пряного.

Вслед за Максом подошла к проему и Ева. Она увидела узкое помещение без окон. У одной из стен стоял длинный стол. Упавший стул, как убитый солдат, валялся рядом. На столе были разбросаны несколько предметов, предназначенных для занятий с химическими препаратами. Опрокинутые, но не разбитые колбы и реторты лежали тут же. К удивлению Евы, здесь почти не оказалось пыли.

Выглядывая из-за плеча Макса, она рассматривала помещение. Хотя дальние углы терялись в полумраке, который не в силах был побороть неяркий свет лампы, Ева удостоверилась, что оно невелико. Вдоль каждой из трех стен стояли окованные железом сундуки. Их оклад и металлические углы тускло поблескивали, а темное дерево, как бархат, впитывало свет сразу и без остатка. Резко пахнуло чем-то острым. Еве запах показался знакомым. Нахмурившись, она прислушалась к себе и сразу вспомнила экзотичную лавку Марфы. Сандал! Сундуки Старой Сеньоры были сделаны из драгоценной древесины. Не сдержав вздох восхищения, Ева улыбнулась Максу.

Она подняла тяжеленную крышку, сначала даже усомнившись, что справится с этим делом. Максу все это удалось сделать обманчиво легко. Содержимое сундуков на первый взгляд состояло из небольших полотняных мешочков. Потянув тесьму одного из них, Ева заглянула внутрь.

– Не понимаю… – шептал он, разглядывая сухой песок.

– Может, это представляет какую-то ценность? – Ева посмотрела на Макса, который разглядывал содержимое следующего мешочка.

– Непохоже. Смесь песка, трав и… непонятно…

Они принялись вынимать удивительные мешочки со странным песком один за другим. А под ними… книги. Ева взяла ту, что была сверху, и тут же кинулась поближе к свету. «Ничего себе!»

– Ничего себе! – не выдержав, уже вслух вскричала она.

Альбом Виллара д'Оннекура, а дальше – больше: «Medicinae herbariae» Агриколы, Боэций, рукописные Библии… Ева с благоговением открывала не утерявшие яркости иллюстрации на белоснежной велени. Переворачивала роскошные фиолетовые писанные золотом и серебром страницы, каждая из которых была обрамлена замысловатым орнаментом из стилизованных цветов и животных. Любовалась изящными щуками, плавающими по шафранным полям… Она не была специалистом, но от одного предположения о стоимости этих книг перехватывало дыхание. Выходит, это действительно самое настоящее сокровище!

Забыв обо всем, она открывала сундуки и рассматривала книги, прикасалась к шершавым переплетам, холодным на ощупь металлическим застежкам фолиантов, толстым листам из драгоценного пергамента. Вот оно, настоящее наследство Сеньоры.

– Макс… это бесценное сокровище.

Она провела рукой в сторону открытых сундуков. Макс тем временем открывал последний из трех. Ева даже не посмотрела в его сторону, она как завороженная смотрела на богатства Сеньоры. Но Макс как-то странно вздохнул. Повернувшись к нему, Ева вдруг оказалась лицом к лицу с… собой. Сначала, подумав, что смотрится в зеркало, она протянула к своему отражению руку. И очень удивилась, когда пальцы прикоснулись к полотну. В руках Макса был портрет.

– Но… я ничего не понимаю, – прошептала Ева. Женщина на портрете была копией Евы. Или, скорее, это Ева была ее копией, если учесть возраст сундуков и их содержимого.

– Знакомьтесь, Ева. Это Сеньора, собственной персоной. – Макс пристально взглянул на Еву– Вы как-то рассказывали о своей родственнице. Она никогда не бывала во Франции?

– Нет. Ну, она проезжала по Франции, когда возвращалась в сопровождении монахини из пансиона домой. Д-да, кажется, была война, и прабабушка задержалась всего на три недели. Там проходила линия фронта. А что?

– Угу, с ясными глазами цвета василька и ямочкой на правой щеке. И было ей семнадцать, и спасла она французского лейтенанта пехоты. Поздравьте меня. Я, кажется, только что выполнил обещание и завершил сразу оба расследования. Вы и есть наследница всего этого. – Макс даже и не думал улыбаться. Он определенно не шутил: с таким-то траурным лицом…

Ева, присмотревшись, заметила девиз, вырезанный на раме: «Истина – ключ от всех сокровищ».

Было поздно, и уже в машине, по дороге в отель, Макс рассказал о завещании. О слове, которое он дал своему воспитателю, о клятве найти его невесту. О маленькой полуразрушенной церквушке, с голубями под крышей и чудом уцелевшими цветными витражами. О случайности, благодаря которой два раза за две недели была спасена жизнь человека. О том, как война разметала двух людей. О верной и бесконечной любви, которая заставляет человека тратить всю свою жизнь на поиски потерянного сердца.

Ева все еще не могла поверить, что с ней приключилась такая история. Она, вернее, ее прабабушка была связана с этой таинственной Сеньорой! Пришлось признать, что Сеньору она знала несколько лучше, чем свою собственную прабабушку. Оказалось, что искали ту в Швейцарии, вот почему поиски так и не продвинулись, пока Макс не вышел через архивные записи в швейцарском пансионе на девушку, которую во время войны отправили домой в сопровождении монахини. Обе считались пропавшими без вести где-то в районе наиболее ожесточенных боев.

Высадив Еву у отеля, Макс укатил в неизвестном направлении. Вообще, за время их расследования он уже несколько раз исчезал, без каких бы то ни было объяснений. Ева с досадой засунула руки в карманы и, повесив голову, направилась в свой номер, твердо намереваясь уснуть, но не особенно надеясь на это. Ей все чудились витражи с Богоматерью всех скорбящих, поля с пшеницей, неубранной из-за того, что люди были слишком заняты уничтожением друг друга самыми чудовищными способами. Она видела юношу и девушку, встретившихся в самом эпицентре бури, только для того, чтобы расстаться навсегда.

Глава 20 Большой праздник

В холле, расположившись на диване подальше от стойки, увешанной гроздьями гостей, загородившись от них газетой, спокойно почивал Бертран. Однако глубокий, на первый взгляд, сон при появлении Евы как рукой сняло.

– Мадемуазель Ив! Какая приятная встреча, – проворно вскочил он с дивана, поправляя богатую растительность на своем благожелательно сиявшем лице. «А главное, неожиданная», – мельком подумала Ева. – Я очень, очень рад видеть вас, мой ангел.