Кому мы обязаны «Афганом»?

9–10 декабря. По решению Политбюро ЦК КПСС самолетами Ан-12 и Ан-22 военно-транспортной авиации ВС СССР перебрасываются на авиабазу Баграм, близ Кабула, личный состав (520 штыков) и боевая техника «мусульманского батальона».

Совпосол Ф. А. Табеев информирует X. Амина о том, что его просьба выполняется.

10 декабря. Д. Ф. Устинов проводит коллегию Министерства обороны, на шторой объявляет, что в ближайшие дни ожидается решение Политбюро ЦК КПСС о применении советских войск в ДРА, и что в этой связи начальнику Генштаба МО СССР надлежит приступить к формированию новой общевойсковой армии. Однако руководство Генштаба пытается убедить своего министра в нецелесообразности подобных действий.

Из воспоминаний генерала армии В. И. Варенникова, в то время первого заместителя начальника Генштаба — начальника Главного оперативного управления армии:

«Чувствуя, что руководство страны уже у порога изменения своего решения по вводу наших войск в Афганистан, начальник Генерального штаба Н. В. Огарков предпринял последнее усилие — уговорить министра обороны Д. Ф. Устинова не делать этого. В связи с этим он пригласил С. Ф. Ахромеева и меня к себе и сообщил, что хотел бы в нашем присутствии высказать министру мнение о нецелесообразности такой акции и обосновать это. А при необходимости мы должны были его поддержать. Когда мы пришли к Устинову, в его кабинете находился начальник Главного политического управления А. А. Епишев. Николай Васильевич докладывал долго, пытаясь обосновать нецелесообразность такого шага и убедить в этом Устинова.

По окончании доклада Огаркова министр никак не прокомментировал его доклад, спросил только Епишева: «Алексей Алексеевич, у тебя вопросы есть?» Начальник ГлавПУРа ответил: «Да нет у меня вопросов. У Генерального штаба всегда свое особое мнение». На что Устинов заметил: «Это верно. Но я учту мнение Генерального штаба». Я поддержал Огаркова: «Товарищ министр обороны, мы чувствуем, что это последний шанс». Ахромеев промолчал.

Когда мы уходили, Огарков еще раз обратился к Устинову: «Дмитрий Федорович, мы очень надеемся на Вас».

11 декабря. Как свидетельствует В. Федоренко, «Зенит» вылетел в Баграм. Это в шестидесяти километрах от Кабула. Там находился аэродром, куда из Союза перебрасывался так называемый «мусульманский батальон». В его состав входили десантники — выходцы из Средней Азии. Это был тот самый батальон, который якобы предназначался для охраны резиденции Амина. Там же в палатках жили доставленные из Союза Бабрак Кармаль и его правительство.

12 декабря. Срочно прилетевший из Кабула генерал-майор В. П. Заплатан, советник начальника Главного политуправления ВС Афганистана, вызван на «ковер» к Д. Ф. Устинову. В кабинете министра присутствуют начальник Генштаба Н. В. Огарков и начальник Главпура ВС и ВМФ A.A. Епишев. Заплатин энергично доказывает, что от ввода войск в Афганистан следует воздержаться, а также то, что X. Амин — искренний друг Советского Союза.

Молча выслушав пространные рассуждения генерал-майора и не задав ему ни одного вопроса, Д. Ф. Устинов сообщает присутствующим, что вынужден отлучиться на какое-то время по очень важному делу, но просит продолжить обсуждение афганской темы без его участия, а главное — дождаться его возвращения…

Через несколько часов он возвращается и интересуется у Н. В. Огаркова, обо всем ли удалось переговорить, все ли аспекты прояснили до малейших деталей. «Да, — рапортует начальник Генштаба, — по всем вопросам переговорили, но товарищ Заплатин остается на своих позициях». Министр недоуменно смотрит на генерал-майора и спрашивает: «Как же так? Помните, что вы говорили мне прошлый раз — что ни один волос не упадет с головы Тараки. А что произошло? Где Тараки?» Нисколько не смутившись, Заплатин отвечает: «Тараки нет. Его задушили. Это роковая ошибка Амина, это он лишил Тараки жизни». Министр достает из своей папки шифртелеграмму представителя КГБ в Кабуле и, протягивая ее Заплатину, раздраженно произносит: «Вот посмотрите. Вы говорите одно, а разведка КГБ совсем другое — она оценивает положение в Афганистане — как близкое к критической точке». Прочитав шифртелеграмму, Заплатин выражает принципиальное несогласие с содержащимися в ней оценками. Это еще более раздражает министра. «Почему у Вас такие взаимоотношения? — перебивает он Заплатина. — Вы там не можете договориться, а нам здесь решение надо принимать». И переведя дыхание, добавляет: «Вы обстановку в Афганистане оцениваете мимоходом, а они головой за это отвечают».

Затем, выдержав паузу, объявляет, что совещание закончено. И вновь следует пауза. Внимательный взгляд на присутствующих. И загадочная реплика: «Поздно обсуждать». И больше ни единого слова. Никаких разъяснений и комментариев.

13 декабря. По указанию Д. Ф. Устинова формируется оперативная группа Министерства обороны (ОГ) во главе с заместителем начальника Генштаба С. Ф. Ахромеевым. В нее вошли представители всех видов и родов ВС СССР. Группа дислоцировалась в Термезе, на советско-афганской границе, и сразу же приступила в работе по координации действий, касающихся ввода войск в Афганистан.

В тот же день, 13 декабря. Сотруднику нелегальной разведки КГБ «Мише», внедренному в резиденцию X. Амина под видом повара, удается перехитрить афганских диетологов, контролировавших всю еду и напитки, предназначавшиеся генсеку НДПА, и использовать спецсредство, чтобы отравить его. Сигналом об успешном проведении операции должны были послужить телефонные звонки из резиденции X. Амина в совпосольство с просьбой о незамедлительной помощи отравленному генсеку НДПА. Однако таких звонков не последовало. Чтобы прояснить ситуацию, из представительства КГБ в Кабуле была направлена молнией шифровка на Лубянку с предложением также молнией прислать шифровку с требованием незамедлительно ознакомить с нею X. Амина. В полночь представитель КГБ прибыл для срочной встречи в резиденцию X. Амина, который вышел к нему улыбающийся и в добром здравии. Это означало, что операция провалилась. Спецсредство не сработало. Нетрудно представить, как это воспринял В. Крючков. Однако операцию он не отменил, а приказал повторить.

14 декабря. Будущий лидер ДРА Б. Кармаль и его соратники перебазируются из Баграма в Ташкент.

«Мне позвонил Председатель КГБ СССР Юрий Владимирович Андропов, — вспоминает армейский генерал Н. Гуськов, — и спросил: есть ли у меня самолеты, чтобы срочно отправить Кармаля в Ташкент? Я сказал, что самолеты есть. Тут же перезвонил министр обороны Дмитрий Федорович Устинов и поставил ту же задачу. Я срочно организовал отправку двух самолетов Ан-12, и они через сорок минут вылетели из Баграма в Ташкент».

16 декабря. Министр обороны СССР отдает приказ об отмобилизовании полевого управления 40-й армии. Командующим армией назначается первый заместитель командующего войсками ТуркВО генерал-лейтенант Ю. В. Тухаринов.

17 декабря. Вспоминает «зенитовец» Я. Семенов: «17 декабря вместе с «мусульманским батальоном» мы передислоцировались в окрестности дворца. Вторым кольцом. Конечно, для его «охраны». В первом — стояли афганцы. Практически каждый день мне приходилось выезжать в советское посольство, где штатские и военные руководители, задавая одни и те же бестолковые вопросы, пытались выяснить, насколько мы готовы к штурму дворца… Я давал адекватные ответы, а сам по вечерам до головной боли пытался представить себе будущие боевые ситуации и наши возможные действия. Каждый день мы старались узнать что-либо новое по объекту «Дуб» — так для конспирации нарекли дворец Амина. Беседовали с афганскими офицерами, объезжали дворец на «газике», анализировали полученную информацию». [204]

204

Журнал «Ветеран границы», № 1–2.1999. С. 17.

В тот же день, 17 декабря. По каналам КГБ в Центр поступает срочная шифртелеграмма следующего содержания: «12 и 17 декабря представитель КГБ встречался с X. Амином. Из высказываний Амина заслуживают внимания следующие. Амин настойчиво проводил мысль о необходимости непосредственного участия Советского Союза в сдерживании боевых действий бандформирований в северных районах ДРА. Его рассуждения сводились к следующему:

— нынешнее афганское руководство будет приветствовать присутствие советских Вооруженных Сил в ряде стратегически важных пунктов в северных провинциях ДРА…

Амин сказал, что формы и методы оказания военной помощи должны определяться советской стороной:

— СССР может иметь воинские гарнизоны в тех местах, в которых сам пожелает;

— СССР может взять под охрану все объекты афганско-советского сотрудничества;

— советские войска могли бы взять на себя охрану коммуникаций ДРА».

В тот же день, 17 декабря. Ю. В. Андропов принимает в своем кабинете на Лубянке начальника внешней разведки КГБ В. А. Крючкова и Ю. И. Дроздова, утвержденного всего месяц назад в должности начальника Управления «С» — нелегальной разведки, не сумевшей с первой попытки ликвидировать X. Амина с помощью спецсредств. Ю. И. Дроздову, естественно, предлагается срочно вылететь в Кабул и, как оп сам выразился, «посмотреть, чем занимаются сотрудники Управления, прибывшие туда в ноябре месяце». 20 декабря Ю. И. Дроздов уже в Кабуле.