Кому светит Большая Медведица

Руслан оставался неподвижен.

– Я знаю, что между нами всё кончено, - набралась она смелости продолжить, чувствуя, как самообладание покидает её, - я осталась тебе верной с тех пор, как дала клятву, но не смогла вычеркнуть Диму из своей жизни. Он слишком много значил для меня. Может быть, он был единственным настоящим другом. Но я знаю, что даже дружеские встречи ты способен расценить, как предательство… Несколько недель назад Дима уехал в Южно-Сахалинск испытывать новые самолёты. Он обещал писать – все эти годы мы держали связь именно таким способом – но писем всё не было и я начала волноваться. Я связалась с диспетчером аэродрома, где он работал. Мне сказали, что Дима разбился при аварии. Мне нужно было побывать на его могиле, чтобы поверить в эту жестокую смерть, и до тех пор, пока я там не оказалась, во мне продолжала жить надежда, что его гибель – это какой-то глупый и ничтожный розыгрыш. Но всё оказалось правдой, - она перевела дыхание и вздохнула, - что ж, теперь Дима и в самом деле мёртв и больше не может стоять между нами. Как и всё остальное, - тихо добавила она, - я была в его квартире, взяла альбом с фотографиями Стеши, который он собирал со дня её рождения…

– Ах да! – со злой иронией воскликнул Руслан. – Ведь она его дочь!

Он развернулся и широким шагом направился к дому, словно убегая от всех этих слов. Наташа в нерешительности постояла, сняла очки и последовала за ним. В холле она увидела брошенные небрежно шарф и пальто, и заметила на полу мокрые следы, ведущие в их спальню. Слава Богу, дети были на учёбе, иначе Наташе пришлось бы уделять внимание им, в то время как её больше волновало состояние Руслана. Если он хочет расстаться с ней, пусть скажет об этом сейчас. У неё будет время собраться с мыслями и подумать о том, как жить дальше.

Она робко постучала в дверь и, не получив ответа, нажала на ручку. Дверь оказалась запертой. Наташа в нерешительности постояла возле неё, посещаемая отнюдь не горькими мыслями – впервые вход в её собственную спальню был ей недоступен и этот парадокс позабавил. «Неужели даже в таком состоянии я могу воспринимать шутки?» – удивилась она самой себе. А что ещё оставалось делать? В её намерения не входило вламываться в комнату: то, что она заперта, говорило, видимо, о желании Руслана никого не видеть и ни с кем не разговаривать. Его переживания были известны сейчас только ему одному, и Наташа дорого дала бы, чтобы хоть на мгновение приоткрыть завесу его страданий. Она прислушалась – за дверью были слышны шаги, шелест бумаги, затем всё стихло. Она удержалась от порыва постучать ещё раз и прошла в свой кабинет. Там она неспеша разделась, приняла душ, попросила Беатрис заварить крепкого чаю. Девушка, чувствуя, что произошло неладное, искренне беспокоясь за своих хозяев, тут же засуетилась. Наташа не произнесла ни слова, пока она сновала туда-сюда по комнате, и только один раз у неё вырвался возглас при взгляде на их семейную фотографию: «Ах, Беатрис, думала ли я когда-нибудь, что жизнь сыграет со мной такую злую шутку?!» Девушка ничего не ответила, лишь с состраданием посмотрела на женщину и тихо удалилась, незаметно оставив на подносе с чашкой плитку шоколада. Наташа улыбнулась попытке подсластить ей горькую жизнь, но к шоколаду не притронулась – мысли о Диме перебивали и голод, и любовь к сладкому.

Выпив чай, она села за рабочий стол, достала альбом с фотографиями Стеши и дневник. Следующие несколько часов она провела, перечитывая страницы своей юности, снова и снова возвращаясь мыслями в действительность, и никак не понимая, как такое чудовищное событие, как смерть, могло затронуть её Димку, милого мальчишку, очаровательного мужчину и замечательного друга. Последнее событие его жизни… Наташа вспомнила о бумажке с самарским адресом и о мальчишке по имени Олег – Дима как-то упоминал о нём, но сейчас Наташа не помнила, с чем это было связано. Кажется, Олег был его другом. Наверное, он ничего не знает о том, что произошло. В эти минуты Наташе меньше всего думалось о чувствах мальчика, но ей необходимо было поделиться с кем-то своим горем, потому что держать его в себе становилось невыносимым. Руслан не смог дать поддержку и утешение, да и глупо было ждать его от них, когда ему, может быть, требуется большая помощь – что ж, пусть единственной ниточкой, связывающей её с Димой, будет Олег.

«Здравствуй, мой юный друг, - с этих слов началось её письмо, - так получилось, что в этой жизни нас с тобой связал один человек, а мы так и не познакомились. Единственным напоминанием обо мне будет служить тебе это письмо, которое я посылаю, считая своим долгом рассказать тебе правду – вряд ли ты узнаешь её от кого-либо другого. Прочти статью, которую я вложила в конверт. Мне очень тяжело сейчас, и тебе будет нелегко, но и ты, и я должны смириться с этой потерей. Жизнь продолжается, как ни горько об этом писать. Мужайся, мальчик… Не пытайся искать меня, и будь счастлив».

Она поставила дату, надписала адрес, запечатала конверт, и отложила его в сторону; открыла дневник – чтобы вместе вписать последнюю страничку оконченной повести их с Димой любви. Погружённая в свои мысли и воспоминания, она не сразу услышала, как вернулись дети. И вдруг сердце радостно забилось, стоило ей различить голоса Маняши и Тимура, довольный визг Малыша и спокойную, немного грустную речь Стеши, повелительный тон Пашки – он распоряжался, чтобы места раздеться хватило всем, - и мелодичный напев Эмилии, возвратившейся то ли из ресторана, то ли с тренировок. Руслан не вышел встретить их, значит, это нужно было сделать Наташе.

Как будто свежим воздухом повеяло с их приходом, и душа Наташи трепетала, когда она обнимала своих детей и отвечала на их вопросы. Она для всех нашла ласковые слова и была особенно нежна со Стешей, помогла всем раздеться и высказала горячее желание выгулять собак вместе с Тимуром и Маняшей, пока остальные помогут Беатрис накрыть стол к ужину. Ребята, успевшие соскучиться по матери за эти два дня, крутились возле неё, и особенно старательно путался под ногами Малыш. Наташа сжалилась и взяла его на прогулку. Окидывая всё своё копошащееся потомство лучистым взглядом, источающим глубокую любовь и нежность, она думала о том, что иметь не одного, не два, а целых семерых детей – величайшее счастье, которое только может дать материнство. Если они с Русланом разойдутся, все её дети останутся с ней – при преданнейшей привязанности к отцу процентов семьдесят их любви принадлежат ей, Наташе.

Она вышла вслед за ними, наслаждаясь их обществом и с удовольствием поддерживая разговор. Ассоль неудержимо рвалась вперёд, увлекая за собой Наташу, и, поддавшись соблазну, она заскользила по мокрому снегу.

– Мама, а когда выпадет много-много снега, мы п’ивяжем к Ассоль санки и она будет меня катать, п’авда?! – радостно спрашивал Малыш.

Наташа упала, сверху шлёпнулся Малыш, Тимур и Маняша бросились помогать им и, поскользнувшись, тоже растянулись рядом. Собаки с азартом прыгали вокруг, задорно лая на хозяев, и потребовалось несколько минут, чтобы разобрать эту кучу людей и животных.

Возвращались они домой довольные и разрумянившиеся. Малыш восседал на плечах Тимура, а Маняша оживлённо рассказывала матери об успехах Парнаса. В нескольких метрах от ворот Тимур остановился, указывая рукой на окно, в котором застыла отцовская фигура, и задумчиво сказал:

Мама, смотри!

Наташа остановилась, скорее чувствуя, чем замечая направление его взгляда, и пока дети вокруг неё прыгали, махая отцу в знак приветствия, думала о том, что теперь у неё остался только один мужчина и ни за что на свете она не хочет потерять его.

– Мам, папа сказал, что что-то случилось в заповеднике, - тем же тоном продолжал Тимур, - поэтому ты полетела туда.

Напряжение Наташи спало, она погладила сына по голове и ответила:

– Всё позади, всё обошлось, это была ложная тревога. Но давайте вернемся в дом - кажется, это Беатрис зовёт нас к ужину, - сказала она, указывая на фигурку, вырисовывающуюся в тёмном проеме двери.

К её удивлению, Руслан тоже спустился к столу. Ничего не изменилось в его лице с тех пор, как он заперся в спальне. Пожалуй, он выглядел ещё более бодрым и весёлым, чем в прежние дни их жизни, но даже Наташа не смогла уловить наигранности его беспечности и хорошего настроения. Пока она, недоумевая и тревожась, с трудом глотала пищу, Руслан охотно перебрасывался с детьми последними новостями, расспрашивал о школьных делах, но ни разу не взглянул на жену.

– Папа, а когда мы пойдем в гости к дяде Алёше? – неожиданно поинтересовалась Маняша.

– Да, Милослав и Анюта звали нас на эти выходные, - подтвердила Эмилия, - они сказали, что не будут отмечать без нас выздоровление их отца.

Наташа только сейчас заметила отсутствие Анюты и Милослава, и у неё вырвался невольный возглас:

– Разве Алексея уже выписали? Когда?

Она густо покраснела, встретив холодный взгляд Руслана, сознавая, что оставалась равнодушной к этому событию, но тут же слёзы обиды навернулись ей на глаза – разве её горе не оправдывает этого промаха?!