Конан Бессмертный

— Позаботьтесь о девушке. Лошадь побила ее копытами, но она все же передала ваше послание по назначению, — проворчал он. Не чинясь, он тяжелым шагом прошелся по комнате, налил густого красного вина в кубок и опорожнил его. Затем оторвал поджаристую ножку от куропатки и жадно зачавкал. Аталис потянул за шнур звонка и перепоручил девушку немому рабу, выступившему, как по колдовству, из-за другой драпировки.

— Ну, так в чем дело? — спросил киммериец. Он уселся на низенькую скамейку и вздрогнул, когда боль пронзила его, напомнив о зияющей ране на бедре. — Кто вы такой? Откуда знаете мое имя? И чего от меня хотите?

— Мы еще сможем побеседовать с вами и потом, — ответил Аталис. — Ешьте и пейте, затем передохните. Вы ранены…

— К Крому все эти проволочки! Говорить будем сейчас!

— Хорошо, хорошо, как хотите. Но вы должны мне позволить промыть и перевязать ваши раны, пока мы разговариваем.

Киммериец нетерпеливо передернул плечами и нехотя разрешил философу сделать то, чего тот потребовал. Пока Аталис промывал большую рану губкой, посыпал ее толстым слоем пахучего порошка и перевязывал чистыми полосами ткани, киммериец утолял голод, жадно поглощая тонко приправленное холодное жареное мясо и вливая в себя без устали красное вино.

— Я знаю вас, хотя мы никогда не встречались, — сказал Аталис мягко. — Я видел вас в хрустальном шаре, который вы видите здесь, на столе. В его глубине я могу видеть и слышать за сотни миль.

— Колдовство? — кислым тоном осведомился Конан, как всякий воин, презирая всю эту магическую дребедень.

— Если вам угодно называть это так. — Аталис улыбнулся своей располагающей улыбкой. — Но я не волшебник, а всего лишь искатель истины. Кое-кто называет меня философом…

Его улыбка исказилась, превратившись в жуткий оскал боли, и, чувствуя мурашки на коже, Конан увидел, как зашатался Аталис, когда его ногу свело ужасной судорогой.

— Кром! Вы что, больны, приятель?

Хрипя от боли, Аталис рухнул в свое кресло с высокой спинкой.

— Не болен… проклят. Этим дьяволом, который владычествует над нами со своим скипетром адской магии…

— Вы говорите о Мунтассем-хане?

Аталис устало кивнул.

— То, что я не волшебник, спасало мне жизнь до сей поры. Ибо наместник велел перебить всех магов в Яралете. Меня же, поскольку я только маленький философ, он оставил жить. Однако он подозревает, что я чуть-чуть разбираюсь в черном искусстве, и потому наградил меня этим смертельным проклятием. Оно пожирает мою плоть, терзает мои нервы и слишком скоро приведет меня к предсмертной агонии! — Он показал на свою неестественно вывернутую руку, неподвижно лежащую у него на коленях.

Принц Тан дикими глазами смотрел на Конана.

— И я тоже проклят этим отродьем преисподней, ибо мое положение — следующее за постом наместника, и он думает, что я взалкал его трона. Меня он мучает иным образом — терзая мозг, и все время меня охватывают приступы, отнимающие зрение у глаз, которые в конце концов лишат меня рассудка и превратят в бездушную, слепую, скулящую тварь!

— Кром! — тихо выругался Конан.

Философ сделал беспомощный жест.

— Вы — наша единственная надежда! Только вы можете спасти наш город от этого не ведающего пощады дьявола, мучающего и терзающего нас.

Конан уставился на него, ничего не понимая.

— Я? Но я-то не волшебник, приятель! Все, чего может добиться воин с обнаженной сталью, я совершить в состоянии, но чего я стою против черного искусства?

— Выслушайте меня, Конан из Киммерии! Я расскажу вам странную и ужасную повесть…

5 Рука Нергала

В городе Яралет, как рассказывал Аталис, при наступлении ночной темноты люди запирают на засовы двери и окна и, дрожа, прячутся в своих жилищах. Исполненные ужаса, они возносят молитвы перед изображениями своих домашних божеств, освещенных свечами, пока чистый ясный свет нового дня не польется от огненных лучей встающего солнца на темные городские башни.

Ни один лучник не охраняет ворот. Ни одного стражника нет на пустынных улицах. Воры не крадутся по узким переулкам, размалеванные продажные женщины не зазывают из темных дверных проемов. В Яралете равно страшатся теней ночи и подонки, и честные люди. Воры, попрошайки, наемные убийцы и разукрашенные девки ищут убежища в вонючих норах греха или в мрачных кабаках. С наступлением сумерек и до рассвета Яралет — город безмолвия, и безлюдны его темные улицы и переулки.

Не всегда было так. Некогда это был зажиточный город, где процветала торговля, где было множество лавок и магазинов всех родов и базаров, где было все, чего только пожелает сердце. Здешний люд был счастлив, ибо крепкая рука мудрого и добросердечного правителя Мунтассем-хана охраняла их. Он не облагал жителей слишком высокими налогами и правил справедливо и милостиво, а кроме того, занимался своей личной коллекцией антиквариата и изучал все те древние редкости, которые занимали его острый ум исследователя. Среди купцов в караванах всегда имелись те, кому он давал поручение выискивать различные необычные ценности, которые они затем добывали для приватного собрания своего господина.

Но в одно мгновение он внезапно переменился, и страшная тень опустилась над Яралетом. Это было так, словно наместником овладели злые чары. Насколько прежде он был добр, настолько стал теперь жесток, и там, где он был великодушен, стал он алчен, и где был справедлив и милостив, стал ныне деспотичен и неукротим.

И тогда его костоломы начали аресты: аристократы, богатые купцы, жрецы, чародеи — все они были брошены в подземелья дворца наместника, и никто их больше не видел.

Шептали, что один караван с далекого юга привез кое-что из Стигии, где гнездятся демоны. Лишь немногие видели это «кое-что», и из этих немногих один, дрожа, рассказывал, что эта штука покрыта странными грубыми иероглифами, похожими на те, что можно видеть на пыльных гробницах древней Стигии. Очевидно было воздействие на наместника злых чар, и им овладели неведомые силы черной магии. Чудовищные силы спасли его от тех отчаявшихся патриотов, которые, во имя блага города, подготовили покушение на него. Ужасный алый свет пылает в окнах высокой башни его дворца. Поговаривают, что несколько пустых покоев там он превратил в храм мрачного кровожадного бога.

И ныне ужас подстерегает на улицах ночного Яралета, точно сам дьявол вызвал его страшным заклятием из предела мертвых.

Что это такое — то, чего они страшатся в ночи, — испуганные горожане не могут объяснить в точности. Но это не плод пустого воображения — то, из-за чего они закладывают засовы окон и дверей. Шепчут, что рыскающих, похожих на летучих мышей существ видели в щелку ставен. Туманные твари, созданные из тени, — вот что они такое, должно быть, каких человечество не знает и каких рассудок медлит признать, охотнее ища убежища в безумии. Ходят слухи о разбитых дверях, об ужасных криках и нечеловеческих воплях, исторгаемых человеческим горлом, после чего воцаряется тяжелое, недоброе молчание. И эти разбитые двери болтаются в петлях при свете встающего солнца, и дома, охраняемые ими, внезапно оказываются непостижимым образом опустевшими…

Это чудовищное «нечто» из Стигии была Рука Нергала.

— Она выглядит кистью с когтеобразными пальцами, вырезана из желтоватой слоновой кости и сплошь покрыта странными иероглифами забытого языка. Пальцы-когти охватывают мутный хрустальный шар. Я знаю, что наместник владеет этим шаром, ибо я видел это сам… — он сделал знак рукой, — в моем собственном кристалле. Хоть я и не маг, я все же немного обучался искусству.

Конан беспокойно зашаркал ногами.

— И вы знаете еще что-нибудь об этой… штуке?

Аталис слабо улыбнулся.

— О да. Старые надписи доносят до нас сведения о ней и могут поведать темные легенды ее кровавой истории. Слепой провидец, написавший «Книгу Скелоса», знал ее хорошо… «Рука Нергала» — так называют ее с дрожью. Полагают, что она упала со звезды прямо на Закатные острова на самом дальнем западе много столетий назад, еще до того как король Кулл объединил под своим стягом Семь Царств. Невообразимо много времени протекло на Земле, с тех пор как первые бородатые рыбаки-пикты выудили ее из глубин и в удивлении уставились в ее пламя, полускрытое тенями. Они пустили ее в торговый оборот, обменявшись с жадным купцом из Атлантиды, и так она пустилась в путь по свету на восток. Старые, седобородые чародеи древней Тулы и темного Грондара испытывали ее чары в своих пурпурных и серебряных башнях. Люди-змеи Валузии, где бродят тени, заглядывали в ее пылающую глубину. С ее помощью Ком-Язот одолел тридцать королей, однако затем Рука обратилась против него и покончила с ним. «Книга Скелоса» сообщает, что поначалу Рука наделяет своего владельца невероятной властью, а затем приносит ему ужаснейшую гибель.