Конан и дар Митры

Звук чужого голоса заставил великана очнуться; он выпрямился, тряхнул головой и скрестил на груди могучие руки. Его синие глаза уставились в лицо стоявшего перед ним человека, но теперь холод в них стал постепенно таять.

– Кром! Как же ты ухитряешься с такой быстротой вытаскивать меч? Он же длинней тебя самого, приятель!

– Ааа... Тебе тоже интересно...
– Путник в белом плаще рассеянно махнул рукой.
– Знаешь, у меня там сверху в ножнах есть щелка... вот поэтому... Клянусь рогами Нергала! Вложить его обратно куда труднее! Натужно пыхтя, он провел правой рукой у себя за спиной, и меч с лязгом встал на место.
– Кстати, как тебя зовут?
– На его губах вновь заиграла улыбка. Лук и колчан вместе с тяжелым мешком полетели в траву, а их хозяин, удовлетворенно вздохнув, опустился на мягкую моховую подушку рядом с черноволосым путником.

– Конан, - ударив себя кулаком в грудь, гордо произнес великан. Конан из Киммерии! И хотя ты здорово обращаешься со своей острой игрушкой, меня ты нисколько не напугал!

– С чего бы? Кто станет меня бояться?
– Человек в белом наигранно передернул плечами и снова ухмыльнулся.
– Я всего лишь богобоязненный поклонник великого Митры, светлого и милостивого... одинокий пилигрим, бредущий в...

– Ну, хватит чушь-то болтать!
– назвавшийся Конаном высокий юноша раздосадованно тряхнул головой, и теплый степной ветер тут же взъерошил его черную гриву.
– По этой дороге, приятель, не бродят богобоязненные пилигримы! Или трактирщик в Батрее забыл предупредить тебя? Может, его куриные мозги совсем заплыли жиром, и он посоветовал тебе не тот путь, а ты взял да и послушался этого недоумка?
– Тут великан выдержал недолгую паузу, а затем, положив руку на плечо соседа, заявил: - Ну, коли ты уселся без разрешения под моим деревом, да еще и предложил знакомиться, то почему бы и тебе не назвать свое имя?

– Слишком много вопросов сразу, - пришелец невозмутимо расстегнул пряжку на кожаной перевязи.
– Выбери какой-нибудь один, будь добр.

– Ну хорошо, приятель! Ответь мне сначала, как тебя зовут!
– Конан нетерпеливо пнул древесный корень, зарывшийся в землю под самыми его ногами.

– Как меня зовут, как меня зовут...
– словно силясь вспомнить, забормотал парень в белом.
– Нет, не так... и не то... и это не годится... Погоди-ка!
– Он внезапно щелкнул пальцами.
– Пожалуй, ты можешь звать меня Маленьким Братом... Лайтлбро, как говорят у нас в Бритунии, ага?

– Ага, - судя по физиономии Конана, ему было абсолютно все равно, как называть попутчика.

– Ну и прекрасно! А теперь, я думаю, нам не помешает перекусить!
– с энтузиазмом заявил Лайтлбро, довольно потер руки и принялся выгружать из своего мешка всевозможную снедь.

Конан путешествовал из Коринфии в Туран. Собственно говоря, Коринфия, куда его занесло после службы в отряде немедийских конных лучников, являлся самой начальной точкой его маршрута, а Туран - самой дальней; там он хотел поступить в гвардию Илдиза Туранского (по слухам, грозного, но щедрого владыки) и добиваться военной карьеры. Однако до Аграпура, Илдизовой столицы, оставался еще не день и не два пути, так что ближайшей целью молодого киммерийца был сейчас Хоршемиш, величайший из городов Кофа.

За десяток дней Конан пересек внутренние области Офира, добравшись от богатой и обширной Ианты до Батреи, небольшого поселения на краю степи. От него к горам, за которыми лежали земли кофитов, тянулись две дороги: превосходный торговый тракт, который шел сначала на запад, к наиболее удобным перевалам, а затем на юг и восток, уже по территории Кофа; и более старый путь, более короткий и прямой, уводивший сразу к юго-востоку, к ущелью Адр-Каун и находившейся за ним седловине. Как сообщил Конану болтливый трактирщик в Батрее, старой дорогой почему-то не пользовались не то бандиты пошаливали в степи, не то в ущелье происходили какие-то неприятности. Может быть, там случился обвал, хотя и маловероятно: Адр-Каун на офирском означало "Ровная Стена", и это название было очень древним. Трактирщик из Батреи бормотал еще что-то невнятное о колдовстве, но Конан ему не поверил.

– Выходит, этому толстопузому ублюдку не удалось тебя напугать? длинным ножом киммериец разрезал копченую индюшку, протянул половину Лайтлбро и моментально вцепился зубами в свою порцию.
– Я уж было решил, добавил он, прожевав огромный кусок ароматного мяса, - что окончательно рехнулся от жары. Клянусь Кромом! Чтобы кто-то еще шел по этой дороге... Невероятно! Там, в Батрее, они запугали друг друга разными байками, так что и вполне нормальные люди начинают им верить.

– Про себя я этого бы не сказал, - Маленький Брат досадливо поморщился.

– Скользкий человек этот трактирщик! Сначала чуть не со слезами уговаривал меня остаться у него на пару дней и выйти с очередным караваном. Когда же я поинтересовался, по какой дороге пойдет караван, он посмотрел на меня как на сумасшедшего и ответил, что, разумеется, по обходной - на запад вдоль горного хребта - она, дескать, еще и охраняется офирской стражей.

– Как же, охраняется! Вранье!
– отшвырнув в траву обглоданную кость, Конан вытер губы тыльной стороной ладони.
– И там разбойники грабят и режут всякого, кто под руку попадется.

– Тогда я спросил трактирщика, - продолжил Лайтлбро, пропустив слова Конана мимо ушей, - а как насчет короткого пути? Разве нельзя отправиться им? Я, видишь ли, очень тороплюсь в Хоршемиш... И слышал, что по старой дороге туда можно добраться за пять дней. Всего пять дней, и ты на месте.

– А что тебе надо в этом Хоршемише? Ты, как я понял, бритунец... и на торговца не похож... Верно?

– Верно, бритунец, - Лайтлбро не без гордости вздернул голову.
– А в Хоршемише у меня личные дела... поручение от моего Учителя, можно сказать...

– Учителя?
– Конан приподнял брови; некое смутное воспоминание промелькнуло у него в голове и погасло.
– И чему он учит, этот твой Учитель?

– Ну, к примеру, вовремя вытаскивать меч, - ухмыльнулся маленький бритунец. Он покончил с индейкой и принялся грызть сочное яблоко.
– Но я-то рассказываю тебе не о нем, а про этого трактирщика из Батреи. Значит, стал я его расспрашивать насчет короткого пути, а этот толстопузый мне и говорит - нельзя, никак, мол, нельзя! Везде бандиты, чудовища, мертвецы, встающие из могил... Не рискуй, мол, благородный рыцарь, своей молодой жизнью, останься у меня, благородный рыцарь...

В коленки мне повалился, жаба поганая, а с ним половина постояльцев его грязного кабака. Вторая половина и так лежала - упились до зеленых демонов. Тьфу! Но я еще не совсем выжил из ума, чтобы переться три недели в обход... И, кстати, - яблочный огрызок отправился вслед за индюшачьей костью, а Маленький Брат, глубоко вздохнув, принялся за следующий плод, ответь мне честно, что у тебя в мешке? В конце-то концов, я выиграл наш маленький спор!

– Да что ты заладил, приятель!
– Брови Конана сошлись на переносице.
– Какая тебе разница, что у меня в мешке?

– Какая разница?
– буркнул Маленький Брат.
– А вот какая: когда вчера утром я собрался покинуть этот вшивый притон, то спросил трактирщика, не соизволит ли он дать мне на дорогу кувшинчик-другой хорошего винца, голос его постепенно становился все громче и громче, - которого так приятно хлебнуть, волочась весь день по жаре. Понимаешь?

Лицо Конана моментально приняло озабоченное выражение.

– Ну так вот, он мне ответил, что нет у него больше хорошего винца. Кончилось, мол, все хорошее винцо, еще прошлым вечером кончилось. И медовая брага тоже! Отличная брага, прозрачная, как слеза младенца... Был тут, мол, незадолго до тебя один парень, варвар с севера, наглый такой, скверно воспитанный щенок, и все выпил, абсолютно все! А что не выпил, то унес с собой - и хорошее вино, и брагу! Так что осталась одна кислятина, которую даже ослу стыдно поднести!
– Теперь Маленький Брат уже вопил чуть ли не во весь голос, колотя мечом в потертых ножнах по мягким моховым подушкам.
– Кислятина, понимаешь! Так что этот кусок жирной требухи мне во флягу воды накапал, простой воды, чтоб его Нергал проглотил! Ну? Лайтлбро, слегка успокоившись, уставился на Конана.
– Теперь ты понимаешь, зачем я торопился тебя догнать? Так покажи мне, наконец, что у тебя в мешке!

После того, как содержимое объемистого меха с отличным офирским вином нашло последнее пристанище в желудках путников, солнце показалось им уже не таким палящим, а дорога - не столь пыльной и однообразной. Отдохнув в тени дерева еще немного, они нехотя рассовали по мешкам остатки пиршества, вновь понавесили на крепкие спины оружие и остальной груз и двинулись дальше - к туманным, синеющим на юге горным вершинам.

– Надо же, - ошеломленно бормотал Маленький Брат, вышагивая рядом с мощным киммерийцем, - одни бурдюки с вином в мешке... Сплошные бурдюки, клянусь милостью Митры!