Конец авантюристки

— Знаешь что, Костя, — вдруг вытаращил глаза обычно невозмутимый Николаев, перегнулся через стол и схватил Костю за рубашку. — Я хоть с чертом готов якшаться, лишь бы отомстить за Гришку.

— Ну раз так, — усмехнулся Костя, — то некоторые шансы у нас имеются…

— Так, так…, — отпустил Костину рубашку Николаев и откинулся на стуле назад. — Однако, меня все-таки держи в курсе своих умозаключений и действий. Я ведь не только информацией, я и делом тоже помочь могу. Тоже злой стал в последнее время ото всего этого. Мало нам, так сказать, организованной преступности, так ещё такие ублюдки-одиночки попадаются, страшно вспомнить, — поморщился он. — Избави Господь от всего этого. — Он налил ещё по рюмке и сразу же опрокинул свою рюмку в рот. — Ладно, хватит о прошлом. Надо думать о будущем. Ездил я в Краснодарский край, Костя, там теперь живет семья Гришки Клементьева. Сын его теперь уже служит. Вдова копейки получает, слава Богу, хоть ребята помогли ей устроиться на работу. Живет в хрущебе на первом этаже, квартира запущенная, смотреть страшно. Даже на ремонт денег нет…. А как живет этот Верещагин со своей удивительной женушкой, слышал ещё от покойного Гришки. Так это ещё несколько лет назад было, представляю теперь, как он раскрутился при таких-то размахах… Тогда у него четыре этажа было, а теперь, наверное, не меньше восьми на семью из двух человек. Он ведь и на второй срок переизбран в мэры. Хотел даже в губернаторы области баллотироваться, но, знаю, там другой кто-то прошел в начале года.

— Я знаю, кто прошел, — хитро улыбнулся Костя. — Я этого человека очень хорошо знаю, ибо был с ним в очень интересной переделке. Звать его Семен Петрович Лузгин, очень любопытная личность. Сначала он стал депутатом вместо выбывшего при трагических обстоятельствах, а через несколько месяцев баллотировался в губернаторы, и стал-таки им…

— Так…, — напрягся Николаев. — И что, у тебя к нему есть подход, к этому губернатору?

— Пока не знаю, Павел. Губернатор области — это фигура крупная, подступиться к нему сложно. А я пока могу сказать одно — попробую. Это трудное дело, но интересное и благородное. Я ещё подумаю, поразмыслю, взвешу кое-что, а там дам тебе знать. А теперь, Павел, вижу я, ты уже клюешь носом, и пора тебе хоть несколько часов поспать. Завтра-то с утра на службу?

— А как же? Куда я денусь? И ещё какой денечек намечается, страшно подумать…

Они выпили по расходной и простились. Шел уже третий час ночи. Костя шагал по пустынной улице, курил и думал… Трудно сказать, что у него было большое желание заниматься этим делом. Еще в прошлом году Наташка предостерегала его от конфликтов с сильными мира сего, от участия в той или иной степени в политике. Политика, большие деньги, большие интересы… Не сомнет ли все это его, не раздавит ли своим мощным катком?

Сомнения одолевали его. Но он вспомнил серое от усталости лицо Николаева и его покрасневшие глаза, когда он рассказывал о зверски убитой девушке из Феодосии Гале, которой посчастливилось быть так похожей на дочь Верещагина Лену, вспомнил рассказ об отважном оперативнике из Симферополя Клементьеве, о том, как он проник на виллу к Верещагину, выкрал его жену и выбил из неё показания в чудовищном преступлении, которое она организовала. Узнал все, сообщил Николаеву и в ту же ночь был застрелен прямо около собственного дома. Убийцы ждали его, Клементьев не успел даже достать оружие. Он был убит первой же пулей, выпущенной ему в голову. А затем ещё и контрольный выстрел. Уже в мертвого…

«Взглянуть бы на этих людей», — подумал Костя. — «Поглядеть, что за птицы этот Верещагин и его жена.» Видеть преступника живьем, это очень важно, именно тогда появляется азарт, кураж, желание побороться с ним, каким бы сильным он ни казался…

Костя дошел до своего подъезда, поднялся в квартиру и сразу же нырнул в постель. Заснуть, однако, сразу не смог. Рассказ Николаева очень взволновал его. Вихрем в голове пронеслись прошлогодние воспоминания — старик Каракозов, Иляс, Жерех, Галка Коваленко… И Семен Петрович Лузгин… И журналист, написавший серию статей о бандите-депутате и его гибели, а через некоторое время скончавшийся от тяжелой болезни… Да, а ведь Иляс сдержал слово, и на счет журналиста была переведена крупная сумма денег, жаль только, что поздно… Да, Иляс, Иляс Джумабеков…

Костя вылез из постели и пошел курить на кухню. Мысль, пришедшая в голову, не давала ему покоя. Вспомнилось это желтое лицо с узенькими жутковатыми глазами, борозды морщин на впалых щеках, мертвая хватка, железный кулак… Много тогда им пришлось вместе совершить, мягко говоря, неординарных поступков… Иляс человек непредсказуемый и неуправляемый, убить для него — раз плюнуть, но он способен на поступок ради друга… И если не он, то вряд ли кто сможет помочь ему в этом деле… Ведь он очень близок к новому губернатору той области, в которой находится этот самый пресловутый Южносибирск, где мэром Верещагин. Но как его найти? Да и жив ли он, кстати, вообще, за год с таким человеком могло произойти все, что угодно, вполне может находиться и в местах, не столь отдаленных…

Костя вспомнил про Ларису Рыщинскую, про её сына Павлика. Да, пожалуй, только через неё он сможет найти Иляса.

— Костя, — всунулась в кухню голова Наташи. — Что ты все куришь? И спать не ложишься? Ты поглядел бы на часы…

— Я за день отоспался, Наташа, — улыбнулся Костя сквозь облако табачного дыма. — А теперь у меня появились дела…

— Понимаю, — нахмурилась Наташа. — Особенно хорошо понимаю, чем все это чревато, вижу это по твоим задорно блестящим глазам… Эх, останутся наши дети сиротами…

— Не останутся, — встал с места Костя, сунув недокуренную сигарету в пепельницу. — Побеждает сильнейший. А теперь пошли спать… — Он обнял Наташу и они вышли с прокуренной кухни…

2.

Наташа была права. Вынужденное безделье мужа закончилось. Поспав всего несколько часов, он уже чуть свет был на ногах, пил на кухне кофе, потом долго брился и мылся в ванной, пожелал сыновьям успехов в учебе и мгновенно сгинул. Когда Наташа выглянула в окно, увидела лишь несущийся на приличной скорости в сторону Ленинского проспекта темно-зеленый «Гранд-Чероки».

«Тогда обращался к Ларисе Рыщинской, вот и снова судьба к ней заносит», — думал Костя. Дело все больше и больше начинало занимать его. А пока он знал одно — ему нужен Иляс. А как его найти, могла подсказать только Лариса.

Было довольно рано, и пробки на московских улицах ещё не успели образоваться, а поэтому Костя довольно быстро доехал до знакомого ему дома в Кузьминках, где ему довелось познакомиться с Крабом, а затем принять в его судьбе столь деятельное участие.

… И вот он стоит перед дверью и звонит в звонок.

— Господи, кто же это так рано? — послышался за дверью голос Ларисы. — Кто там? — спросила она, и лишь затем поглядела в дверной глазок. — Вы? Какими судьбами? — Она стала открывать дверь. — Здравствуйте, — протирала она заспанные глаза.

— Здравствуйте, Лариса, — широко улыбался Костя.

— Проходите, вы меня с постели подняли. Я сегодня выходная, думала отоспаться, не судьба, видно…

— Извините, пожалуйста.

— Что, у вас опять кто-то пропал? Проходите, я хоть пойду умоюсь. Сюда, на кухню, в комнатах у меня не прибрано, и там ещё спят.

Костя прошел на кухню и стал ждать. Наконец, вошла Лариса, умытая и причесанная.

— Так кто пропал? Рассказывайте.

— Да никто, вроде бы, не пропал, Лариса. Просто пришел к вам по одному делу.

— Кофе хотите?

— С удовольствием. От кофе я никогда не отказываюсь. Как Павлик?

— Павлик в командировке в Америке, через неделю должен приехать. У него, слава Богу, все нормально. Пошел на повышение.

— Хороший у вас парень, Лариса, — похвалил Костя.

— Не жалуюсь. Так что же вас ко мне привело, раскройте секрет?