Конец игры, или личные счеты Кремнева

Татуированный глянул на него насмешливым взглядом.

— А чего это ты на себя напялил? Когда ты уходил отсюда полчаса назад, на тебе не было кепки. И этих дурацких очков тоже не было.

— Я их в гардеробе оставлял, — ответил Болтун, добродушно улыбнувшись. — Короче, Партак, я пришел сказать тебе, что никакого дела не будет.

— Чего? Какого дела?

— Того, о котором мы сегодня говорили.

Татуированный бандит сделал несколько коротких затяжек, подержал дым в легких и медленно, его выдохнул.

— Вот как, — неопределенно проговорил он. — Штырь, ты это слышал? Болтун нас увольняет.

Долговязый Штырь выпустил в потолок клуб дыма и философски изрек:

— Если мне платят за то, что я работаю, я работаю. Если мне платят за то, что я не работаю, я не работаю. Главное, чтобы платили.

— Как раз это я и хотел обсудить, — сказал Болтун. — Я не дам вам денег. Это первое. И я хочу, чтобы вы держали язык за зубами. Это второе.

Татуированный вынул изо рта «косяк» и слегка прищурился.

— Ты решил «зажать» наши деньги, я правильно понял?

Болтун мотнул головой:

— Не совсем. Эти деньги стали бы вашими, если бы договор остался в силе. Но договора больше нет. Нет договора — нет и денег.

— И что я, по-твоему, должен теперь делать? — поинтересовался Партак.

— Есть только один вариант, — ответил Болтун, мило улыбнувшись. — Расстаться полюбовно и забыть обо всем, что здесь говорилось.

Татуированный бандит несколько секунд смотрел в лицо Болтуну, потом, не сводя с него пристального взгляда, повернул голову и спросил:

— Штырь, тебе нравится этот вариант?

— Нет, — ответил Штырь.

— И мне тоже. Болтун, ты слышал? Нам со Штырем не нравится твой вариант. Ты предложил нам работу — мы согласились. А теперь ты приходишь и говоришь, что не будешь платить. Братан, так дела не делаются.

Болтун нахмурился. С его обычно простодушного лица исчезло выражение простоты и безмятежности.

— Мне кажется, ты не понимаешь, с кем имеешь дело, Партак, — сказал Болтун. — Я не рыночная шпана, которая откупается от тебя ватрушками. И я не какой-нибудь коммерс, которого ты можешь выставить на бабки, а потом оприходовать его хату с женой в придачу. Я человек серьезный и в детские игры не играю.

Татуированный хмыкнул.

— Красиво поешь, — заметил он. — Только я ни черта не понял. Штырь, ты что-нибудь понял?

Штырь затянулся «косяком», подумал и ответил:

— Если не ошибаюсь, этот парень решил нас кинуть.

— Значит, я не ослышался, — кивнул татуированный. — Он вновь повернулся к Болтуну. — Короче, так, Болтун. Не знаю, что там у тебя за канитель. Твои проблемы — это твои проблемы. Но ты нарушил договор. А тот, кто нарушил договор, должен заплатить неустойку. Плюс — компенсацию за моральную травму. И тут уже двадцатью кусками не отделаешься. Я понятно изложил?

— Вполне, — сказал Болтун, протянул руку, ткнул в подушку, прижатую к животу Партака, ствол пистолета и нажал на спуск.

Выстрел прозвучал приглушенно. Лицо бандита оцепенело, а из приоткрытого рта на подбородок стекла струйка крови.

Штырь, который до сих пор казался вялым и отстраненным, среагировал мгновенно — он пулей перелетел через спинку кресла, выхватил откуда-то пистолет с глушителем и осыпал Болтуна целым градом пуль.

Болтун припал к полу, опрокинул дубовый столик и укрылся за ним.

— Штырь! — крикнул он, дождавшись паузы. — Я тебя не трону! Дай мне уйти!

— Иди! — крикнул в ответ долговязый бандит и снова открыл пальбу.

Болтун перекатился по полу и спрятался за холодильник.

— Эй, сучонок, ты живой? — крикнул Штырь со смехом.

Болтун не ответил. Он усиленно соображал, что делать дальше. На шум могли прибежать охранники, а Болтун не хотел усложнять и без того непростое дело.

— Штырь, я просто хочу уйти! — крикнул он. — Давай решим дело миром и разойдемся!

— Сука рваная! — рявкнул Штырь. — Ты отсюда не уйдешь — тебя отсюда вынесут! Вперед ногами!

Болтун досадливо поморщился. Это ж надо было так просчитаться! А с виду парень казался совершенно безобидным. Обычный обкуренный урка.

Однако, наряду с досадой, Болтун чувствовал приятное возбуждение, которое охватывало его всегда, когда он подвергал риску свою или чужую жизнь.

— Хорошо! — крикнул он. — Твоя взяла. Я тебе заплачу. Просто заплачу и уйду!

— Уйдешь? Ты завалил Партака, волчара! И ты хочешь просто уйти?

— Ты прав. — Болтун переложил пистолет в левую руку, а правой достал из кармана нож. — За Партака я должен заплатить. Сколько ты хочешь за его шкуру? Десять штук?

— Сука ты рваная!

— Двадцать?

— Я корешами не торгую!

— Ладно. Накину еще десять штук. Итого тридцать! По рукам?

Болтун беззвучной тенью скользнул к стене, пригнулся и быстро прошел вдоль дивана, используя его спинку как прикрытие.

— Тридцать штук? За Партака? Ах ты, сука рваная, он же мне как брат был! Мы с ним три года на одних нарах чалились и пайку из одной миски жрали!.. Сорок! Сорок, и я забуду, что ты был здесь!

Ответа не последовало.

— Эй! — окликнул Болтуна Штырь. — Эй ты, оглох, что ли? Шевели мозгами быстрее!

Однако он и на этот раз не получил ответа.

— Точно оглох, — пробурчал Штырь и, секунду поколебавшись, быстро выглянул из-за дивана.

В горле у бандита что-то булькнуло, и он почувствовал, что пространство перед глазами дрогнуло и стало расплываться.

— Что… — булькнул Штырь. — Что…

Болтун нагнулся к самому его уху и тихо проговорил:

— Я перерезал тебе горло. Передавай привет своему татуированному другу.

Убийца небрежно оттолкнул от себя Штыря, выпрямился, тщательно вытер нож об щтору и сунул его в карман. Затем посмотрел на корчащегося на полу Штыря и холодно поинтересовался:

— И кто из нас теперь «сука рваная»?

Штырь дернулся еще несколько раз и затих.

Болтун вернулся к телу Партака, сорвал с его шеи цепочку с ключом и прошел к сейфу.

Отомкнув замок и открыв дверцу сейфа, Болтун не удержался от улыбки. Небольшой сейф был забит деньгами под завязку. Доллары, евро, рубли. Волна алчности захлестнула душу убийцы.