Конец начала

Вернулся он очень быстро и предложил Хиро войти.

– Добро пожаловать, Такахаси-сан, здравствуй, - сказал Кита, после того, как они обменялись поклонами.
– Рад, что ты нас не бросил.

Он вовсю излучал боевой дух, но выглядел консул более худым и усталым, чем, когда Хиро видел его в последний раз.

Хиро снова поклонился.

– Я бы так никогда не поступил, ваше превосходительство, - сказал он, хотя такая мысль его и посещала. Ложь, которую он передавал по радио, до сих пор не давала покоя.

– Многие поступили, - сказал Кита.
– Решили вдруг забыть о Японии и Великой азиатской сфере сопроцветания. Приспособленцы, - последнее слово он произнес с презрением.

– Видимо прятали в шкафах американские флаги, дожидаясь подходящего момента.

– Я всё ещё тут, - сказал Хиро и вспомнил о сыновьях, которые считали его дураком за то, что он продолжал держаться своей родины. Эта его фраза навела его на другую мысль.

– Прошу прощения, Кита-сан, но где советник Моримура?

– Где-то воюет, - ответил консул.

От удивления Хиро моргнул. Тощий чиновник с вечно красными глазами вряд ли подходил на роль военного. Консул продолжал:

– Я слышал, он закончил Этадзиму, но уволился из флота из-за проблем с желудком. После этого он, эм, занялся другими делами. Но сейчас, когда для того, чтобы сдержать американцев, нужен каждый, он решил вновь стать военным.

Тадаси Моримура - если это, вообще, его настоящее имя - выпускник военно-морской академии? Хиро не мог этого даже представить, не то, что поверить. Однако, видимо, так оно и есть. И какими это "другими делами" занимался Моримура? Судя по тому, как консул Кита это сказал, он был шпионом.

– Я впечатлён, Кита-сан, - сказал Хиро.

– Я тоже, - ответил тот.
– Думаешь, что знаешь человека, а потом выясняется, что совсем его не знаешь.
– Он пожал плечами.
– Сигата га наи.

– Хаи– кивнул Хиро.

Он считал Моримуру другом, а не разведчиком. Теперь всё стало яснее. Понятно, зачем советник Моримура познакомил Хиро с Осами Муратой. Он хотел, чтобы радиоведущий из Токио использовал старого рыбака, как инструмент пропаганды. И получил то, что хотел.

"Попадись мне сейчас Моримура, я бы ударил его по носу", - подумал Хиро. Он рассмеялся собственным мыслям. Молодой человек, наверняка, вытер бы им пол. Он пожал плечами. "И, что с того? Иногда так и нужно поступать, чтобы люди поняли, что ты не марионетка". Ему показалось, что его руки и ноги обвивали нити.

Вероятно, Нагао Кита прочёл его мысли.

– Мне жаль сообщать тебе такие вести, Такахаси-сан, - сказал он.
– Боюсь, это пошатнёт твою верность.

Он не зря боялся. Но Хиро сказал:

– Я зашёл слишком далеко. И выпрыгнуть из этой лодки уже не могу.

"Слишком поздно. Ничего хорошего меня не ждёт".

Поняв, что поставил консула в неудобное положение, он набрался сил спросить:

– Как идут бои?

– Нас теснят, - безрадостно произнес Кита.
– Мы сражаемся храбро, с именем Императора на устах и пожеланиями ему десяти тысяч лет жизни. Но, что бы мы ни делали, небо принадлежит им, у них больше танков и артиллерии.

– Это нехорошо.

– Верно. Нехорошо, - согласился консул.
– Не знаю, что ещё мы можем сделать, кроме как храбро погибнуть, не отступив ни на сантиметр и не отдав врагу ни пяди завоёванной земли.

Прозвучало помпезно. А ещё, в его словах слышалось поражение. Современная Япония не потерпела ещё ни одного поражения. Она победила Китай и Россию. Во время Первой Мировой войны она присоединилась к Антанте, и победила Германию в Китае и на море. Сама мысль о том, что Япония могла проиграть, казалась невозможной. Только, Хиро, всё прекрасно осознавал.

– Если... случится худшее, что вы будете делать, Кита-сан?

– Я дипломат. Для меня действуют другие правила, не такие, как для солдат, - ответил тот.
– Меня могут обменять.

Его слова натолкнули Хиро на мысль.

– А я родился в Японии. Меня могут тоже обменять?

Если Гавайи вновь окажутся под Америкой, оставаться здесь он не хотел. Люди будут ненавидеть его за то, что он сотрудничал с Японией. И даже больше, чем просто ненавидеть. Люди могут решить, что он предатель и тогда его повесят или расстреляют.

Консул Кита, казалось, удивился.

– Ну, не знаю, Такахаси-сан. Я могу, наверное, внести тебя в списки персонала.

– Сможете?
– жадно переспросил Хиро.

Если он вернется в Японию, то бросит сыновей. Он это понимал. Но Хироси и Кензо уже живут своей жизнью. К тому же, они американцы, как он сам остался японцем. Они, наверное, и сами обрадуются, если он уедет. Может, даже им станет от этого легче.

– Это непросто.

Консул Кита сделал какие-то пометки на листе бумаги.

– Будем пока надеяться, что худшее не наступит. Но, если наступит, посмотрим, что сможем сделать.

– Домо аригато, Кита-сан.

Хиро поклонился, не вставая со стула. Об этом теперь можно не переживать. Конечно, его могли и убить, но это уже переживания иного рода. С этим он ничего поделать не мог. Но, если Япония проиграет, месть американцев будет неизбежна, как утренний рассвет. Теперь же у него появилась возможность её избежать.

Когда Минору Гэнда подъехал на велосипеде ко дворцу Иолани, то заметил некоторые перемены. Ему потребовалось какое-то время, чтобы понять, что именно не так: здоровенные, крепкие гавайские гвардейцы, стоявшие у подножия лестницы, ведущей к главному входу, исчезли. Коммандер поинтересовался у караульного на вершине, куда они делись.

– Король Стэнли отправил их на передовую, господин.

Судя по тону, с каким говорил сержант, он не хотел иметь никаких дел с тем, чем занималось начальство.

– Всю гавайскую гвардию на фронт отправил.

Вся гавайская гвардия означала целый батальон солдат.

– Неужели? А наши офицеры одобрили это решение?

– А кто бы их туда послал, если бы не одобрили, господин?
– разумно возразил сержант.

– Полагаю, никто.

Гэнда имел на этот счёт иное мнение, но обсуждать его с ниже стоящим по рангу он не станет. Оккупационные власти позволили королю Стэнли сформировать армию, потому что они, в некотором роде, восстановили независимое Гавайское королевство, а у всех независимых государств была, в некотором роде, своя армия. Какое-то время, никто, даже сам король Стэнли, и не думал, что эта армия будет сражаться.