Конец начала

Он направился к берегу, который был не так уж и далеко. Кензо развернул лодку к морю.

Когда сампан вошёл в залив Кевало, предрассветное небо окрасилось в бледно-розовый оттенок, словно брюхо лосося. Никто не обратил на них внимания: сампаны сновали по заливу круглосуточно. Как обычно, весь улов забрали японские солдаты. Они расплатились с братьями по весу и подмигнули, когда те отложили несколько рыб для "личных нужд". Сержанты получали от Такахаси и других рыбаков рыбу и для себя, чтобы закрывать глаза на подобные вольности. Рука руку моет.

– В море всё спокойно? Видели что-нибудь необычное?
– спросил сержант.

– А как там может быть? Много воды, - равнодушно, насколько мог, ответил Кензо.

– Хаи, много воды.

Сержант изобразил в воздухе при помощи кандзи* слово "океан". Этот иероглиф состоял из двух слов: "вода" и "мать".

– Понимаете?

– О, да - сказал Кензо.
– Мать воды.

Сержант рассмеялся.

– Больше ничего, - добавил Кензо.

Солдаты не стали их больше ни о чём спрашивать.

V

Если вам достаточно хорошо платят, либо вы весьма влиятельное на Гавайях лицо, в Гонолулу можно питаться вполне сносно. Если вы - влиятельное лицо, вам вообще ни за что не нужно платить. Коммандер Мицуо Футида относился именно к этой категории людей. Когда он вместе с Минору Гэндой вошёл в заведение "Чайный дом Мотидзуки", управляющий поклонился им в два раза ниже, чем обычно и провёл в отдельную комнату.

– Спасибо, что зашли, господа. Вы почтили своим присутствием моё скромное заведение, которое, безусловно, не заслуживает права принимать столь почтенных офицеров.

Он распоряжался, размахивая руками и постоянно, без конца, кланяясь. Футиде пришлось сильно постараться, чтобы не улыбнуться. Не важно, как вёл себя этот человек, его акцент ясно говорил о том, что перед коммандером неграмотный крестьянин с юга. Однако желание улыбаться быстро пропало. Если бы он был крестьянином и останься он в Японии, вряд ли ему удалось бы достичь таких высот, как здесь.

Едва Футида и Гэнда сели, скрестив ноги за традиционным японским столом, рядом появились одетые в кимоно официантки.

– Сакэ?
– предложила одна из них.

– Да, пожалуйста, - ответил Футида.

Официантка мгновенно исчезла. Коммандер осмотрел меню.

– Мы можем получить всё, что пожелаем, если пожелания эти будут из рыбы.

Гэнда пожал плечами.

– Я слышал, здесь когда-то подавали неплохой сукияки. Но говядина...

Он снова пожал плечами.

– Карма.

– Сигата га наи* - ответил Футида. И действительно: ничего не поделаешь.

– Здесь неплохие суши и сасими. А ещё у них есть тэмпура из омаров. Если мы здесь почётные гости, то должны попробовать всё.

– Разве, не так говорят американцы? Ешь, пей, веселись. Ибо завтра...

Гэнда не закончил фразу, но Футида кивнул. Он понял, о чём говорил его друг.

Вернулась девушка с сакэ. От напитка пахло рисом. Риса на Оаху, да и на всех остальных Гавайях теперь было предостаточно, хотя прочие острова для японцев значили мало. Футида и Гэнда шумно отхлебнули из пиал. Выпивка оказалась неплохой, впрочем, не такой, как дома.

Когда принесли еду, официантки, зная, как себя вести, удалились, позволив офицерам спокойно поговорить. Футида начал без предисловий:

– Скоро мы вновь столкнёмся с американцами.

– Да, похоже, что так.

Гэнда окунул кусочек тунца в сэю, приправленный васаби. Говорил он спокойно, словно речь шла о погоде.

– А мы справимся?
– прямо спросил Футида.

– Я не жду, что они нападут в ближайшее время - у них достаточно дел в Северной Африке, - ответил Гэнда.

Футида кивнул и снова отпил сакэ. США сосредоточили огромную массу войск у Мыса Доброй Надежды и в Египте. Совместно с британцами под предводительством Монтгомери, они разгромили Роммеля у Эль Аламейна и гнали его через пустыню на запад.

Футида попробовал суши и улыбнулся. Он всегда любил жареного угря. Но улыбка не задержалась у него на лице.

– Вы не заметили ничего необычного в ходе той операции, Гэнда-сан?

– Я много чего заметил, и ничего хорошего для нас, - произнес Гэнда.
– О чём вы конкретно?

– Американцы не пользовались авианосцами, - пояснил Футида.
– Всё, что у них есть, они оставили для нас.

– Меня мало волнует, что они оставили. Меня волнует то, что они строят. Адмирал Ямамото оказался прав.

Он упомянул имя Ямамото, как священник упоминает Папу Римского - с огромным пиитетом.

– Мы уже дважды надавали им по шее. И ещё раз надаём. Если только нас не отрежут от снабжения, - сказал Футида.

– Говорите так, словно наслушались речей генерала Ямаситы, - мрачно произнес Гэнда.
– Недавно я и сам их вдоволь послушал.

– Я не лучшего мнения об армии, чем вы. Там одни сумасшедшие, - с дрожью в голосе сказал Футида.
– Но, даже сумасшедшие, порой могут оказываться правы.

– Меня тревожит то, что мы можем разгромить американцев и два и три раза, можем побить их так же сильно, как в последней битве, но что мы из этого выигрываем? Лишь время до следующей битвы, - сказал Гэнда.
– Они снова начнут отстраиваться, а мы ничем не можем этому помешать. Но если они побьют нас... хоть раз. Тогда, у нас проблемы.

Он допил сакэ и снова налил полную пиалу.

– Хотите сказать, у них есть право на ошибку, а у нас нет?
– уточнил Футида.

Гэнда резко кивнул.

– Хаи! Именно об этом я и говорю, хотя вы выразились точнее.

– Тогда нам лучше не совершать ошибок, - сказал Футида.

– По крайней мере, крупных, - согласился Гэнда.
– Американцы много ошибаются. Но мы делаем всё, как надо, а они пока нет. Они учатся и становятся лучше.

Футида тоже допил сакэ.