Конец охоты

— Если верить Библии, за Христом шли многие тысячи!

— Обычное преувеличение, свойственное любой легенде. Но и сотни, поверь, немало, так как Израиль буквально кишит пророками, и мало кому из них удается собрать слушателей. Осталось семь-восемь дней до того, как Иисус придет в Иерусалим, где его схватят и казнят. Нам надлежит присутствовать при этом и помешать Арктуру завладеть той силой, которая возникнет в тот миг, когда умрет Иисус.

— Но как это сделать?

— Лучше всего — заранее опознать Арктура и нейтрализовать его еще до смерти Иисуса. Можно сделать это и во время казни. В крайнем случае мы должны завладеть копьем сами, дабы оно не попало к Арктуру. Чтобы контролировать события, мы должны держать в поле зрения сразу и Иисуса, и Лонгина, так как Арктур может подкрасться с любой стороны.

— Но как это сделать?

— А ты не догадываешься?

Пауль облизал губы:

— Кажется, я начинаю понимать, куда ты клонишь. Ты хочешь, чтобы мы разделились?

— Совершенно верно.

Юноша с сомнением покачал головой:

— Не думаю, что это хорошая мысль. Я совершенно не знаю местных обычаев. Я не представляю, как вести себя в этом мире. Пойми, он далек от меня настолько, что ты даже не можешь вообразить!

— Но ты же прекрасно действовал без меня и в стане Баязида, и там, где тебя звали Волком!

— Но это совсем другое дело! Мне приходилось бороться за свою жизнь. Кроме того, ты забываешь, что в обоих случаях я едва не лишился головы! Сейчас же ты предлагаешь мне взять на себя ответственность за дело, которое по плечу только специально подготовленному человеку. Шева, я не Охотник!

— Да, ты не прошел соответствующего обучения, но, поверь, ты можешь куда больше, чем большинство из тех, кто именует себя Охотниками. А потом, у нас просто нет иного выбора. Оставаясь вместе, мы не в состоянии держать под наблюдением сразу и Иисуса, и Лонгина.

— Обратись к начальству, пусть пришлют еще людей.

Шева посмотрела на Пауля почти с сожалением:

— Ты сам слышал, что сейчас делается в Управлении! Вряд ли нам следует рассчитывать на их помощь.

— Но это не моя проблема! Я просто не могу!

— Можешь! — жестко отрезала Шева. — Ты в последний раз поможешь мне, а я помогу тебе. Я переправлю тебя в любое время и место, куда ты захочешь. В конце концов, ты любишь меня?

— Да, — с ноткой подозрения ответил Пауль.

— Так вот, если ты поможешь мне в этом деле, то получишь все что хочешь. Я буду любить тебя!

— Но…

Шева мягким, но в то же время властным движением наложила ладонь на губы юноши:

— И не надо больше никаких слов! Ты сейчас же отправляешься в Вифанию, где присоединишься к людям, которые следуют за Иисусом. Ты играешь белыми. Я же беру на себя Лонгина и все остальные фигуры, действующие со стороны черных. В назначенный час мы встречаемся и завершаем это дело. А потом все в наших руках!

— Обещаешь? — прошептал Пауль, целуя пальцы Шевы.

— Естественно! Я же сама сказала! Но все это будет потом! Я пойду во дворец Пилата, а тебе предстоит неблизкий путь. — Охотница быстро чмокнула юношу в щеку. — Все! Пора действовать. Я — во дворец, а тебя ждет городишко под названием…

Шева задумалась.

— Вифания, — подсказал Пауль.

Его ждала Вифания…

3

Путь до Вифании был недалек. Пауль проделал его под монотонные лекции мнемотического переводчика — той самой серебристой горошины, которую вручила ему Шева перед первым путешествием по Отражениям. Несмотря на крохотные размеры, горошина оказалась кладезем премудрости, и за те несколько часов, что заняла дорога, Пауль узнал уйму разнообразных сведений — начиная от обычаев и привычек местных жителей и кончая географией, флорой и фауной побережья Средиземного моря. Все это поначалу забавляло, Пауль даже пару раз вступал со всезнайкой в пререкания, но по прошествии некоторого времени это стало его раздражать. В Вифанию Пауль пришел в скверном настроении.

Вифания, называемая в Библии городом, оказалась небольшой деревенькой, довольно необычной в представлении человека, прибывшего из Отражения, отделенного девятнадцатью веками и многими сотнями миль, но самой заурядной, по заверению мнемотического переводчика. Несколько сот убогих, сложенных из грубо обработанного камня домишек серели невзрачными опалами в изумрудной оправе виноградников, садов и огородов. Меж ними петляла дорога, разбитая колесами повозок и плотно утрамбованная множеством босых ног, на протяжении сотен лет переходящих ее из конца в конец. У околицы путешественнику повстречалась девушка. На ней было простое домотканое платье, голову покрывал украшенный неяркими узорами платок. Пауль решил воспользоваться случаем и проверить свои языковые способности.

— Здравствуй, — сказал он, изобразив приветливую улыбку.

Девушка с любопытством посмотрела на незнакомца. Хотя его одежда и выглядела самой обычной, но обликом путник не походил на местных жителей. У него были светлые волосы и непривычные черты лица. Он был похож на грека, а скорее — на варвара из далеких северных краев, каких девушке однажды довелось видеть в свите знатного римлянина, проезжавшего через деревеньку.

— Добрый день, — сказала она, стыдливо прикрывая нижнюю часть лица краем платка.

— Как поживаешь?

— Хорошо.

Мнемотический переводчик быстро разобрался в местном диалекте и соответствующим образом подправил речь Пауля.

— Я рад. Я ищу дом Элеазара [12] .

— Того, что живет у источника?

— Да подтвердил Пауль, дождавшись подсказки переводчика.

Лицо девушки приняло скорбное выражение.

— Он умер.

Пауль старательно изобразил удивление:

— Вот как? Когда?

12

Элеазар — иначе Лазарь.

— Уже четыре дня.

Здесь следовало грустно покачать головой, что путешественник и сделал.

— Я должен непременно выразить соболезнование его семье.

— Ты далеко не первый, кто желает сделать это. Только что я видела путников, они также спешили к дому Элеазара.

— Должно быть, это мои друзья! Я отстал от них. Объясни поскорей, как мне найти дом досточтимого Элеазара.

Девушка принялась объяснять, подкрепляя слова жестами. Пауль мало что понял из ее объяснений и потому поспешил поблагодарить селянку. Куда проще было догнать тех, кто шел в дом Лазаря. Насколько он помнил Евангелие, среди них должен был быть и Он.

— Спасибо!

Благодарно кивнув, юноша устремился по пыльной улице, уводящей в глубь селения. Вскоре он и впрямь заприметил впереди неторопливо идущих людей, числом около двух десятков. Ускорив шаг, Пауль приблизился к ним почти вплотную, но все же не присоединился, поскольку разумнее было оставаться сторонним наблюдателем. Процессия неспешно двигалась по улочке, покуда не уткнулась в небольшой, беленый известью домик, ничем не отличающийся от своих соседей. Здесь гостей встретили две женщины в белых платках, с плачем кинувшиеся к ногам одного из пришедших.