Конец осиного гнезда. Это было под Ровно(изд.1970)

Я встал, сунул руку в карман и, вручая ему коробку, ответил:

– Спички всегда при мне.

Зажигая и раскуривая сигарету, Доктор внимательно всматривался в меня,очевидно сопоставляя мой внешний вид с приметами, сообщенными ему Гюбертом.

Возвращая спички, он сказал:

– Я вижу, вы приезжий.

– Да.

– Нескромный вопрос: издалека?

– С Опытной станции.

– С Опытной лесной станции?

– Совершенно верно!

– Прекрасно!– воскликнул Доктор, бесцеремонно взял меня под руку и повлек с пригорка. – Я вас сегодня не ждал, на всякий случай пришел. Долго ехали?

– Четверо суток.

– Ого! И напрасно. Совершенно напрасно. Надо было лететь, а не толкаться в поездах.

Я промолчал и лишь пожал плечами.

Доктор говорил громко,густым басом.У него было большое,выразительное лицо с широко расставленными глубокими черными глазами, крупный нос с горбинкой и четко очерченные жестковатые губы.

– Вы, кажется, Худяков? – спросил он, когда мы покинули площадку.

– Нет, я Хомяков.

– Да,да, вспомнил, правильно,Хомяков. А вот имя отчество ваше не удостоен чести знать.

– Кондратий Филиппович,– сказал я и,конечно, не поверил,что Доктор спутал мою фамилию и не знал имени и отчества.

– Очень приятно, Кондратий Филиппович,– сказал Доктор, но сам не представился. – Впервые здесь?

– Да, впервые.

– Нравится?

– Хорошее место.

– Чудное!– воскликнул Доктор.– Чего стоит воздух! А лес! Вы обратили внимание на лес? Такого леса, как здесь, вы нигде не встретите…

Мы шли рука об руку, бок о бок. Доктор был чуть-чуть выше меня ростом, солиднее по комплекции и, вероятно, старше по возрасту.

– Обедали?– поинтересовался он.

– Нет.

– Отлично! Пообедаем вместе. И остановитесь у меня. Я один как перст. А сейчас, чтобы нагулять аппетит, проделаем небольшой моцион, не вредный в нашем возрасте. Не возражаете?

– Наоборот, приветствую.

– Ну и прекрасно!

Говорил он с бодрыми интонациями, и если притворялся, то надо сказать – мастерски.

– Это все,что у вас с собой?– спросил он, показав глазами на мой чемоданчик.

– Да.

– Молодец! Я сам люблю путешествовать налегке.

Когда мы вошли в парк, я, в свою очередь, спросил Доктора:

– Здесь как будто много санаториев?

– Порядочно. Но это не санатории. Санаториями они именовались недолго, с момента воссоединения с так называемой «ридной Украиной» до июня сорок первого года.А теперь они обрели свои имена,полученные при рождении: виллы, пансионы, отели.Через полгодика можете заглянуть сюда без всякой путевки, а просто с денежками в кармане. Без всякого бюрократизма. Деньги на кон, и вы получите все,что желаете: и лечение, и питание, и разные удовольствия. Мало вам койки– снимайте комнату; мало комнаты– берите две; мало двух– арендуйте целую виллу вместе с поварами, врачами, няньками и кухарками. Вот так, мой друг. Ясно?

– Вполне.

– То-то… Кстати, вы этот подвиг совершили впервые?

– Что вы имеете в виду?

– Визит с той стороны.

– Да, впервые.

– Поздравляю. От души поздравляю.

– С чем?

– С удачей. Часто, по поговорке, первый блин получается комом.

Я должен был согласиться, что бывает и так.

– А мне вы ничего не привезли?– поинтересовался Доктор.

– Привез небольшой сверточек,–сказал я и хотел было достать его из чемодана.

– Нет, нет,– остановил меня Доктор.– Это не к спеху.Дома… А вы никогда на курортах не бывали?

– Приходилось. Я ведь железнодорожник, раз в год билеты бесплатные…

Доктор начал распространяться о том, какое профилактическое значение имеют курорты даже для людей здоровых, но потом быстро перешел на другую тему и заговорил о событиях на фронте.

Я слушал его и гадал, тот ли это Доктор– Шляпников, о котором я был наслышан от полковника Решетова,или другой, не имеющий к тому отношения. По внешнему виду, по речи и манерам я не решался определить его профессию и в душе завидовал детищу Конан-Дойля, такому психологу, как Шерлок Холмс. Я лишь подметил, что мой новый знакомый отличался живостью характера и, можно сказать, этакой милой непосредственностью.Она сказывалась хотя бы в том,что он вел разговор без определенной последовательности, и еще в том, что с ним я не чувствовал себя связанным.

Я понимал, что этот стиль может быть искусственным, но далеко не всем это искусство удается.Такой тип, как Доктор, мог сразу расположить к себе человека, забраться к нему в душу, завоевать симпатию.

Мы неторопливо бродили по чистым уличкам города,а через час-другой я имел полное представление об этом курортном местечке. Доктор оказался толковым гидом:он показал мне местные достопримечательности, перечислил все минеральные источники, объяснил их лечебные свойства, рассмешил несколькими местными анекдотами.

Уже вечерело, когда мы подошли к его дому– небольшому коттеджу в стиле «курортной готики», сплошь увитому плющом.

Нас встретила пожилая полная женщина. Доктор попросил ее подать нам обед и представил мне как свою хозяйку, владелицу дома, жену видного украинского националиста, сподвижника небезызвестного Степана Бандеры.

«Рыбак рыбака видит издалека»,– подумал я, входя в комнаты, отведенные Доктору. Обе комнаты поразили меня неряшливостью, беспорядком. Постель была не убрана,повсюду валялись окурки,у стен стояли пустые бутылки из-под вина, на диване высился ворох неглаженого белья…

Доктор вел себя со мной запанибрата,как старый знакомый,и посторонний мог подумать, что вот, мол, закадычные друзья встретились после долгой разлуки.

– Вот и моя обитель, друже,– весело сказал Доктор,бросая макинтош и шляпу на комод.– Располагайтесь как дома.

Меня удивило, что Доктор не снял перчатки из серой замши. Он развязал галстук, закурил и плюхнулся на диван, пригласив сесть и меня.

Я раскрыл чемодан, достал сверток– посылку Гюберта– и вручил доктору. Он развязал бечевку, содрал целлофан и извлек из свертка конверт и плоскую коробочку из плотного картона.

Внимательно оглядев ее, он усмехнулся и положил на стол.

– Что ж,– пробормотал он, распечатывая письмо,– будем считать,что экзамен сдан. Вы оказались парнем нужной чеканки. Похвально, похвально! Я сам тоже не из любопытных.

Доктор прочел письмо, фыркнул и подал его мне.

– Вам будет невредно узнать о кое-каких чертах характера своего начальства…

Я пробежал письмо.В нем шла речь исключительно об успехах Гюберта на охоте,об убитой дичи,о достоинствах охотничьих ружей…Письмо не представляло никакого интереса.